Чуйский тракт - Кочетков Виктор Александрович - Страница 8

8

все это, не владея собой, совершенно оторопев от страха. Рука сама потянулась в открытое окно двери. Схватив деньги, нервно оглянувшись по сторонам, опрометью бросился к своему Зилу. Завел двигатель и тут же, не тратя времени на прогревание, врубил первую передачу.

С пробуксовкой, выбрасывая из-под колес куски сырой земли, рванулся на асфальт. Объехав мертвый джип, на максимальной скорости несся вперед. Выехав на трассу, повернул и в сильнейшем нервном возбуждении надавил педаль газа. Летел километров пятьдесят, пока не кончился бензин. Остановился, пытаясь привести мысли в порядок. Немного успокоившись, налил в бак горючего из запасной канистры и поехал дальше. Увидев станцию, заправился полностью, рассчитавшись деньгами убитого.

Скоро Геннадий обнаружил, что поспешно выезжая из леса, повернул не в ту сторону и, проехав сотню километров, теперь направляется в Новосибирск. «Может это к лучшему?», – думал он, глядя на пачку денег. Пересчитав, Гена поразился: в ней было двенадцать с половиной тысяч американских долларов. «Вот Зинка обрадуется!.. Эх, заживем! – его особо не волновал вопрос, что это за деньги. – Наконец и мне повезло!», – он радостно улыбался, стараясь не думать о произошедшем почти у него на глазах заказном убийстве.

Темное осеннее небо, касаясь земли набухшими тучами, изливало плотные потоки воды. Дождь все усиливался, падая отвесной стеной. Дворники не справлялись, бешено мотаясь по ветровому стеклу. Потемнело и Гена, сбавив скорость, включил дальний свет.

Метрах в трехстах впереди он заметил стоявшую на обочине, заливаемую холодными струями согбенную и одинокую фигуру, опирающуюся на выставленную клюку. Притормозив и открыв дверь, в пелене дождя Геннадий увидел горбатую седую старуху. Темное, глубоко изрезанное морщинами лицо и крючковатый нос, делали ее похожей на сказочную Бабу-Ягу. Но смотревшие разумно и живо яркие глаза совершенно сбивали с толку.

– Давай, бабка, залезай быстрее, замерзнешь!.. – он с удивлением наблюдал, как старушка, ловко помогая себе клюкой, забралась на дерматиновое сиденье и захлопнула дверь.

– Куда тебя везти, бабуся? – тронувшись, Гена включил печку на полную мощность, видя, как трясется промокшая до нитки пассажирка, прижимая к себе полупустую холщовую сумку.

Старуха повернула беззубое лицо и уколов взглядом произнесла чистым спокойным голосом:

– В Верхний Погост еду, сынок! Довезешь бабушку? Тут недалеко…

– Ну, если по пути, доставлю, куда надо!.. – настроение было отличное. Гена покрутил приемник, нашел музыкальную волну, добавил громкости. – Доедем с ветерком!

Через несколько километров в сплошной стене проливного дождя возник дорожный указатель:

Верхний Погост 28км.

Старуха молчала, видимо разомлела от тепла работающей печки. Геннадий внимательно следил за дорогой, скрывающейся за плотной пеленой дождя, изредка поглядывая на попутчицу: «На ведьму похожа. В детстве бы обязательно напугался», – он прибавил скорость.

– Ты не колдунья ли? – пошутил улыбаясь.

– Колдунья! – глубокие глаза пронзительно смотрели ему в лицо.

Гена побледнел, во рту пересохло.

– Не бойся, голубь сизокрылый!.. Кваску, не хочешь ли? – она достала из сумки бутылку с бумажной пробкой. – Испей, сделай милость, – протянула ему напиток.

Геннадий вытащил пробку и жадно прильнул к горлышку. Квас оказался резким, кисловато-сладким, приятно пахнущим лечебными травами.

– Спасибо тебе, бабушка! – выпил больше половины.

– Здоровья, – кротко откликнулась старуха.

