Ветер времени - Кочетков Виктор Александрович - Страница 18

18

еще один, еще, еще, еще, без роздыха, без перерыва. Он катался по кровати пытаясь увернуться от разящих ударов, но она, как разъяренная укротительница доставала его всюду. Эдик просил, умолял остановиться, но это ее только распаляло.

Желто-зеленые глаза фосфоресцировали в сумраке, улыбка блуждала на прекрасном лице. Она была восхитительна в гневе. Эдик невольно залюбовался ею, терпя сильную боль и закрываясь руками. Наконец не выдержал, кинулся к ней, выхватил хлыст и крепко вцепился, пытаясь своими губами поймать ее губы.

Как разъяренная тигрица рвалась она на волю, вырывалась неудержимая, жаркая, желанная до исступления. Все же ему удалось поймать ее обжигающие уста, и она с небывалой страстностью впивалась в его губы, не давая возможности перевести дух. Когда он готов был окончательно потерять сознание от буйного возбуждения, она позволяла ему чуть-чуть глотнуть воздуха и, сильно прижимая его голову, крепко целовала вновь и вновь. Неистовая, необузданная, неукротимая, вся будто светящаяся рубиновыми звездами.

Задыхающийся, находящийся в беспамятном обморочном состоянии, он не имел сил терпеть. Лихорадочно опустил руки, ощущая ладонями упругую крепость двух раскаленных полусфер. В глазах помутилось, ноги задрожали, спальня взорвалась тысячью разноцветных огней. Эдик вдруг ощутил страшную пронзительную боль, рот наполнился пульсирующей кровью. Марина, не простив такой вольности, отреагировала мгновенно, прокусив ему губу.

Витя слушал, веря и не веря. Стало жалко Эдика, и в то же время было в этом что-то комичное. Он вспомнил, как Катерина в ту ночь говорила, что Марина ненавидит мужчин.

Эдик сидел весь в кровоподтеках, с исцарапанной спиной. Нижняя губа сильно опухла. Вошла Марина, закутанная в белую простыню. Глаза искрились, настроение было отличным. Села рядом, наполнила бокал игристым вином и, с нежностью поглаживая Эдика по стриженой макушке, ласково утешала его:

– Ах, бедняга, пострадал от неосторожности! Я ведь тебе говорила: меня нужно слушаться! Раскатал мальчик губу, – вот ее и прокусили! – шутливо смеясь, взглянула ему в глаза.

Он нахмурился, отвернулся, обидевшись. Замолчал.

– Ну что ты, Эдик? Не огорчайся так! Все еще впереди…

– Правда? – он с надеждой смотрел на нее. – А ты не будешь больше кусаться?

Витя и Марина покатились от хохота. В дверях появилась Ирина и, ничего не понимая, тоже стала смеяться. Эдик насупился, ушел одеваться.

Марина чуть не плакала от смеха:

– А вы-то как?

Витя огорченно махнул рукой, и хозяйка снова схватилась за живот. Долго не могла успокоиться, все не верила, что у них ничего не было.

– Ну что же вы, ребята? Ведь меня Катя попросила! Я и этого оболтуса для компании взяла.

Посидели немного, с улыбкой вспоминая события прошедшей ночи. В окна тускло пробивался робкий рассвет. Девушки планировали немного поспать.

Витя с Эдиком, попрощавшись, отправились домой. Шли пустынными сонными улицами, и Эдик все не мог успокоиться:

– Ну как же так? Зачем она это сделала?

Но Витя объяснил ему, что есть такая игра, прелюдия. И если бы он не сопротивлялся, а потерпел немного, то все бы закончилось невероятным наслаждением.

– А у тебя было подобное? – Эдик смотрел недоверчиво.

– Не было!.. – тяжело вздохнул Виктор.

Эдик, зная, что Витя тоже потерпел фиаско, заявил, пытаясь ободрить друга:

– Тебе хотя бы губу не прокусили…

* * * * *

В последнее воскресенье июня Новосибирск праздновал День Города.

