Белые голуби - Кочетков Виктор Александрович - Страница 4

4

разрядки или развязки. Нервы за эти дни до такой степени сжались в тугой, готовый в любое мгновение взорваться комок, что надо было что-то делать, иначе можно сойти с ума.

Костя ворвался, разметал, разбросал этих четверых. Казалось, чуть коснешься, и они падают, теряя свои палки, а когда он подбегал, чтобы дать увесистого пинка, в страхе отползали, закрываясь руками. С ними было все понятно. Он оглянулся: Колян бился с тремя, Андрей отбивался, Олег с главарем шайки катался по земле, сцепившись в жестоком объятии.

И между всеми словно грозная разъяренная фурия летала, носилась, что-то кричала Оксана.

Высунулся испуганный бледный Панас, прокаркал: мол, прекратите сейчас же, и сразу скрылся за дом.

Костя рванул туда, в эту кучу, на помощь. Хулиганы валились как снопы, он и сам падал, вскакивал и все молотил и молотил с бешеной исступленностью. Кто-то из тех четверых подлетел и дубиной-корягой грохнул Олега по спине. Костя тут же поверг ухаря наземь. Олег страшно закричал, изогнулся…

– Остановитесь!.. – голос гремел, переливался такой яростью, таким гневом, такой внутренней силой, что все растерянно замерли. Оксана грозно прожигала взглядом черных глаз. Все стихло. И вдруг…

Громко, звонко, долго и часто зашлепало по воде, гулко отдаваясь усиливающимся эхом. Это мучился командир их боевого отряда. Он не выдержал, его пробил страшный нервный понос.

Все слышали и хохотали, хохотали до упада, громко, искренне и непринужденно. Никто сильно не пострадал. Знакомились, вытирали мокрые от смеха глаза, про инцидент старались не вспоминать. Селяне оказались нормальными ребятами, незлыми. Решили узнать, что там за городские приехали. С Олегом сцепились еще на танцах. Накостыляли ему, потом решили пойти добить остальных, а здесь такое!

Сразу зауважали, сказали, что никто больше не посмеет к ним прикоснуться и в клуб можно ходить без боязни. С восхищением смотрели на Оксану, говорили, что таких боевых красавиц у них в райцентре никогда не было. Она слушала и улыбалась. Кто-то все-таки в горячке схватки зацепил ее кулаком по лбу. Там наливалась заметная шишка. Олег и Андрей с деревенскими парнями опять отправились в клуб пить вино и окончательно мириться. Колян вновь ушел в койку. А Панас все сидел, все не выходил, звучными шлепками о воду обозначая свое присутствие. Оксана ушла в дом, но почему-то не включала свет, хотя уже давно стемнело.

Костя умылся, сел на пенек, где кололи дрова и глубоко задумался. Совершенно не знал, что делать дальше. Напряжение ушло, стало намного легче. Сидел, слушая, как мучается Панас, вздыхал горестно.

«Надо уезжать!» – решил твердо. Прошел в дом, завернул в темную кухню испить воды. Увидел ее.

Она одиноко сидела за обеденным столом, уронив голову. Плечи заметно тряслись от сдерживаемых рыданий. Оксана плакала, горько всхлипывая, с обидой, как маленькие дети, искренно и долго. Ей было очень, очень тяжело, она страдала, переживала, волновалась, заботилась о них. А тут еще он… Костя.

А Костя стоял возле нее. Он готов был отдать все на свете, лишь бы она не плакала. Стоял, а слезы наворачивались, набухали в глазах. Она казалась ему совсем беззащитной, бесконечно дорогой, милой…

Неожиданно для самого себя решился, положил ладони на вздрагивающие плечи, робко погладил. Она ничуть не удивилась, не подняла головы и не успокоилась. Он сел рядом, стал гладить ее волосы, плечи, спину. Он не знал, что сказать, у него горький ком стоял в горле, по щекам текло, руки дрожали. Сидели, молчали в темноте.

Послышались радостные голоса. Это девчонки возвращались с дискотеки. Шли веселые, пели песни, смеялись. Ворвались в кухню, увидели их, удивились, испугались, спрашивали, что случилось. Они ничего не знали.

Оксана, закрывая лицо, направилась к себе в спальню. Костя, вытирая глаза, бросился на улицу. Девушки разбудили Коляна, стали расспрашивать, выясняли, куда пропал командир. Когда узнали, хохотали так, что тряслась крыша. Выходили во двор, звали Панаса, кричали, что деревенские ушли и бояться некого. А тот все сидел в сортире, изредка сбрасывая тяжелые лепешки…

Костя шел и шел по цветущему темному полю, слезы капали, он не сдерживал их, они приносили облегчение. Повернул назад и помчался, побежал, не видя под собой дороги.

Ярко светила луна, звезды россыпью повисли в черноте неба. Было тихо, только вдалеке на болоте разносилось частое кваканье исполняющих брачный ритуал лягушек. Рядом с дорогой неожиданно возник старый разрушенный дом. Довольно большой, унылый, с прорехами в черепичной крыше и разбитыми окнами, он оставлял мрачное впечатление, но чем-то все же, притягивал, манил.

Костя остановился и долго смотрел на него, чувствуя, как заметно успокаивается. Повернул назад и неторопливо побрел восвояси.

В воскресенье отдыхали, отсыпались. Встали поздно, ближе к полудню. День выдался солнечным и очень жарким. Знойное марево висело в раскаленном воздухе, стайки воробьев и стрижей носились в вышине, чирикали, опускаясь к земле, свечой взмывали вверх. Настроение было отличное. Сила бурлила в молодых здоровых телах, хотелось движения, идти куда-нибудь, что-то делать…

Посовещавшись, решили пойти загорать и купаться на озеро. Радостной шумной ватагой, оживленно рассыпая на ходу шутки и весело смеясь, двинулись к воде.

Никто не знал, куда исчез Панас. Предполагали, что он мог, оступившись в темноте на шатком трапе рухнуть в сточную яму и захлебнуться. Но когда увидели, что его вещей нет, сразу все поняли. Никто не пожалел о нем.

А командир в это время сидел в плацкартном вагоне и мчался в город, за дальнейшими инструкциями. Он не знал, что делать дальше, но получив указания, надеялся вернуться и восстановить пошатнувшийся порядок.

Девушки шли далеко впереди, и Костя видел стройную фигурку в легком ситцевом платье. Вспоминал вчерашний вечер.

Подошли к озеру, выбрали поляну и упали на траву. Поверхность воды напоминала идеально гладкое зеркало. Недалеко от берега идиллически плавали дикие утки, в камышах слышалось встревоженное гусиное гоготанье. По воде гоняли паучки-анафемы, а в прозрачной глубине таились, шевеля усами, черные жуки-плавунцы. Все искрилось и переливалось в лучах яркого солнца. На лазоревом чистом небе не было ни одного облачка. Высь тонко звенела и вибрировала. Скинули одежду, весело и шумно бросились в объятия озера. Брызгались, плескались, хохотали, толкали друг друга…

Он лежал, наблюдая за Оксаной. Только за ней. Она хорошо плавала, и маленькая черная точка была уже далеко от берега. Наконец начала приближаться, увеличиваться, превращаться в овал лица, плечи.

Оксана выходила из воды медленно, будто морская богиня возникала из пены прибоя, неся свое прекрасное, словно изваянное из белого мрамора молодое тело. Костя смотрел во все глаза, поражался плавному изгибу линий, гармоничности, какой-то неземной, сводящей с ума грации. Она казалась совершенством, идеалом, недосягаемой мечтой.

Вдруг Оксана вскрикнула, запрыгала на одной ноге, завертелась