Друсс-Легенда - Геммел Дэвид - Страница 44

— Не верю я в это. Я ношу его уж скоро год, но меня это не испортило.

— А не заметил ли ты в себе некоторой перемены? Не жаждешь ли ты крови и смерти? Не чувствуешь ли потребности держать топор при себе, даже когда боя не ожидается? Не кладешь ли его с собой спать?

— Никакого демона в нем нет! — вскричал Друсс. — Это замечательное оружие. Он мой... — И Друсс осекся.

— Твой друг? Это ты хотел сказать?

— А что, если и так? Я воин, и только он один бережет мою жизнь. Чем не друг? — Друсс поднял топор вверх, но тот вдруг выскользнул из его пальцев. Жрец беспомощно вскинул руки. Снага устремился к его горлу, но Друсс в последний миг перехватил топор за рукоять левой рукой. Снага ударился о кремнистую мостовую и высек из нее сноп искр. — Ох, прости, я упустил его. Ты не ранен?

Жрец встал.

— Нет, я цел. Но ты заблуждаешься, юноша: ты не упустил его, он сам хотел моей смерти — и если бы не твое проворство, он бы добился своего.

— Это только случайность, отец, уверяю тебя.

— Ты видел, как я отвел лезвие рукой? — с грустной улыбкой спросил жрец.

— Видел...

— Тогда смотри. — И жрец показал Друссу ладонь. Обожженная кожа почернела, из раны струилась кровь. — Берегись, Друсс: тот, кто обитает в твоем топоре, будет стремиться убить любого, в ком почует угрозу.

Друсс взял топор и попятился от жреца.

— Перевяжи свою рану, — сказал воин, повернулся и зашагал прочь.

То, что он видел, потрясло его. Он знал о демонах и чарах разве что из песен сказителей, заходивших в их деревню, зато хорошо узнал цену такого, как Снага, оружия — особенно в чужой, терзаемой войной стране. Друсс поднял топор и посмотрел в его сверкающие лезвия.

— Ты нужен мне, — сказал он тихо. — Нужен для того, чтобы найти Ровену и забрать ее домой. — Рукоять была теплой, а топор — легким, как перышко. Друсс вздохнул. — Как я могу тебя бросить? Будь оно все проклято — ты мой!

«Ты мой! — эхом отозвалось у него в голове. — Ты мой!»

Книга третья ПОБЕДИТЕЛЬ ХАОСА

Глава 1

Только что Варсава приступил ко второму кубку вина, как на его стол рухнуло чье-то тело. Летя головой вперед, оно раскололо столешницу, сбило на пол тарелку с мясом и устремилось к Варсаве. Варсава с полным присутствием духа поднял кубок повыше и отстранился, а тело, проехав по столу, треснулось головой о стену. Удар был такой, что по штукатурке побежала трещина, человек же с грохотом рухнул на пол.

Взглянув направо, Варсава увидел, что посетители битком набитой таверны образовали круг около нескольких человек, дерущихся с чернобородым гигантом. Мелкий воришка, которого Варсава знал, повис у гиганта на плечах, охватив руками его горло, второй что есть мочи колотил противника по животу, третий примеривался ткнуть ножом. Варсава пригубил вино. Отменный напиток — не меньше десяти лет выдержки, сухой, но не утративший вкуса.

Гигант, загнув руку за плечо, сгреб неприятеля за грудки и швырнул под ноги парню с ножом. Тот покачнулся и попал под пинок бородача. Раздался тошнотворный хруст, и драчун скорчился на полу — у него была сломана либо шея, либо челюсть.

Последний уцелевший противник нанес бородачу отчаянный удар в подбородок — но без всякого успеха. Гигант притянул врага к себе и треснул его головой. Звук заставил поморщиться даже Варсаву. Пострадавший сделал два нетвердых шага назад и рухнул, точно подрубленное дерево.

— Кто-нибудь еще хочет? — низким холодным голосом осведомился победитель. Толпа мигом разошлась, и воин прошел через зал к столу Варсавы. — Здесь занято? — спросил он, плюхнувшись напротив.

— Теперь да. — Варсава махнул рукой служанке и, поймав ее взгляд, указал на свой кубок. Она улыбнулась и принесла новый штоф. Стол треснул как раз посередине и бутыль на нем накренилась, как пьяная. — Не хочешь ли выпить со мной? — спросил Варсава.

— Охотно, — ответил гигант, наполняя глиняную чашу. Из-под стола донесся тихий стон.

