Дело человека [Дело для настоящих мужчин] - Герролд Дэвид - Страница 79

— Когда они вылупились?, — спросил я.

— Сегодня рано утром. Милые, вам не кажется?

— Я не схватываю, — сказал я. — Зачем хторрам держать яйца тысяченожек в своем куполе?

— Зачем вы держите куриные яйца в своем холодильнике?, — спросила доктор Борджиа. — То, что вы нашли — обычная хторрова версия цыплят, вот и все. Эти создания едят материю, стоящую слишком низко в пищевой цепи, чтобы заинтересовать хторров. Они — удобные маленькие механизмы для собирания пищи и запасания ее, пока черви не проголодаются.

— Я в замешательстве. Яйца казались слишком большими, чтобы их отложили тысяченожки.

— А вы знаете, какими могут вырасти тысяченожки?

Я покачал головой.

— Посмотрите сюда.

— Госссподи!, — выдохнул я. Тварь в клетке была размером с большого питона. Больше метра длиной. — Вау!, — сказал я, — я это не знал.

— Теперь знаете. — Она смотрела на меня, зеленые глаза довольно сверкали. — Есть еще вопросы?

Я отступил от клетки и повернулся к ней. Я сказал: — Извините. Я был паяцем. Пожалуйста, простите меня.

— Мы привыкли общаться с неприятными созданиями. — Она невинно улыбнулась. — Вы вообще не представляли проблемы.

— Уф. Я это заслужил. Слушайте, очевидно, что вы здесь знаете, что делаете. Как раз такого мне не хватало в Центре. До сегодняшнего утра я даже не знал, что эта секция существует.

— И никто не знал, пока мы не взяли под стражу этого мальчика… — Она показала большим пальцем через плечо.

— Я действительно извиняюсь, — сказал я.

Она повернулась посмотреть на меня: — Принимается. А теперь слушайте хорошенько. Мне наплевать, что вы извиняетесь. Мне все равно. Все прошло. Позвольте сейчас научить вас кое-чему.

— Э-э, да.

— Вы теперь офицер. У меня для вас плохие новости. Каждый чертов фуфырь, который видит нашивки у вас на рукаве, рассчитывает на вас, вы понимаете? Он хочет знать, может ли доверять вам полностью, когда речь идет о его жизни. Именно так и вы относитесь к вашим начальникам, не так ли? И ваши люди именно так будут относиться к вам. Вы выступали как паяц и позорили не только себя, но и каждого, кто носит такие нашивки. Поэтому, держитесь соответственно. Нашивки — это не привилегия! Это ответственность!

Я чувствовал себя неважно.

Мне казалось, это заметно. Она взяла меня под локоть и повернула к стене. Понизила голос: — Слушайте, я знаю — это больно. Вам надо узнать еще кое-что: критика — это признание вашей способности давать результаты. Я не стала бы так давить на вас, если бы не была уверена, что вы поймете. Я знаю, кто вы. Я знаю, как вы получили эти нашивки. Это прекрасно, вы их заслужили. Я слышала о вас массу хорошего. Верите или нет, но я не хотела вас расстраивать. Понимаете?

— Э-э, да. Понимаю.

— Не хотите что-нибудь сказать?

— Э-э… мне кажется — только спасибо. — Я добавил: — Буду знать, где остановиться, Э-э, я в страшном смущении.

— Знаете, все новые офицеры совершают ту же ошибку. Вам повезло, что вы сделали ее здесь, а не в более серьезном месте. Вы думали, что нашивки меняют вас. Нет, не меняют. Поэтому, не примешивайте их. Вы — это не ваше звание, вы — просто человек, которому доверена доля ответственности. Поэтому, я выдам вам секрет. Ваша работа — не приказывать людям, а вдохновлять их. Помните это и успех вам будет обеспечен.

— Спасибо вам, — снова сказал я. Что-то было в ее манере говорить. — Вы не родственница Форману?

Она улыбнулась: — Я училась у него. Девять лет назад. — Она протянула руку: — Меня зовут Флетчер. Можете звать меня Флетч.

Я осторожно пожал ее руку. Запястье все еще болело.

Она сказала: — По правде говоря, мне нечего делать с вашими жуками. У меня и так много жуков. Заберите их отсюда. Вы окажите мне услугу. — Она окликнула все еще ожидающих помощников: — Грузите клетки для лейтенанта.

Я сказал: — Я буду сообщать вам, что обнаружу. — Посмотрел на часы: — Мне хочется задержаться, но меня ждет самолет.

