Мурена - Кузьмин Сергей Трофимович - Страница 5

5

месяц-полтора. Она глядела в потолок горестным пустым взглядом и обреченно повторяла: не вернетесь, я знаю…

С большим трудом успокоили ее, она уснула. Укутали одеялом и тихо ушли домой. Часы показывали 04.30. Он прошел в спальню, долго смотрел на спящего сына. Наклонился и поцеловал, поправил подушку.

Ольга сидела в кресле и грустно беззвучно плакала. Сергей стоял рядом с ней, гладил дрожащую спину, мягкие волосы, плечи. Она поднялась и крепко прижалась, намочив его лицо своими слезами. Жена командира мужественно принимала вызовы судьбы.

Глава 5

Ровно в 08.00 «Мурена» с построившейся на верхней палубе, одетой в парадную форму командой из ста тридцати семи человек и двух гражданских инженеров, начала выдвижение к позиции 07. Это была одна из четырех штолен пробитая в скалах и спрятанных от всевидящих американских спутников. Там на узком пирсе их ждал оркестр и делегация штаба с командующим Северным флотом вице-адмиралом Громовым.

Остановились, подали адмиральский трап. Капитан второго ранга Никифоров, сверкая золотом офицерских погон, четко доложил командующему о готовности лодки и экипажа к выполнению поставленной боевой задачи. Адмирал поздравил всех с началом похода, пожелал благополучного возвращения, напомнил о важности ответственной операции. Оркестр торжественно грянул государственный гимн Советского Союза. Моряки замерли в строю; отдавая воинскую честь, слушали волнующий, зовущий на подвиг, пробуждающий неподдельную гордость монументально-вечный мотив.

Казалось, не было силы способной поколебать, устрашить или сбить с пути этих отважных воинов, лучших представителей Вооруженных сил и советского народа. За их спиной стояли дети, жены, матери и отцы, сестры и братья. Они свято верили в своих сынов, защищающих родную землю, бесстрашных, преданных присяге, доблестно выполняющих свой долг. Огромная страна смотрела на них, доверив им самое совершенное оружие. От их умения, знаний, смекалки и сообразительности, честности и отваги зависела в какой-то мере судьба всего мира, всех людей на земле. Тяжелейший груз личной ответственности лежал на плечах моряков отвечающих при выполнении боевого задания за каждое действие, каждый шаг и каждую мысль. Этот груз не давил, нет, наоборот, окрылял, расправлял плечи, воодушевлял…

Звуки гимна заряжали невиданной силой, укрепляли души, настраивали и вдохновляли, превращали сердца в монолитный крепчайший сплав. Все славные победы, великие достижения Родины, все было в этих знакомых каждому с детства, пробуждающих мужество звуках.

Музыка смолкла. На миг стало тихо, лишь субмарина урчала силовой установкой полностью снаряженная, рвущаяся в глубины Мирового океана.

– По местам! Поход! Поход!.. – забили колокола, завизжали сирены. Команда быстро разбежалась по своим боевым постам.

– Удачи вам, Сергей Александрович! – адмирал пожал командиру руку. – Командуйте…

Оркестр громыхнул легендарный марш «Прощание славянки». «Мурена» на дизельном ходу медленно тронулась вперед. Торжественное прощание окончилось.

Мало кто знал, что из штольни идет пятнадцатикилометровый ход, прорубленный в сплошном граните сопок. В конце имелся огромный так называемый отстойник, где лодки погружались и никем не замеченные выходили на оперативный простор.

На малой глубине, ввинчиваясь в соленые, ледяные воды, украдкой проследовали в Баренцево море. Повернули норд-вест, набрали крейсерскую скорость и пошли в направлении Шпицбергена. Предстоял нелегкий переход длиной более пятнадцати тысяч морских миль.

* * * * *

Команда «Мурены» дружная, сплаванная, опытная, моряки специалисты первого и второго класса. На лодке служили сорок пять молодых матросов, из которых семнадцать после учебного отряда. Была ли в экипаже «дедовщина» или как говорят на флоте «годковщина»? Как сказать…

Особых проявлений жестокости не было, и не могло быть в условиях железной дисциплины и малочисленности рядового состава лодки. Служили матросы три года и по сроку службы распределялись таким образом: до полугода ты дух. Вторые полгода карась. Третьи полгода борзый карась. Затем ты полторашник и получаешь права старослужащего. После двух лет уже подгодок, а последние полгода годок. Отсюда и термин «годковщина».

Откуда и кем были придуманы эти названия – никто не знал. Видимо все началось с пятидесятых годов, когда из-за послевоенной нехватки мужского населения стали забирать на службу ребят судимых или уже отсидевших. Вскоре, сократив армию и флот, такой призыв прекратили, но тюремные понятия остались как болезнетворная бацилла, разъедая Вооруженные силы и флот изнутри. Никто ничего не мог поделать.

Пробовали ввести новые воинские звания, мичман и прапорщик, как некий барьер между офицерами и рядовым составом. Они, по идее, должны были быть ближе к низам и полностью контролировать обстановку среди бойцов срочной службы. Неуставных отношений стало много меньше, но они не исчезли до конца, и так, тлея, продолжаются до наших дней.

В США с переходом к профессиональной армии, от «дедовщины» не осталось следа. Но Советский Союз не мог нанимать собственных граждан для защиты страны. Командный состав – это другое, это их работа. Но исполнять священный долг перед Родиной простым советским парням была почетная обязанность каждого мужчины достигшего совершеннолетия.

Да и средств не хватало. Страна находилась в кольце врагов. Блок НАТО расширялся, Америка могла спровоцировать ядерную войну в любой момент. Все были в постоянной боевой готовности. Основные финансы уходили на долгую гонку вооружений. СССР не имел права уступать капиталистам и, жертвуя благосостоянием собственного народа, что есть силы, напрягался в укреплении обороноспособности. Война в Афганистане отнимала ресурсы. Военная и продовольственная помощь африканским и латиноамериканским странам была чрезмерной, и весной 1989 года Советский Союз выдохся окончательно. Начатая новым президентом в 1985 году перестройка своим ускорением и гласностью разрушила устои государства, а Чернобыльская катастрофа напугала весь мир. Предательски заговорили о разоружении, конце противостояния. Внутри страны быстро набирали силу контрреволюционные настроения, усиленно нагнетаемые западной пропагандой. В такой политической обстановке шла на боевое дежурство атомная подводная лодка «Мурена».

Замполит собрал рядовой состав в столовой. После короткой политинформации Иван Ильич, оглядев строгим взглядом ряды сидящих матросов, официально объявил:

– Внимание всем старослужащим!.. За проявленные в любой форме неуставные отношения во время боевого похода, наказание одно – арест, будете сидеть на хлебе и воде, по прибытии на базу возможен трибунал.

За ненадлежащее исполнение служебных обязанностей, саботаж, халатность и разгильдяйство – суд. Шутки закончились. От каждого из вас зависит судьба экипажа, жизнеспособность корабля и успешное выполнение боевой задачи. Советую выбросить из головы все ненужные мысли и ответственно приступить к выполнению своих прямых обязанностей.

По итогу похода мной и вашими непосредственными начальниками будет представлен список поощрений, а отличившихся ждет десятисуточный отпуск на родину.

– Вопросы есть? – капитан второго ранга поднялся.

Матрос Василий Нос, только после учебного отряда, второй месяц на лодке. Его специальность – моторист в БЧ-5 (дивизион движения). Боевой пост дублера оператора контуров охлаждения силовой ядерной установки, находился в реакторном отсеке. Но занимался и другими работами. Прикрепленный к бригаде мичмана