Когда цветет полынь - Марат Муллакаев - Страница 13

13

поспешила сунуть мне в руки картошку со

словами: «Держи, шпион!».

13

Повесть

Немного подкрепившись, мы тронулись в путь. Местность начала меняться. Равнина

постепенно исчезла, уступив изрытым вешними водами оврагам. Пришлось

прижаться к пойме реки. Там паслось стадо коров. Пастуха не было видно. Может,

подумали мы, где-то спит или сбежал домой к жене. Осторожно обходя буренушек,

подошли к летнему лагерю. Пастух действительно отсутствовал.

– Если поймаете одну из них, – вдруг предложила Зухра, показывая на стадо, – я

смогу подоить. Напою парным молоком. Вон у шалаша ведро валяется…

Эта мысльнам пришлась как нельзя кстати. Подумаешь, словить неуклюжую

рогатую для двух быстроногих мальчишек! Раз, два, и в дамки! Главное, чтобы

пастух не появился… Для успокоения души еще раз обошли стадо и, убедившись в

отсутствии охраны, направились к коровам. Пока Зухра отыскала подходящую

пеструху, я сбегал и принес ей ведро. Успокоив животное, Зухра только взяла в руки

ведро и присела, как вдруг я заметил приближающегося к нам здоровенного быка. Он

шел спокойно, но постепенно убыстрял шаг. Обычно так охотятся кошки, когда

слышат шорох мышей. Ждать больше было нельзя.

– Полундра! Шухер! – закричал я, судорожно ища пути отхода.

Метрах в пятидесяти увидел сиротливо стоящее дерево.

– Пастух? – с тревогой озираясь, спросила Зухра. – Далеко?

– Нет, бык! – закричал я не своим голосом, увидев, как животное, остановившись,

начало издавать рыкающие звуки и нервно рыть копытом землю. Так они обычно

поступают перед последним рывком. Зверя заметил и Данис, который к этому времени

успел сбегать к летнему лагерю, а еще по пути проверил шалаш пастуха. Он попытался

отогнать быка, но лишь сильнее разозлил его. Зверь, увидев палку в руках парня, взревел

и ринулся вперед.

С криком «Бежим!» мы сиганули к единственному дереву в надежде избежать

острых рогов животного. Первым неслась Зухра, затем – я, третьим – нет-нет да

оглядываясь – Данис. За ним, сотрясая землю копытами, очень даже резво мчался

бык. Расстояние между нами сокращалось с пугающей быстротой. Данис снял с плеча

поклажу и бросил в морду быка. От неожиданности животное отпрянуло в сторону,

а затем с грозным ревом снова устремилось за нами. Наверное, африканские обезьяны

лопнули бы от зависти, увидев, как мы с Зухрой молниеносно оказались на вершине

дерева. Данис не успевал, «рогатый демон» дышал ему прямо в затылок. Все, что

он сумел, это прыгнуть, схватиться за толстую ветку и поднять ноги. Хозяин стада,

уже достигший парня, протаранил воздух и грохнулся в речку.

– Так тебе и надо! – закричал я, восторженно следя, как племенной производитель

телят безуспешно пытается взобраться по крутому берегу. – Не достанешь! Бе-бе-бе!

Что, твои колеса буксуют? Прибавь газу!

Пока мы приходили в себя от потрясения, бык наконец выбрался из речки,

подошел и, не обращая на нас никакого внимания, начал чесать спину о наше

дерево. Мы думали, он скоро уйдет, но наш преследователь оказался упрямым и

мстительным. Иногда делал вид, будто удаляется от нас, но как только Данис

спускался на землю, бык возвращался галопом, с налитыми кровью глазами. День

клонился к вечеру. После долгих колебаний приняли решение спрыгнуть и

перемахнуть на другой берег речки. В то же время у нас не было гарантий, что он

не погонится за нами. За речкой на несколько сот метров была голая степь. Если

вздумает мстить, то запросто догонит. Пока думали и гадали, как обмануть, усыпить его

бдительность, наконец-то судьба смилостивилась над нами: на горизонте верхом на

лошади появился пастух. Услышав крики, он поспешил к нам. А наш мучитель, как

только увидел его, поднял хвост и без оглядки поскакал прочь от нашего дерева.

Пастухом оказался изрядно подвыпивший дед. Он поведал нам, что ездил в село за

провизией,а таккак стерва – продавщицаКлара,под видом обедадолго

отсутствовала на работе, пришлось ему, старому фронтовику, два часа торчать у

14

Повесть

магазина. А когда эта Васина вертихвостка соизволила прийти, дед очень долго

уговаривал ее продать ему, трудовому крестьянину, разумеется,