Тихий Коррибан - Шиннок Сарина - Страница 13

13

мой добровольный отказ, вызванный необходимостью, а здесь все ощущается так, словно это Сила отказалась от нас. Все это не поддается объяснению, и уж тем более это невозможно принять. Пепел все более густыми клубами летит в лицо, а я иду, припадая на правую ногу, по пути, который указывает мне джедай, пусть и бывший. Я полон самых отвратительных чувств, с которыми, скрипя зубами, вынужден мириться. Здесь не мы устанавливаем правила, и этот факт каждого способен заставить чувствовать себя, как ни противно использовать это слово, жалким. Единственная мысль, которая успокаивает, что здесь так происходит со всеми, и это не зависит от меня. Я не совершал ошибок. И я справлюсь со всем, несмотря ни на что.

Черное, выполненное в форме усеченной пирамиды здание выступает из тумана внезапно. Некогда величественное, а ныне обвалившееся с одной стороны, охраняемое обезглавленными каменными изваяниями лежащих животных, оно производит впечатление не лучше, чем все прочие постройки в мертвом городе на планете-погосте. Темное и затхлое нутро Храма с разрушенными гробницами, чудом еще стоящими прореженными колоннадами, осколками камней и пылью, сплошь покрывающими пол, выглядит еще более убого, чем побитый фасад, и название «Великий Храм» теперь звучит подобно издевке применимо к этому строению. Грязный пол истоптан множеством сапог так хаотично, что понять, что здесь могло как-то интересовать секту или братство Каана в большей степени, совершенно невозможно. Кажется, попавшие в плен Коррибана гуманоиды просто прятались здесь за толстыми каменными стенами от порождений Тьмы.

Граф осматривает открытые гробницы. Но они пустуют – если что-то и было здесь, то оно было обнаружено раньше и вынесено теми, кто их вскрывал, мародерствуя в этих местах. Или не все… Дуку останавливается напротив плиты, на которой слой пыли явно не столь толстый, как на прочих, и на нем видны следы рук, причем с краю и так, что это верный признак того, что плиту двигали. И почему это не бросилось в глаза мне сразу? Я ничего не говорю и подхожу ближе.

- Бери, - указывает граф.

При всем желании нагрубить ему в ответ и показать, что я не позволю командовать мне, я нахожу проявление эмоций неуместным и помогаю ему сдвинуть плиту. Когда она с усиленным эхом грохотом ударяется о пол и переворачивается, я замечаю, что нечто вырезано на ее нижней стороне, некий план или схема. Но рассмотреть ее решаю позже. Внутри гробницы лежит древний свиток. Дуку с предельной осторожностью вынимает его и разворачивает. Он молча смотрит на ситхские письмена, которые явно не может прочитать. Я знаю ситхский, но не владею им в совершенстве, и лишь по отрывкам фраз пытаюсь понять написанное, частично знакомое мне пророчество:

«Ситх’ари выйдет из (самых низов), из грязи, но обретет такое могущество, которое никто не знал до него и не познает после. Он освободит себя от всех (несвобод) и достигнет совершенства. Идеальная сила, идеальная власть, идеальная судьба. Он поведет за собой ситхов, и он же уничтожит их, но через (уничтожение) сделает их более сильными и могущественными, чем когда-либо. 

Ситх’ари (получит) то, чего все (жаждали) – вечную жизнь. Он создаст Сердце Коррибана, и из него будет (брать) силы (чтобы…трудно разобрать текст). Он не сдастся Сердцу Коррибана, которое будет желать его смерти, чтобы сохранить себя, вечно (жаждущее) жертв, пока он (забирает) из него силы. Он не будет подчиняться законам мира, а сотворит собственный. И будучи (добровольным) пленником этого мира, он все равно сохранит (часть себя) навсегда на свободе. Ибо он будет Избранный».

Если первая половина текста мне совершенно понятна, и ее века назад, как принято считать, воплотил Дарт Бейн, то вторая могла бы быть просто открытием, если бы до конца было ясно, о чем в ней идет речь.

- Это пророчество ситхов, - я решаю, что его нужно пересказать, и, может, вместе с человеком мы сообразим хоть что-то. – Здесь сказано об идеальном ситхе, которой достигнет величайшего могущества. И это он создаст Сердце Коррибана и некий… свой собственный мир, черпая силы из этого Сердца. И он же является Избранным…

- Там сказано, что собой представляет это Сердце Коррибана? – уточняет Дуку.

- Нет, - отвечаю я. Мне и самом хотелось бы это понять.

- Но если здесь уже существует некий иной мир, и эти фанатики с площади говорят о нем, значит, это пророчество сбылось, - делает вывод граф. – И они же говорят о том, что Избранный сейчас здесь. Мы чего-то еще не знаем.

Я ничего не говорю про Дарта Бейна. Он, без сомнения, был величайшим Темным Лордом в истории, и он приумножил могущество ситхов, но дальнейший текст вместе с тем, что происходит сейчас, никак не может быть связан с ним, из-за чего приходится думать, что в пророчестве речь шла не о нем. О ком же тогда? В Галактике осталось не так много тех, кто знает Темную Сторону. Так неужели это...

- Что-то еще важное есть в этом свитке? – интересуется граф Дуку.

- Еще сказано, что Сердцу Коррибана нужны жертвы, чтобы… сохранить себя, потому что… Избранный забирает у него силы, - это чертовски трудно объяснять, и я не могу быть уверен, что осмыслил все верно и не упустил ничего. – Ну, так это понял я.

- И это оборванное «братство» жаждет с этим покончить, уничтожив Избранного, - снова подытоживает граф Серенно.

Мне становится не по себе. Если мои догадки опять будут верны – а альтернативных версий у меня снова попросту нет – то мой учитель тоже здесь, где-то на этой планете с иной реальностью, и жизнь его находится в опасности. Так, может, потому я и оказался здесь? Может, это именно то, что я должен сделать – найти его и уберечь от гибели? Теперь я не сомневаюсь, что Сидиус действительно пытался связаться со мной, и корю себя за то, что так опрометчиво выбросил комлинк.

- Что будем делать дальше? – спрашивает Дуку. – Так же стоять и молчать?

Но я все равно не произношу ни слова. Нет, я не могу озвучить ему все то, о чем подумал, ведь я не должен ему доверять. Его твердость и убедительность были просто обезоруживающими, но с чего я так просто поверил, что он со мной честен? Он не озвучивал мне всей правды о себе. Как и я ему, конечно. Но так и должно было быть.

Что, если этот человек сочинил всю свою историю