— Крепкая же у него голова, — сказал Варсава. — Я думал, он умер.

— Если полезет ко мне опять, умрет непременно, — пообещал воин. — Что это за место?

— Оно называется «Все, кроме одной».

— Странное какое-то название.

— Отчего же? Это часть вентрийской здравицы: «Пусть осуществятся все твои мечты, кроме одной».

— Что это значит?

— Да только то, что человек всегда должен иметь какую-то неосуществленную мечту. Нет худшей участи, чем достичь всего, о чем мечтаешь. Что тогда дальше делать?

— Найти себе другую мечту.

— Вот и видно, что ты в этом ничего не смыслишь.

— Это что, оскорбление? — сощурился незнакомец.

— Нет, просто наблюдение. Что привело тебя в Ланию?

— Я здесь проездом.

Двое поверженных поднялись на ноги, достали ножи и двинулись к их столу, но в руке Варсавы блеснул огромный охотничий кинжал. Варсава вонзил его в стол так, что клинок затрепетал.

— Довольно, — спокойно улыбаясь, сказал Варсава забиякам. — Забирайте своего приятеля и поищите себе другое место для выпивки.

— Ну нет, ему это так не пройдет! — отозвался один, с подбитым, наглухо закрывшимся глазом.

— Уже прошло, друзья мои. А если вы не уйметесь, он, чего доброго, убьет вас. Ступайте-ка отсюда — не видите, мы разговариваем? — Двое, ворча, спрятали свои ножи и отступили. — Проездом куда? — спросил Варсава.

— Ловко ты их, — заметил гигант. — Они твои друзья?

— Они меня знают. — Он протянул руку через стол. — Я Варсава.

— Друсс.

—Мне знакомо это имя. Был такой воин в осажденном Капалисе, о нем вроде бы даже песню сложили.

— Верно, сложили, — фыркнул Друсс, — да только я тут ни при чем. Со мной всюду таскается один дуралей — поэт, — он ее и состряпал. Чушь все это.

— «Лишь шепотом поминают Друсса с его топором, — с улыбкой продекламировал Варсава, — для всякого супостата он словно небесный гром».

— Груди Асты! — покраснел Друсс. — Там не меньше сотни таких строчек. Вот дьявольщина!

— На свете есть и худшая участь, чем быть увековеченным в песне. Там, кажется, говорится еще о пропавшей жене — или это тоже выдумка?

— Нет, это правда, — ответил Друсс, осушив кубок и наполнив второй.

Варсава в молчании изучал своего собеседника. Плечи у него и впрямь широченные и шея как у быка — но громадным его делает не рост, а скорее исходящая от него сила. Во время драки казалось, что он семи футов вышиной, а его противники — недомерки. А теперь, когда он спокойно сидит за вином, просто крепкий, мускулистый парень. Чудеса, да и только.

— Если я верно помню, ты также освобождал Эктанис и еще четыре южных города? — нарушил молчание Варсава. Друсс безмолвно кивнул. Варсава заказал третий штоф, стараясь припомнить все, что слышал об этом молодом воине. Говорили, что в Эктанисе Друсс побил лучшего наашанского бойца Куэрла и одним из первых взобрался на стену. А два года спустя он с полусотней людей удерживал Киштайский перевал, преграждая дорогу целому наашанскому легиону, пока не прибыл Горбен с подкреплением.

— Куда же подевался твой поэт? — спросил Варсава, подыскивая наиболее невинный способ утоления своего любопытства.

— Он встретил женщину, — хмыкнул Друсс, — вернее сказать, нескольких женщин. Насколько мне известно, сейчас он живет в Пуше с молодой офицерской вдовой. — Друсс со смехом покачал головой. — Мне его недостает — с ним было веселее. Однако ты горазд выпытывать, — уже без улыбки заметил он.

— Ты человек занятный, — пожал плечами Варсава, — а в Лании теперь не так уж много развлечений. Из-за войны тут стало скучно. Нашел ли ты свою жену?

— Нет еще, но найду. Ну а ты зачем здесь?

— Мне за это платят. Еще вина?

— Ладно — только теперь угощаю я. — Друсс выдернул из столешницы огромный нож Варсавы. — Хорошее оружие — тяжел, но хорошо уравновешен. И сталь отличная.

— Лентрийская. Я заказал его десять лет назад. Лучшее вложение денег за всю мою жизнь. А где твой знаменитый топор?