Цитаты из русской литературы. Справочник - Душенко Константин Васильевич - Страница 31

Кто служит делу, а не лицам…

Ваш век бранил я беспощадно.

…Под суд! Под суд!

Я всякому, ты знаешь, рад.

И завиральные идеи эти брось.

Ах! тот скажи любви конец, / Кто на три года вдаль уедет.

Мне совестно, как честный офицер.

Мы с нею вместе не служили.

При мне служащие чужие очень редки;

Все больше сестрины, свояченицы детки. /

Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,

Ну как не порадеть родному человечку!

Засели мы в траншею: / Ему дан с бантом, мне на шею.

Вот молодость!.. – читать!.. а после хвать!..

Вакансии как раз открыты;

То старших выключат иных,

Другие, смотришь, перебиты.

Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы;

Об них как истинный философ я сужу:

Мне только бы досталось в генералы.

…Дай Бог здоровье вам / И генеральский чин.

В Москве ведь нет невестам перевода.

«…Едва / Где сыщется столица, как Москва».

– «Дистанции огромного размера».

– «Вкус, батюшка, отменная манера;

На всё свои законы есть».

У нас уж исстари ведется, / Что по отцу и сыну честь.

Дверь отперта для званых и незваных,

Особенно из иностранных.

На всех московских есть особый отпечаток.

В пятнадцать лет учителей научат!

…А придерутся

К тому, к сему, а чаще ни к чему,

Поспорят, пошумят, и… разойдутся.

Прямые канцлеры в отставке – по уму!

Словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой.

К военным людям так и льнут, / А потому, что патриотки.

Пожар способствовал ей много к украшенью.

Домы новы, но предрассудки стары.

Но захоти, так был бы деловой.

И славно пишет, переводит.

А судьи кто? – За древностию лет

К свободной жизни их вражда непримирима,

Сужденья черпают из забытых газет

Времен Очаковских и покоренья Крыма.

Где? укажите нам, отечества отцы,

Которых мы должны принять за образцы?

Прошедшего житья подлейшие черты.

Нестор негодяев знатных.

Вот наши строгие ценители и судьи!

…Жар / К искусствам творческим, высоким и прекрасным.

Кричали женщины: ура! / И в воздух чепчики бросали.

Ах! злые языки страшнее пистолета.

Она к нему, а он ко мне,

А я… одна лишь я любви до смерти трушу. —

А как не полюбить буфетчика Петрушу!

Хрипун, удавленник, фагот, / Созвездие маневров и мазурки!

Я странен, а не странен кто ж?

Есть на земле такие превращенья

Правлений, климатов, и нравов, и умов.

Шутить! и век шутить! как вас на это станет!

Да эдакий ли ум семейство осчастливит?

«Лицом и голосом герой…» – «Не моего романа».

Но чтоб иметь детей, / Кому ума недоставало?

«День за день, нынче как вчера».

– «К перу от карт? и к картам от пера?»

«Взманили почести и знатность?» / – «Нет-с, свой талант у всех…»

– «У вас?» / – «Умеренность и аккуратность».

Чины людьми даются, / А люди могут обмануться.

Я езжу к женщинам, да только не за этим.

И награжденья брать и весело пожить.

Когда в делах, я от веселий прячусь,

Когда дурачиться, дурачусь;

А смешивать два эти ремесла —

Есть тьма искусников, я не из их числа.

Я глупостей не чтец, / А пуще образцовых.

«Зачем же так секретно?»

– «В мои лета не должно сметь

Свое суждение иметь».

– «Помилуйте, мы с вами не ребяты;

Зачем же мнения чужие только святы?»