Франклин - Иванов Роберт Федорович - Страница 4

Религиозная проблематика, вопреки мнению некоторых биографов Франклина, никогда не занимала сколь-либо заметного места ни в его духовной жизни, ни в творчестве. Говоря в своей автобиографии о религиозных книгах, прочитанных в детстве, Франклин откровенно писал: «С тех пор я не раз сожалел о том, что в то время, когда у меня была такая тяга к знанию, в мои руки не попали более подходящие книги».

Несравненно большее значение Франклин придавал другим книгам. Он писал, что уже в детстве зачитывался «Жизнеописаниями» Плутарха, в которых повествовалось о жизни и деятельности пятидесяти выдающихся греческих и римских государственных деятелей и полководцев. В своей автобиографии Франклин писал: «И сейчас еще я считаю, что это очень пошло мне на пользу».

С огромным интересом прочитал Франклин книгу «Опыт о проектах», написанную Дефо, автором «Робинзона Крузо», и сочинение доктора Мезера «Опыты о том, как делать добро».

Интересно отметить, что две последние книги были отнюдь не для читателей школьного возраста. Например, в книге Дефо речь шла об улучшении работы банков, строительстве дорог, о создании ассоциации для оказания помощи при каких-либо бедствиях, об учреждении приютов, о необходимости женского образования, о значении торговли для процветания общества, о создании академий, военных колледжей и т. д.

Следует подчеркнуть, что Франклин читал эти книги в двенадцатилетнем возрасте, когда его сверстников волновали вопросы совсем иного склада и их воображение ни в коей мере не захватывали проблемы торговли и дорожного строительства. Причем Франклин читал работы по этим вопросам не только с интересом, но и с большой пользой для себя. «Эти книги, – писал он, – возможно, оказали влияние на мой духовный склад, что отразилось на некоторых важнейших событиях моей жизни».

Страсть к чтению и определила жизненный путь младшего сына Джозяйя Фнанклина. Отец пришел в конце концов к выводу, что есть единственная профессия, которая придется по душе сыну-книголюбу, – это печатание книг. Джозайа принял это решение, несмотря на то, что один из его сыновей уже избрал эту специальность, а обычно в семье редко два брата обучались одинаковому ремеслу.

В 1717 году брат Бенджамина Джемс вернулся из Англии, где изучал типографское дело. Он привез в Бостон печатный станок, шрифты и все, что было необходимо для обзаведения типографией. Бенджамин не сразу дал согласие на подписание контракта, и причиной колебаний была не только все еще сохранившаяся любовь к морю. В те времена ученичество было своеобразной формой долголетнего рабского услужения. За кусок хлеба и крышу над головой подмастерье должен был не только во всем помогать хозяину в работе и одновременно осваивать профессию, но и быть домашним слугой, мальчиком на побегушках, нянькой – всем, кем прикажет быть хозяин. Укоренившейся традицией было подкреплять воспитание ученика телесными наказаниями. Многие не выдерживали этого каторжного режима, и бегство учеников от своих хозяев было очень распространенным явлением. В случае поимки нарушителя контракта ожидало тяжелое наказание и еще более суровые условия. Причем ученичество продолжалось не год и не два, а семь-десять лет. Это было своеобразное долголетнее, тюремное заключение, которому подвергался ученик за право овладеть тем или иным ремеслом.

Франклину все это было хорошо известно, и он серьезно колебался, прежде чем подписать контракт. «Некоторое время я сопротивлялся, – вспоминал Франклин, – но, наконец, не выдержал и подписал контракт о вступлении в ученичество, хотя мне и было тогда всего двенадцать лет». Как показали последующие события, колебания Франклина не были напрасными.

По подписанному им контракту Бенджамин на девять лет поступал в ученичество к своему брату. На протяжении этого времени он обязывался, как было сказано в тексте договора, «верно служить своему мастеру, хранить его тайны, добросовестно исполнять его приказания. Не портить и не расхищать вещей, принадлежащих ему, не покупать и не продавать ничего без его разрешения, не причинять ему никакого ущерба и неприятностей. Не ходить по трактирам, кабакам и пивным, не играть в карты, кости и в другие запрещенные игры. Не вступать в брак. Не отлучаться без позволения мастера».