Минут через десять бабка указала трясущейся рукой на уходящее вправо грунтовое шоссе:

– Туда надо свернуть…

Послушно съехав с асфальта, машина затряслась по ухабам, скользя юзом по раскисшей глине. Дождь так и не прекратился. Совсем стемнело, вниз опустился густой туман. Лишь контуры стоящего с обеих сторон соснового леса угадывались призрачным видением. Геннадий плохо видел дорогу, медленно пробираясь по глубоким лужам.

– Ну и завезла ты меня, бабка!.. – в довершении ко всему глаза слипались, и невыносимо хотелось спать. Он клевал носом, невидящим взглядом всматриваясь в едва различимые линии обочин, стараясь удерживать машину на середине дороги.

– Скоро приедем! – успокоила старуха.

Гена повернул голову и обомлел: на месте горбуньи прямо сидела молодая девушка и внимательно смотрела вперед. Нежный овал ее лица, высокая грудь, решительный взгляд, – все было смутно знакомым. Помотал головой, стряхивая дрему, и оторопел, отгоняя наваждение: на него смотрело лицо Бабы-Яги с вылезшим клыком.

«Опоила, ведьма!» – он крутил руль, выпрямляя ход сползающего в кювет грузовика. Увидел далеко впереди красные габаритные огни и двигался вслед за ними.

– Когда все-таки приедем?

– Скоро уже! – бабка произнесла слова очень убедительно и Гена успокоился. – Приедем, отдохнешь с дороги, поужинаешь…

Геннадий вспомнил, что ничего не ел со вчерашней ночи. Вдруг стало сильно болтать. Машина пробиралась по сплошным ухабам. Кромешный густой туман проглотил ориентиры. Свет фар потерялся, прыгая в зловещем сумраке, красных огней впереди не было. Проехав минут пятнадцать Зил остановился сам собой, заглохнув перегретым мотором.

– Все бабка, приехали. Вылезай! – он вышел, открыл дверь и помог странной пассажирке спуститься из кабины, поразившись легкости ее тела.

– Близко уже! – старуха быстро зашагала по скользкой тропинке. Геннадий поддерживал ее за руку, но казалось, будто она совсем не нуждалась в помощи и твердо шла знакомой дорогой. Создавалось впечатление, что это старуха ведет его. Шли, проворно переступая низкие земляные насыпи, огибали наполненные водой ямы, оступаясь в грязь и разбрызгивая лужи.

Глава 4

Дождь утих, туман начал медленно рассеиваться. В сером ускользающем сумраке Геннадий с ужасом осмотрелся. Они двигались по заброшенному кладбищу; провалившиеся могилы непрерывно вырастали перед ними. Разрушенные памятники и перекошенные кресты уныло смотрели вслед. Казалось, в зарослях чертополоха кто-то прячется, наблюдая за непрошеными гостями.

Но вот вышли к краю погоста и еле заметной тропой пробирались сквозь обступившие деревья. Неожиданно совсем рядом раздался леденящий душу пронзительный вой. У Гены согнулись колени, в животе все опустилось. Внезапно возникшая из тумана серая волчья стая окружила; сверкала зелеными глазами, злобно рычала, ощерив крепкие клыки. Но бабка шикнула на них, погрозив клюкой. Вожак узнал, радостно заскулил и, размахивая в сторону хвостом, на полусогнутых лапах пополз к ведьме. Та потрепала ему поднятые уши. Волк обнюхал вмиг содрогнувшегося Геннадия. Высоко задрав голову, угрожающе залаял, глядя прямо в глаза и клацая зубами.

Бабка замахнулась клюкой и страшный зверь, поджав хвост, побежал прочь. Стая неохотно расступилась, и они двинулись дальше. Вскоре вышли на лесную поляну.

Там стояли обугленные деревянные дома, пугающие пустыми окнами и треснувшими трубами. Повсюду валялись поваленные ограды, закопченные осколки стекла и множество черепков битой посуды. Рваные клочья тумана неслись над землей, приотворяя истлевшие двери, забивались под кровлю и, завывая в щели чердаков, терялись в мутной мгле.

– Вот и пришли!.. – старуха вошла во двор дома с заколоченными ставнями. Нырнули в застонавшую дверь и оказались в