Герц Анна

– Мы ее теряем! Теряем! Васильев, что ты стоишь? Мы теряем ее! Соня! Соня, открывай глаза!Я ничего не слышу и не вижу. Кажется, в этот момент я оглохла и ослепла. – Соня! Ты меня слышишь? Соня! Девочка! Я с трудом разлепляю веки. Так больно все лицо горит огнем. Боль. Адская боль. Я не могу ее больше терпеть. – Соня, девочка! Ты только держись!Знакомый голос. Верестов, наш лучший хирург. – Соня малышка, держись! Сонечка, с тобой все будет хорошо! Этого подонка накажут, Сонечка моя!Я закрываю глаза. Такая боль…. Кажется, это конец….

– Поехали домой!– У меня дежурство до утра!– Какое дежурство? Ты такой стресс перенесла, и я хочу видеть свою жену дома, я соскучился!– Прости. У меня очень сложный пациент, его веду я! Ты знаешь!В глазах Царева мелькнула злость, но он тут же взял себя в руки. – К герою зайдешь? Он жизнь тебе спас!Я слезла со стола.– А ты к Камилле зайдешь?

Внезапно оживает телефон. Я резко, даже не посмотрев, кто звонит, поднимаю трубку.– Алло!– Привет Снегурочка! Маленькая моя прости что так надолго оставил тебя одну! Я возвращаюсь домой!По щекам текут слезы… Леон… Мой Леон… Он жив…– Кто это?В комнату входит Царев, его глаза пылают ненавистью. Я крепче сжимаю телефон. – Прости, не знал, что он рядом!

– Плевать, что у них там в семье происходит! Это их семья, не лезь ты туда! Тебе какое дело? И девчонку эту пусть забирает!Я вспомнила Ленины глаза полные восторга от утренника, как она уплетала мои блинчики. Такая трогательная, худенькая. Сколько в ней всего было нежного. Как можно было отдать эту девчонку… Дать надежду и отнять ее у ребенка… Дать ребенку. Она ребенок и совсем не виновата во взрослых разборках.– Она ребенок!– Она чужой ребенок!– Чужих детей не бывает, Артур, прошу тебя хватит!– Что хватит? Он тебя чуть не изнасиловал, всю жизнь гулял, веселился! Да ты знаешь, если на то пошло, он на тебя….Артур резко замолчал, а я глаза на него подняла. – Он на меня что?

– Лера, давай поговорим! Я молчу, стою у окна и ногтем рисую узоры от запотевшего дыхания. Красиво, кстати, получается. А когда-то мы рисовали всей семьей сердечки на окне. Семья… Я поверить не могла, что ее больше нет. – Лера, ты меня слышишь? – голос Демьяна становится все громче, а у меня внутри все сжимается. – Слышу, у Алисы день рождения через две недели, может, после него? Не надо думать, что я ничего не вижу и не слышу, я знаю, что ее зовут Вика! Поворачиваюсь, а муж опускает голову. – Прости, наш брак был ошибкой с самого начала, ты знала, что я тебя никогда не любил!

– Макс, это кто? Дверь на кухню плотно закрыта, а я стою, прижавшись к стене. Сердце бешено стучит, бокал вина вот-вот выпадет из рук. Я просто не могу в это поверить. В соседней комнате сидят и ждут своей дальнейшей участи трое детей. Трое…. – Дети! – равнодушно пожимает плечами муж. – Какие дети? – шепотом спрашиваю я. – Это не просто дети, это твои дети, Кологривый! Твои!