Статьи контракта были сформулированы очень категорически и звучали иногда зловеще. Во всяком случае, не по-родственному. Это был типичный контракт между хозяином и учеником.

В свою очередь, Джемс Франклин обязывался «с полным старанием обучать своего ученика типографскому делу и предоставлять ему в течение девяти лет пищу, питье, квартиру и все необходимое».

Только в последний год Бенджамин должен был получать заработную плату взрослого работника. Он поступил в ученичество не к постороннему человеку, а к брату. Джемс и Бенджамин были сыновьями Джозайи Франклина от разных матерей. Это сулило какие-то более привлекательные перспективы по сравнению с обычным учеником. Брат, в частности, обещал каждую неделю отпускать его домой, а домашние могли часто навещать его в типографии Джемса.

Типографское производство в начале XVIII столетия находилось на очень низком уровне развития, особенно в Америке, где имелось всего несколько типографий. Примитивные печатные станки часто выходили из строя, не было запасных частей и приспособлений. И только хороший механик мог обеспечить более или менее бесперебойное функционирование такого оборудования.

Здесь Франклину очень пригодились его изобретательность, способность все делать своими руками. Он самостоятельно чинил оборудование, вносил усовершенствования в технику печатания, даже научился самостоятельно отливать новые шрифты. «За очень короткий срок, – вспоминал Франклин, – я достиг значительных успехов в этом деле и оказывал своему брату большую помощь.

Процесс познания нового ремесла доставлял большое удовлетворение молодому ученику. Удачно выполненная работа укрепляла уверенность в своих силах, рождала желание работать с еще большим упорством.

И, пожалуй, самое главное заключалось в том, что Франклин получил возможность читать много новых и интересных книг. Дома после ужина и вечерней молитвы вся семья ложилась спать, а в типографии никто не мешал юному ученику просиживать за книгами иногда ночи напролет. Характер работы позволил Франклину завести знакомства с учениками книготорговцев, а отсюда был прямой путь к книгам.

«Умный и здравомыслящий человек, – вспоминал Франклин, – по имени Мэтью Адаме, имевший прекрасное книжное собрание и часто навещавший нашу типографию, обратил на меня внимание, пригласил меня посмотреть его библиотеку и очень любезно предложил давать мне читать любые книги по моему выбору». Незаурядным людям часто нелегко бывает подбирать круг знакомых. Не сразу нашел себе интересного собеседника и Бенджамин. Таким человеком для него оказался Джон Коллинс, который был года на два старше Франклина и учился вместе с ним в грамматической школе. Когда Бенджамин поступил учеником в типографию, Джон Коллинс все еще продолжал учебу в грамматической школе. Так же, как и Франклин, Коллинс был страстным книголюбом и большим мастером полемики.

Уединившись от сверстников, друзья с увлечением обменивались мнениями по проблемам, которые для ребят их возраста обычно не представляли интереса. Например, однажды темой дискуссии явился вопрос о том, нужно ли женщинам давать образование и обладают ли они достаточной для этого силой интеллекта.

Стороны не пришли к взаимно приемлемой точке зрения. Франклин, занятый в типографии, не мог часто встречаться с другом и решил изложить свою точку зрения письменно. Коллинс ответил ему. Завязалась переписка, которая случайно попала в руки отца Бенджамина.

С интересом прочитав письма Джона и Бенджамина, Джозайа Франклин дал обстоятельный критический paзбор и формы и содержания этих писем. Отец отметил, что Бен оказался сильнее своего противника в правописании и пунктуации. Очевидно, сказались любовь Бенджамина к чтению и работа в типографии. Однако на ряде примеров отец показал, что его литературный слог оставлял желать много лучшего. Не хватало изящества выражений, последовательности и логичности аргументов.