Всю центральную площадь украсили рвущиеся в небо гирлянды разноцветных воздушных шаров, красочно выделявшие фасады высотных зданий. В городских парках и скверах зарницами полыхали огненные тюльпаны. Темно-зеленый ковер сочных трав покрывал бесчисленные газоны. Деревья шелестели густыми кронами, высокие тополя отдавали невесомый светлый пух, легчайшей тенью кружившийся в ослепительных солнечных лучах. Флаги и транспаранты величаво колыхались над широкими проспектами, создавали атмосферу летнего торжества.

В микрорайонах работали открытые площадки художественной самодеятельности, а в центре города за одну ночь собрали большую сцену-помост, где с раннего утра гремела грандиозная программа-марафон с участием многих коллективов культуры. Здесь также были детские кружки-студии, народно-эпические танцы, выступления баянистов и балалаечников.

Из провинции в полном составе прибыл известный хоровой ансамбль «Коромысло» и, взревев густыми басами, мощно грянул «Дубинушку». Самородки-плясуны из Колывани выделывали такие коленца и прыжки, что тут же покорили сердца доверчивых пенсионеров, с восторгом взирающих на перепляс, «барыню» и «трепака». Виолончелисты из Государственной филармонии сводили с ума творческую интеллигенцию, виртуозно исполняя «Лунную сонату», увертюры Антонио Вивальди. Артисты цирка поразили блестящей миниатюрой с участием акробатов, обезьян-павианов и огромного пятнистого удава, все время свивающегося в тугие шевелящиеся кольца и едва не задавившего в своих объятиях ведущего Городовичка.

Небольшая, но дружная бригада лесорубов показала искусство владения топорами и бензопилой. Опилки и острые щепки брызгами летели в близко стоящих зрителей. Но люди, затаив дыхание, напряженно следили, как дровосеки расправляются с огромными стволами. Чуть в стороне мерялись силой рабочие, отважно пытаясь разорвать пеньковый канат и свирепым уханьем пугая любопытных прохожих. С полудня сцена переходила к артистам клуба «Отдых».

Накануне вечером Виктор и Сергей встречали в аэропорту Петра. Командировка прошла успешно, помощник привез Антанасу небольшой чемодан денег и множество новостей. Политическая обстановка в республике разрядилась, но ближе к осени ожидались события. Бизнес успешно процветал, компаньоны держали управление в своих руках, не забывая олигарха в изгнании, строго ведя бухгалтерскую отчетность. Конкуренты вроде успокоились и не претендовали на передел рынка. Но друзья советовали выждать несколько месяцев, намекая на скорый политический перелом.

На следующий день собрались на празднике и ждали выхода Клеопатры. Екатерина Карловна легко очаровала Антанаса, всего один раз взглянув в его сторону. Тот обеспокоенно засуетился, стал настойчиво просить Малыша о знакомстве со знаменитым режиссером. Сергей официально представил его Катерине и олигарх, почтительно целуя даме наманикюренные пальцы, склонился в подобострастном поклоне. Катя весело смеялась, но тот с серьезным видом произносил комплименты и, всюду следуя за ней, помогал проверять готовность актеров и сценического антуража.

После потрясающего выступления иллюзиона с надуванием огромных мыльных пузырей начинался выход труппы. За кулису пробралась представительная делегация во главе с мэром. Он долго не отпускал руку Екатерины Карловны, просительно смотрел в глаза и ласково упрашивал о чем-то. Оказалось, он приглашал ее и всех желающих участников кататься до ночи на пароходе, а потом дружной компанией всем отправиться на остров Кораблик, где для дорогих гостей разожгут чудовищные костры, и до самого утра будет греметь карнавал.

Антанас стоял рядом и вежливо слушал. Катя представила олигарха. Предприниматель поклонился, твердо обещав доставить личный состав к пристани. Мэр обрадовано тряс его ладонь и просил не опаздывать. Катерина только улыбалась и неопределенно пожимала плечами, изображая полнейшее равнодушие.

Наконец компиляция с мыльными шарами закончилась. Один большой переливающийся радужным светом пузырь, сильно похожий на батисферу, долго плавал над головами удивленных