Мурена - Кузьмин Сергей Трофимович - Страница 12

12

поход близился к концу. Позади десятки тысяч морских миль, успешное выполнение секретного задания. «Мурена» шла на скорости в двадцать четыре узла, держась двухсот метров глубины. Подниматься выше опасались, чтоб не быть замеченными с разведывательных спутников и не намотать на винты рыбацкие тралы, что уже неоднократно случалось со многими подводными кораблями. Заклинив гребной вал, этим лодкам приходилось всплывать, срывая скрытность операции.

Прощупывая сонаром океанские глубины, атомоход пробивал безмолвную, лежащую в полной темноте толщину атлантических течений. Все механизмы работали исправно. Два винта придавали движение «Мурене», которая, как и ее одноименная глубоководная жительница, развивала скорость тридцать узлов в час. Реакторная установка не беспокоила. По всей лодке были расположены датчики, радиационный фон был в абсолютной норме. Команда несла вахтенную службу. Командир, офицеры корабля могли теперь немного расслабиться. Напряжение похода, проведенные испытания, загадочная гибель электромагнитной пушки психологически вымотали экипаж. Сейчас шли домой в Ара-губу. Казалось, что много лет прошло после памятного прощания…

Капитан медицинской службы Михаил Андреевич Бычков, штатный врач команды, находился у себя в лазарете. Слава богу, личный состав в порядке, больных и увечных не было. Обращались иногда за таблетками от головной боли, да пару человек приходили с зубной болью. С ними он не церемонился. Ставил анестезию и вырывал больные зубы. Научился этой операции на курсах повышения квалификации в Видяевском госпитале.

Там и увидел Людмилу Сергееву. И, как натура тонкая, чувствительная, сразу сообразил, что эта женщина и есть его идеал, то, что он искал всю жизнь, чего казалось, не должно существовать. Человек далеко не глупый, понимал, что не бывает во всем идеальных женщин, но как неисправимый романтик желал верить, будто они есть и даже созданы совершеннее мужчин.

Познакомился и сразу растаял. Нес чепуху, суетливо говорил комплименты и банальности, терялся, не находил нужных фраз. Она звонко и весело смеялась, сверкая глазами светло-зеленой глубины.

У него была в прошлом симпатичная молодая жена, но пока находился в дальнем походе, изменила ему. Рассказала обо всем сама, много плакала, просила простить. Не смог… Тихо и без скандалов разошлись, разъехались. Он долго удивлялся ее честности. Ведь могла ничего не сказать ему, а сам бы он не догадался. Не оценил тогда, обиделся.

Но Люся!.. Ей бы простил десятки измен. Хотя идеальная женщина не изменяет. Врач знал, что она замужем и очень любит мужа. Это только поднимало ее в его глазах, возносило к недосягаемой высоте. Вот когда он отчетливо понял поэтический образ «дамы сердца». Это, несомненно, выше земных отношений между мужчиной и женщиной. Приятно сознавать, что на земле есть богиня, олицетворяющая собой великую красоту человеческой природы. В такое хотелось верить, мечтать, и хотя понимал, что не все так, желал заблуждаться и любить.

Вскоре узнал, что его направляют на «Мурену», где старший помощник ее муж. Пошел на хитрость, принес в госпиталь фотоаппарат и поснимал накануне Восьмого марта сотрудников. Сделал ее фото, поставил в рамочку, и теперь она навсегда была с ним. Доставал из чемодана, любовался, вспоминал ее походку, голос…

Что в ней было такого уж особенного, волнующего, не понимал. Как тысячи мужчин в поселке, признавших ее самой красивой и эффектной женщиной.

Вечерами, просматривая альбомы с репродукциями фламандцев, очень часто думал о ней и ее совершенстве. Она ведь была не только красива, но и умна, образована, начитана и лучше его разбиралась в искусстве. Он много раз говорил с ней о живописи, поражался, с какой легкостью она помнит и рассказывает о картинах Караваджо и Ботичелли, Дюжардена, Фабритиуса…

В дверь робко постучали.

– Да, войдите, – капитан торопливо убрал фото.

Вошел тихий смущенный матрос Нос.

– Чего тебе? – Михаил Андреевич посмотрел на него внимательно. – Подойди ближе. Смотри сюда, – показал палец.

Нос смотрел, немного не фиксируя взгляд.

– Голова болит?

– Да. Дайте таблетку какую-нибудь…

Врач осмотрел ему голову. Сбоку, ближе к затылку, прощупывалась шишка и виднелась свежая ссадина.

– Да тебя в лазарет положить надо! Однозначно сотрясение мозга.

– Ничего, уже проходит, дайте таблетку, да я пойду, – матрос смотрел просительно.

– Ну-ка, раздевайся полностью! Быстрее давай.

Нос стоял в одних трусах. Капитан провел тщательный осмотр. Никаких синяков или ушибов не увидел.

– Одевайся. Кто тебе такую шишку поставил?

– Я сам ударился о броняшку.

– Сам? Кому ты рассказываешь?

– Честное слово, сам… – Василий опустил глаза.

– Тебя тошнит? Голова не кружится?

– Нет.

– Ладно, вот две таблетки. Будет болеть голова, немедленно ко мне!

– Есть! Разрешите идти?

– Ступай, – Михаил Андреевич задумался.

Надо бы на всякий случай положить его здесь в лазарете, понаблюдать за ним. Да коечка занята, инженера тогда выселять придется. Решил посоветоваться, поговорить со старшим помощником. Постучал в каюту, вошел. Андрей Семенович сидел за столом, что-то писал.

– Привет, Андрей!.. – отношения из-за Людмилы были несколько натянутыми, хотя, как-то засидевшись в кают-компании, выпили по чарке медицинского спирта, и по-хорошему объяснились. Андрей все понимал, зла не держал, но какой-то осадок оставался.

– Привет, – старпом не удивился приходу гостя. – Что у тебя?

– У матроса Носа сотрясение, думаю «годковщина».

Капитан третьего ранга побледнел от ярости:

– Кто? Не сказал?

– Нет. И не скажет, скорее всего. Ты разбирайся сам. А Носа надо бы на пару дней в лазарет положить.

– Слушай, но там инженер… – старпом на секунду задумался. – Сейчас ночь, давай уж завтра с утра я его на койку Носа переведу. Или срочно нужно?

– Да нет, в общем-то. Дал ему обезболивающее…

Старшина первой статьи Алексей Чукин дослуживал последние месяцы. Осенью домой и нужно готовить себе замену, иначе до самого Нового года не отпустят. Такова была традиция на лодке, да и на всем флоте.

Чукин специалист первого класса, сразу после учебного отряда попал на «Мурену» в БЧ-5 (дивизион движения), где и получил специальность оператора системы охлаждения ядерной силовой установки. Это и был его боевой пост. Нес вахтенную службу, наблюдая за манометрами и приборами показывающими температуру реакторной установки. Избыточное тепло отводилось трубами радиатора, которые охлаждались забортной водой. При повышении температуры дрожащая стрелка прибора шла к красному сектору, и тогда нужно было немного повернуть правый или левый вентиль впускного крана. Задача несложная, но ответственная. Показания дублировались на центральном посту, необходимо было тщательно следить за ситуацией. А тут еще один термометр капризничал. Приходилось быть внимательным. Но пока все шло нормально, прибор работал исправно.

Сам старшина родом из небольшого городка, затерянного в снежных просторах Западной Сибири. Призывался он осенью 1986 года и сполна хлебнул все тяготы службы. Как и положено первые полтора года летал как дух. Парень умный, сообразительный, в общем-то не вызывал упреков