Крысолов - Уланов Андрей Андреевич - Страница 6

– И никто не ушел?

– Я был там, Ваша светлость, я видел. – Диего сам удивился собственному ровному тону, словно бы он докладывал о какой-то незначительной пограничной стычке. – Ближайшая роща была в двух лигах. Никто из них даже четверти этого расстояния не пробежал.

– Что ж… – задумчиво повторил тан Франсиско ги Леннек. – Действительно… вы там были.

Зависшее над листом перо дрогнуло и двинулось дальше.

– Незначительные способности к магии, но с потенциалом – это что? – неожиданно спросил министр и, встретив непонимающий взгляд Раскона, пояснил: – Насколько незначительные и что за потенциал?

– В храме на Испытаниях было установлено, – торопливо произнес Диего, – что мне доступны заклинания низшего и первого-среднего уровней. Но проводивший Испытания святой брат заметил, что мне легко дается плетение составных заклятий, хоть я и не могу использовать их с надлежащей силой. Он сказал, что с подобным складом ума я мог бы попытаться достигнуть высот в Теоретической Магии.

– Но к тому времени ваш второй опекун уже добился, чтобы вас вписали в реестр «Саламаники», – герцог, видимо, уже успел прочесть несколько последующих абзацев. – Сколько вы там прослужили? Год?

– Год и три месяца, Ваша светлость.

…и девять дней, мысленно закончил Диего.

– А затем подали рапорт о переводе. Из гвардейской кавалерии – в пограничных егерей. Причем до нового места службы добирались целых… так что же было причиной, настоящей? Дуэль? Ну же.

– Не смею лгать Вашей светлости, но…

– Если я захочу, чтобы вы, тан Диего Раскона, исчезли, – ворчливо произнес герцог, – мне вовсе нет нужды притягивать эдикт, в одной лишь столице нарушаемый двадцать пять раз в будний день и вдвое чаще – по праздникам. Поверьте: вы бы без всякой магии просто растворились в воздухе, не вставая с этого уютного кресла. Так что… куда вас ранили-то?

– В левый бок, Ваша светлость. Я выехал на следующий день, но как оказалось, пуля занесла в рану клочья рубашки, началось нагноение, и как на грех, ни одного нормального клирика в округе.

– Насколько известно мне, – сказал ги Леннек, – без магического вмешательства подобные раны обычно заканчиваются гангреной и погребальным костром.

– Меня спас мой слуга, Ваша светлость. Он хоть и не врач, но кое-что умеет. – Диего заколебался, понимая, что не всякая откровенность может прийтись по душе министру. – На войне благодать Великого Огня не всегда доходит до простых солдат.

– На войне, – медленно произнес герцог, – случается умирать не только солдатам.

Раскона запоздало вспомнил слух, согласно которому знаменитая величавая походка герцога на самом деле продиктована особой обувью с подошвами разной толщины, а обувь эта в свою очередь своим появлением обязана безвестному полковому клирику, торопливо и неумело срастившему кости ротмистра ги Молина. Очень может быть, что в этом слухе правды было куда больше, чем в прочих.

– Итак, егеря. Восьмой полк, «камышовые тигры», север провинции Гадрок… та еще дыра.

Диего не понял, обращался ли министр к нему или просто рассуждал вслух – и на всякий случай решил промолчать.

– Хотя, конечно, зачастую именно в таких дырах и не приходится скучать. Вдали от властей народ все больше своевольный, на руку скор и нечист. По крайней мере, карьерный рост у вас, тан Диего, в этой глуши начался весьма стремительный. Старший патруля… командир поста… начальник участка… ну-ка! – Перо упорхнуло в сторону, когда разом посерьезневший герцог склонился над бумагой. – Инцидент в Шато-де-Абрене! Так это были вы, тан Раскона?!

Диего посмотрел на стену. Зеленый с красным старинный гобелен явно не таил в себе подсказки на тему: что же ответить тану министру?

– Я помню эту историю, – сообщил герцог и неожиданно для Диего широко улыбнулся. – Посол Фрязии два дня ходил с видом проглотившей гнилой фрукт обезьяны. Зато ги Карталь буквально лучился от удовольствия, разве что не мурлыкал. Он ведь тогда и обратил на вас свое внимание, не так ли?

