Академик В. М. Глушков – пионер кибернетики - Деркач В.П - Страница 112

112

времени (не могу даже сказать сколько, наверное, месяц непрерывного времени) я провёл в Госплане СССР. И здесь очень большую помощь мне оказали старые работники, еще военного времени – Василий Михайлович Рябиков, первый заместитель председателя Госплана, ответственный за оборонную тематику. Он во время войны был уполномоченным Государственного Комитета обороны по Уральскому промышленному району, и он провел большую работу по перестройке уральской промышленности на нужды войны. Очень большой умница был, нелепо умер. И вот я рядом с ним сидел и смотрел, как он решает вопросы. А он часто сидел до 11-ти, до 12-ти часов вечера на работе – это привычка еще со сталинских времён, и я тоже там иногда до 11-ти-12-ти засиживался. И когда у меня возникали вопросы, он мне подробно объяснял весь цикл, как они сейчас планируют, и в чем состоят трудности.

Второй человек, который тоже мне помогал – он более формальный такой человек, но тоже думающий – это И. Спирин. Он был заведующим сводным сектором оборонных отраслей в Госплане СССР, сейчас он на пенсии. Во время войны он был уполномоченным Государственного Комитета обороны по Волжско-Вятскому промышленному району. Так что у них очень большой опыт руководства военной экономикой, и, конечно же, они хорошо знали работу Госплана. А приступил я именно с этого конца, потому что у меня уже были связи с оборонными отраслями, с группой машиностроительных отраслей, как принято в открытой печати говорить. И Д. Ф. Устинов, который в 1965 г. стал секретарем ЦК КПСС, а до этого был председателем ВСНХ СССР, меня тоже привлекал к решению ряда вопросов, и по его рекомендации, прежде всего, Василий Михайлович Рябиков занимался со мной.

Затем я за 1963 г. побывал не менее чем на 100 предприятиях и в организациях самого различного профиля: от шахт до совхозов. Это были морской порт, автомобильное хозяйство, железная дорога, аэропорт, заводы самых разнообразных отраслей. Потом я продолжал эту работу, и всего за 10 лет число объектов дошло почти до тысячи. Поэтому я очень хорошо, может быть, как никто другой у нас, представляю себе народное хозяйство в целом, от низа до самого верха, в чем его трудности, что надо считать.

Концепция того, что нужно от техники, у меня возникла довольно скоро, поэтому задолго до окончания работы по ознакомлению я выдвинул концепцию не просто отдельных государственных центров, а сети с удаленным доступом и т.д., т.е. вложил в понятие коллективного пользования соответственное современное техническое содержание.

И мы разработали первый эскизный проект Государственной сети вычислительных центров, который включал в себя около 100 центров в крупных промышленных городах, центрах экономических районов (тогда 100, а теперь нужно 200 примерно). Эти центры соединяются широкополосными каналами и по ним распределяются по территории в соответствии с конфигурацией системы связи все остальные центры, занятые обработкой экономической информации. Их число мы определяли тогда в 10 тыс., а сейчас 20 тыс. Это крупные предприятия, министерства, а также кустовые центры, которые обслуживают мелкие предприятия. Характерным было наличие распределенного банка данных и возможность безадресного доступа из любой точки этой системы к любой информации после автоматической проверки полномочий запрашивающего лица. Был разработан ряд вопросов, связанных с защитой информации. Кроме того, в этой двухъярусной системе главные вычислительные центры обмениваются между собой информацией не путем коммутации каналов и коммутации сообщений, как принято сейчас, с разбивкой на письма, а я предложил соединить эти 100 или 200 центров широкополосными каналами в обход каналообразующей аппаратуры с тем, чтобы можно было переписывать информацию, скажем, с магнитной ленты во Владивостоке на ленту в Москве без снижения скорости. Тогда все протоколы сильно упрощаются, и сеть приобретает новые свойства. Это пока нигде в мире не реализовано.

Этот наш проект был до 1977 г. секретным, а в 1977 г. его рассекретили и сейчас им можно пользоваться и ссылаться.

Помимо структуры сети я сразу посчитал необходимым разработать систему моделей для управления экономикой с тем, чтобы видеть регулярные потоки информации. Я счел нужным это дело согласовать с В. С. Немчиновым. Он был уже в это время смертельно болен, но лежал дома, на ул. Горького, рядом с ГКНТ, и я к нему зашел. Он лежа меня принимал, выслушал; он очень умный был экономист, у нас сейчас, к сожалению, уже нет таких среди наших ученых. И он в принципе все одобрил.

Потом я рассказал эту концепцию М. В. Келдышу. Мстислав Всеволодович тоже одобрил, но, правда, не всё, не одобрил безденежную систему расчетов населения (но без нее система тоже работает). М. В. Келдыш правильно предвидел, что это вызовет ненужные эмоции, и вообще не следует это смешивать с планированием. Я с ним согласился, и мы это не включали в проект. А по этому поводу мной была написана отдельная записка в ЦК КПСС, она много раз всплывала, потом опять исчезала, но до сих пор решения по ней нет.

В комиссию входил первый заместитель министра финансов, и когда мы составили этот проект, а проект был очень большой, то комиссия фактически ничего не внесла. Единственный человек из комиссии, который внес новое, добавил, – это был А. И. Сергийчук, первый зам. министра связи (без него я не смог бы до конца сделать проект). Он мобилизовал свои институты, и они дали перспективу развития связи, которая была согласована с проектом ГСВЦ. И это мы тоже включили.

А остальные члены Комиссии занимались только негативной стороной, т.е. критикой того, что мы сделали.

А потом последовало самое трудное. Уже в 1964 г. шли почти непрерывные заседания этой комиссии, каждую неделю почти мы заседали, и смотрели проект по страницам – а проект был очень толстый, несколько книг (1500 и 2000 страниц). И происходило так: Федоренко возражает против этого положения – выбросили его, министерство финансов возражает против того – тоже выкинули. И так далее. В конце концов, от проекта, от его экономической, собственно, части почти ничего не осталось, осталась только сама сеть. Так что тот эскизный проект, который есть – он далеко не полный. А все остальные бумаги погибли, потому что раз они были секретными и окончательной формы не получили, то там нечего было рассекречивать, и они были уничтожены, сожжены. А нам не разрешали иметь даже копию в институте. Поэтому, к сожалению, мы не сможем полностью все восстановить.

А против всего проекта в целом начал резко возражать Старовский В. Н., который тогда был начальником ЦСУ. Возражения его были демагогическими. Мы настаивали на новой системе учета, такой, чтобы из любой точки любые сведения