Академик В. М. Глушков – пионер кибернетики - Деркач В.П - Страница 82

82

оказывается, совсем близкое дело – каждому из нас близкое. И этим начинают все шире заинтересовываться, находятся новые сторонники постановки проблемы, и они помогают ученому преодолеть какие-то препятствия, которых всегда немало.

Всем ли быть творцами?

- Итак, кино – двигатель социально-научного прогресса. Весомое определение, с прицелом на будущее, и в этой связи не могу не привести коллективное подтверждение высказанной вами мысли – о привлечении интереса к самой науке через экранное отражение личности ученого. После просмотра отснятого киевскими “научниками” фильма-портрета “В. М. Глушков, кибернетик” (авторы сценария Ю. Щербак, А. Серебреников, режиссер А. Серебреников) многие зрители, в том числе и кинематографисты, отметили, что, во-первых, им было очень интересно слушать с экрана вас самого; а во-вторых, хотя в течение последних двух десятилетий слова “кибернетика”, “электроника” у всех “на слуху”, далеко не все мы отчетливо сознавали, до какой степени насыщены они насущно житейским смыслом и в этом плане затрагивают каждого человека лично, а не только экономико-промышленный организм в целом, – фильм “В. М. Глушков, кибернетик” помог это понять.

И еще, полагаю, одна проблема в вашем научном поиске вызовет после выхода фильма повышенный интерес: создание “искусственного интеллекта”, призванного обеспечить и совершенствовать творческую деятельность современного и будущего человечества. Во-первых, это существенно для сферы материального производства, где от представителей массовых профессий, скажем, от инженеров или рабочих, требуется все больше интеллектуальных усилий для успешного выполнения планов, сам уровень и размах которых подразумевают качественное совершенствование традиционных форм трудовой деятельности человека. Во-вторых, само слово “творчество” в нашем сознании привычно связывается с процессом создания произведений искусства или научных концепций, и нас, естественно, интересует, может ли создание “искусственного интеллекта” каким-либо образом повлиять на творческую деятельность художника или ученого.

Насколько я поняла, создание “искусственного интеллекта” предполагает пока только максимальную автоматизацию творческого труда на производстве. Каких же областей творческой деятельности человека “электронный мозг” сможет коснуться в будущем? Сумеет ли он осуществлять непосредственно творческие функции в сфере искусства и науки?

– Конечно, задача автоматизации творческого труда возникает, и интенсивность ее решения несомненно находится в зависимости от скорейшего создания “искусственного интеллекта”. Но она возникает, прежде всего, в отношении таких областей, к примеру, как творчество инженера или конструктора, поскольку оно направлено на неодушевленные предметы. Возьмем, скажем, телевизор. Все пользуются телевизором, но совсем не обязательно каждому знать, как телевизор устроен. Любой человек поворачивает ручку – и все. А между тем “начинка” предметов, с которыми мы сталкиваемся, все время усложняется, и здесь пределов роста не видно. Человек, оставаясь непосвященным, может пользоваться столь сложными изделиями техники, что сегодня просто уму непостижимо, какими сложными они могут стать в будущем.

Так вот, для того, чтобы создать эти сложные предметы будущего, которые в свою очередь создадут материально-психологический комфорт каждому человеку в обществе будущего, нужно приложить такое количество творческих усилий, для которых потребуются миллионы и миллиарды Эйнштейнов, Циолковских, Архимедов, а такого астрономического числа научных гениев в наличии, увы, нет и не предвидится. Поэтому задача автоматизации конструкторского творческого труда неизбежно возникает перед человеческим обществом, в силу чего сейчас она уже решается и будет решена в будущем.

А задача создания гениального электронного режиссера, или гениального электронного драматурга, или гениального электронного музыканта – такая задача перед человеческим обществом не возникает, но отнюдь не потому, что решение ее не осуществимо. Лично я не вижу никаких препятствий, чтобы это в принципе осуществить. Но я затрудняюсь ответить на вопрос, когда это возможно будет сделать: зная все колоссальные трудности, зная масштабы усилий, которые необходимы при создании высокотворческого интеллекта для “поточного производства” художественных шедевров, я далеко не уверен в целесообразности приложения подобных усилий.

Потребуется ли обществу заменить высокотворческих своих индивидуумов искусственным высокотворческим индивидуумом, особенно в таких областях, как художественное творчество, то есть потребуется ли обществу создавать, к примеру (не сочтите пример кощунственным), электронного Льва Толстого, в этом я сомневаюсь. Скажу больше, если бы потребовалось создать “искусственный интеллект” на уровне Льва Толстого, если бы это было жизненно важным для дальнейшего существования самого общества, то лет за 150, за 120, примерно к концу следующего столетия или даже к его середине (в зависимости от масштабов усилий) развитие кибернетики позволило бы эту задачу решить. Но для этого потребуется мобилизовать такие усилия, такие огромные средства вложить и такое огромное количество людей заставить трудиться над разложением этого уникального явления на элементы и на последующую сборку полученных элементов в единое целое...

– А поможет ли процесс и сам факт создания “искусственного интеллекта” в полной мере проанализировать и познать глубинную природу, великое таинство этого тончайшего процесса – процесса творчества? И еще, позволит ли это научное достижение объективно оценивать творческий потенциал той или иной личности?

– Видите ли, как я уже сказал, мы только тогда познаем явление до конца, когда имеем возможность его искусственно моделировать. Так, пока не научились вызывать разряд между шарами в лаборатории, до тех пор не могли по-настоящему исследовать и обосновать природу молнии, хотя и раньше предполагалось, что природа ее электрическая. А вот шаровую молнию в лаборатории получить не могут, и поэтому до сих пор природа шаровой молнии считается загадкой. Так и здесь: до тех пор, пока искусственный высокотворческий интеллект не будет создан практически, мы не сможем постичь природу великого творчества, не сможем по-настоящему давать оценку творческого потенциала личности, прежде всего личности художника. То есть какие-то оценки можно, конечно, делать, но это будут, во-первых, грубые, а во-вторых, в значительной степени субъективные оценки.

Собственно, я задумывался над объективными критериями оценки человеческой способности к творчеству и кое-что в этом направлении даже опубликовал – во “Введении в кибернетику”, например. Но как же все-таки измерять эти элементы? Вот в чем проблема...

Да, приходится признать, что оценка творческой деятельности и индивидуальной способности к ней – это действительно одна из самых сложных проблем, какие только существуют в науке, и она, конечно, от своего решения еще очень и очень далека. Чтобы решить эту проблему сколько-нибудь научным образом, а не только на основании традиционных характеристик или попросту интуитивно, нужно проделать колоссальную работу именно по созданию “искусственного интеллекта”. И все, что было бы приложимо к “искусственному интеллекту”, если бы мы его, наконец, сделали, было бы приложимо и к естественному тоже.

– А как же с животрепещущим вопросом, всем ли быть творцами? Не хотите ли вы высказать свое мнение по следам годичной дискуссии в “Литературной газете”, если вы ею в какой-то степени интересовались?

– Заглядывал немножко. Что ж, понятие “творец” – это понятие очень растяжимое. И, в общем-то, я считаю, что нужно отличать