Я неуклюже повернулся к двери. Она подошла и встала предо мной: — Еще одно. Это была прекрасная стрельба. Я была там. Поздравляю. — Она приподнялась и тепло поцеловала в губы.

Всю дорогу до джипа я чувствовал, что краснею.

41

Мы были на высоком холме, нависающем над темной долиной, почти каньоном. На дне поблескивающий поток струился зигзагами с севера на юг между двумя крутыми склонами и разливался широким мелким прудом в устье каньона. Поверхность воды отражала небо, вода казалась голубой. На дальнем конце пруда вода тихо переливалась через край низкой дерево-земляной плотины.

Длинная коса выступала в маленькое озеро. Возле плотины стоял круглый купол, почти незаметный на фоне черного холма. Я долго изучал его в бинокль. Купол выглядел темнее обычного. Казалось, он весь был вымазан грязью. Неплохой камуфляж, но все же недостаточный, чтобы обмануть компьютеры. Спутниковая разведка наблюдала, обрабатывала и анализировала двадцать четыре часа в сутки предательские изменения в локальной области. Особая круглая шишка хижины червя, плотина, местное изменение деревьев — каждый признак мог послужить причиной расследования, все вместе поместили долину в список Особого Внимания. У нас заняло три недели, чтобы добраться сюда.

Я передал бинокль Дюку. Он посмотрел и заворчал.

— Они становятся умнее, — сказал я.

Он кивнул: — Да. Так просто не подойти. Никак не подобраться незамеченными.

Ларри изучал верхнюю часть каньона. — На плоту не переправиться, — сказал он.

Дюк кивнул, соглашаясь: — Не думаю, что сможем. — Он повернулся к Ларри: — Вызови пузырь. Мы забросим команду. — Ларри кивнул и включил радио. Дюк посмотрел на меня: — Что думаешь?

Я сказал: — Все ложится на плечи первого. Он должен держать дистанцию, пока другие не высадятся. — Я на секунду закрыл глаза и представил, на что это может быть похоже. — Я это сделаю, — сказал я.

— Не надо бы тебе, — сказал Дюк.

— Нет, сделаю.

— Хорошо, — сказал Дюк. — Ладно. Есть проблемы с планом?

— Нет, — сказал я. Потом пожал плечами и улыбнулся. — Я их не люблю — но проблем с ними у меня нет.

Дюк степенно смотрел на меня: — Ты о чем?

— Ненавижу пузыри. Мне кажется, черви услышат наш приход. Или увидят тень.

— Что еще?

— Ну, я не люблю высоту.

— Это все?

— Да.

Дюк посмотрел на Ларри: — Ты?

— Я в порядке.

— Я не об этом — что происходит?

Ларри покачал головой.

— Ты все еще думаешь о смерти Луиса?

Ларри покачал головой. Луис умер через две недели после укуса за палец. Как-то днем он начал дрожать, потом потерял сознание. Тем же вечером впал в кому, а на следующее утро был мертв. Вскрытие показало, что почти каждая кровяная клетка его тела взорвалась изнутри. Убийцей был вирус, который вел себя наподобие малярийного. Теперь было тридцать четыре вируса или микроба, которых идентифицировали, как активных агентов инфекции хторров. Луису повезло. Его смерть была быстрой и относительно безболезненной.

Дюк сказал: — Ларри, ты пришел мстить?

Ларри не ответил.

— Если так, ты останешься сзади. Это будет мешать.

— Я в порядке!

Дюк поглядел на Ларри: — Если просрешь, я вобью кол тебе в задницу. Обещаю.

Ларри улыбнулся: — Усек, босс.

— Хорошо. — Дюк снова переключился на меня. — Давайте двигаться. Убедитесь, что ваши группы полны. Мы проведем последний инструктаж прямо перед выходом. — Дюк посмотрел пристальнее: — Джим, мы с тобой посидим над планом атаки вместе с пилотом. Ты прав насчет тени — нам надо держать ее вне купола — и насчет шума мотора, поэтому учтем ветер. Если достаточно светло, мы должны проплыть по долине.

Мы сползли с холма. Мы оставили джип в четверти мили на пожарной просеке. Еще полчаса заняло добраться до посадочной площадки, где ждал пузырь. Три наши команды прошли последнюю проверку оружия и мы двинулись. Ларри выпрыгнул, прежде чем джип перестал катиться. — Только три факела…. — выразился он. — Слишком большая опасность огня. Нам бы базуки…