Диего поколебался еще немного – и все же решился.

– Ситуация была крайне тяжелой, Ваша светлость, – начал он. – Позволю себе сказать, речь шла отнюдь не об одних лишь дукариях винного акциза, судьбой коих был так озабочен тан ги Карталь. Если бы дело было в простой контрабанде… но люди слепли от этой алхимической дряни, дети рождались калеками, уродами.

– И тогда, – министр положил на стол руки и принялся постукивать кончиками пальцев друг о друга, – в одну, вне всякого сомнения, прекрасную ночь вы и ваши люди пересекли границу и вошли в город…

– Городок, Ваша светлость.

– … коронный, заметим, город, в котором было сожжено два завода, три склада и примерно сорок человек. Полагаю, будучи нераскаявшимися грешниками, все они нашли свою смерть в огне, будучи еще живыми?

– Чуть больше половины, Ваша светлость. Прочие же перед лицом смерти раскаялись, исповедались в грехах и уже в качестве обращенных еретиков были удавлены сержантом Гимором. Нет, прошу прощения, – после короткой паузы продолжил Диего, – удавлено было только трое, затем у сержанта устали руки, поэтому остальным просто перерезали горло. Грех, конечно же. Но, Ваша светлость – мы точно знали, за кем идем. Все они были главарями местных шаек контрабандистов.

– А вы были частью армии Его Величества. И когда армия в лице, – министр желчно хмыкнул, – такой вот своей части переходит границу, врывается в чужой город и оставляет после себя огонь и смерть… знаете, как это называется, тан Раскона? Повод к войне, нет, клянусь Темным, это и есть война!

– Ваша светлость…

Неужели все, подумал Диего. Нет, это было бы слишком просто. Да и вообще – не может быть, чтобы первый министр Высокого Двора не получил подробнейший доклад – или донос – об этом деле на следующий же день после их возвращения.

– … я и мои люди были в гражданской одежде… фряжской. Я тщательно проследил, Ваша светлость – никто не имел каких-либо примет, способных указать на подданных Его Величества. Даже если бы вылазка окончилась провалом…

– Хороший некромант, – сказал герцог, – с легкостью нашел бы полную тележку примет.

– Но Магия Мертвых запрещена во Фрязии, – возразил Диего. – Конечно же, светские власти еретиков преследуют некромантов далеко не столь рьяно, как наши святые братья, но, Ваша светлость, мне представлялось… представляется невероятным, чтобы посол Фрязии осмелился предъявить полученные с ее помощью доказательства. На самом деле, Ваша светлость, – добавил он, – я был уверен, что излишне тщательное расследование этого дела будет невыгодно их властям еще в большей степени, чем Иторену.

– Тут вы угадали, – ги Леннек, нахмурившись, взглянул на шкаф справа от стола, – ле Вароль всего лишь «выразил глубокую озабоченность излишне напряженной обстановкой». В очередной раз. Но все равно… неужели вы, Раскона, не понимали, что стоит чиновникам из Канцелярии Покоя лишь захотеть, и ваши торговцы зельем разом бы превратились в почтенных винных мастеров?

– Если очень захотеть, Ваша светлость, – медленно произнес Диего, – то хоть в Шато-де-Абрене, хоть на главной площади Риены нашлись бы следы даже «Красных Драконов», а не каких-то там пограничных егерей.[6]

После этой фразы в кабинете на некоторое время наступила тишина.

Будь здесь Марратоа, подумал Диего, наверняка бы… наверняка бы – что? Укоризненно качнул головой и заметил, что никто не разговаривает в подобном стиле с королевскими фаворитами? А может…

– Интересно, с Элиасом вы общаетесь подобным же образом? – нарушил затянувшуюся паузу герцог. – Нет-нет, это вопрос не вам. Он для тана коронного казначея. Что же касается вас, тан Диего…

Ги Леннек перевернул лист. Вторая страница экстракта была заполнена лишь на четверть – дальше бумажную желтизну нарушал только жирный кругляш большой печати, рядом с которым Диего различил красный оттиск. Очень знакомый: именно этот перстень-печатку месяц назад вручил ему разбуженный посреди ночи ги Карталь.