Родная кровь - Джевага Сергей - Страница 14

Гном уронил челюсть от изумления и выпучил глаза. Но тут же совладал с собой; медленно поклонился.

— Мое имя Хемни Славный, — пророкотал бородач. — Как я могу отблагодарить тебя, маг?

— Похорони, — ответил я и кивнул на тело молодого воина. — Он тоже сражался за тебя. Большей благодарности мне не нужно. Прощай, Хемни!

Я перевел коня на легкую рысь, боясь, что гном измыслит новые вопросы. Говорить не хотелось. И почему-то казалось, что я в очередной раз поступил неправильно. Следовало убить, сжечь вместе с разбойниками — как-никак один из предателей, мерзких, продажных гадов. Но что-то в душе воспротивилось. Возможно, дало результат общение с Ше-дом. А может, просто еще не научился ненавидеть настолько, чтобы мстить налево и направо… Неважно. И, наверное, стоит забыть о неприятном инциденте, как и о многом плохом в жизни.

Дорога вывела из оврага, дальше пошла ровная, без изгибов. Лес отступил прочь, обосновался желто-бурой стеной вдали. Дождь прекратился. Я вздохнул с облегчением, погрел дыханием озябшие руки. В который раз помечтал о кружечке горячего кофе или бокале вина с пряностями.

Неприятный эпизод с разбойниками и гномом быстро вылетел из головы. Но вместо этого почему-то опять вспомнились летние события. Странно тогда вышло… Спокойная, по-своему размеренная жизнь закончилась. Простой и понятный мир исчез, вокруг возникли одни сплошные тайны. Я, обычный маг-механик, стал кем-то более сильным. Но какой ценой! Потерял брата, убил нескольких человек — пусть злодеев, но ведь убил же… Ввязался в круговерть интриг, где пересеклись интересы гномов Седых Гор, эльфов и скифрцев. И всем как кость в горле стали наши Свободные Земли. Поначалу я гадал, что же может вызвать такую ненависть. Ведь мы просто живем, работаем и торгуем, никого не трогаем. Но потом понял — есть существа, которых бесит одно то, что кто-то живет лучше. А наш край весьма отличается от остальных стран и земель. Мы правцм собой сами, каждые несколько лет выбираем мэров городов из простых граждан. У нас нет знати, нет королей, графов и прочих баронов. Нет права первой ночи, нет жутких налогов, что заставляют жить впроголодь. Нет или почти нет служителей богов, что морочат голову простым людям ради собственной наживы… Мы богаты и свободны. Но наше общество не идеально, у нас произрастают совершенно иные проблемы. Нравственные. Люди пекутся лишь о собственном благополучии. Понятия дружбы, любви, долга и чести извращены до неузнаваемости. О гордости и благородстве вообще нет речи. Но для остальных народов Свободные Земли — овеществленный рай, земля воплощенных желаний, где можно не думать о наступающем голоде или постоянных войнах.

Но тут вступает в действие обычная зависть. Дескать, у соседа овец больше, свиньи толще, а жена красивее. И плевать, что у тебя, допустим, мало овец, но есть большая корова, которая дает много молока. Или жена ничуть не хуже. Но это твое, а значит, привычное. У соседей почему-то всегда лучше, и до зубовного скрежета хочется прийти и отобрать. И проявляется это на любом уровне: сильный сеньор всегда хочет подмять под себя как можно больше земель, вытрясти как можно больше налогов. А потом, среди таких же сильных и знатных, можно хвастаться ратными подвигами, подвалами, набитыми золотом, красивыми женщинами, которых взял силой, отвоевал и отобрал. А это уже доблесть, запомнят если не на века, то надолго.

И вот теперь война пришла к нам… Как раз в тот момент, когда меньше всего ждали. Но по мне, так пусть. Не знаю почему, но мне наплевать. Будет разруха, много жертв, польется кровь невинных… А может, это я до сих пор пытаюсь убедить себя, что и моя хата с краю?

Я очнулся от мыслей. Огляделся вокруг. Конь так же медленно шел по дороге, как бы не заснул на ходу, сердеш-

ный. Расстояние преодолели порядочное. Места знакомые, безопасные. По тракту не раз ездил в Лугар.

Внимание привлекли страшный скрип и ругань. Навстречу ехала тяжело нагруженная домашним скарбом телега. Хилая лошаденка упиралась копытами, тянула, надсаживала жилы. Выглядела жалко — кожа да кости. На вершине горы из домашних вещей сидел толстый мужик в засаленной куртке. Лицо красное и злое. То и дело щелкал хлыстом, рычал и плевался, пытаясь заставить идти коня быстрее. Позади восседала крупная баба в цветастом безвкусном платье, назойливо зудела что-то мужу на ухо. Тот вяло отругивался, злился еще больше. Трое ребятишек сидели по бокам. Следили, чтобы ничего не упало на дорогу. При этом успевали играть и драться между собой.

Я остановил коня, засмотрелся на бесплатный балаган. Стало жалко лошадь. Прижимистый хозяин взвалил на телегу все до последней кочерги и тряпки. Да еще и сам уселся. Нет бы рядом пройтись, ножки поразмять. Хорошо хоть дорога мощеная, а то б увязли в грязи.

— Добрый день, люди добрые! — вежливо поздоровался я. — Путешествуете?

Улыбнулся, постарался придать лицу приветливое выражение. Мужик угрюмо зыркнул исподлобья, зло сплюнул. Жена тут же приникла к уху, стала нашептывать, советовать… «Хорошая женщина, — подумал я флегматично. — Ей бы и на мужа уздечку надеть». Мужик раздраженно отмахнулся, отпустил вожжд. Лошадь тут же остановилась, совсем по-человечески печально вздохнула. По худому телу прошла дрожь, ноги едва не подкосились.

— День добрый, путник, — прогудел глава семьи. — Нет, в наше время путешествуют только праздные бездельники. К родичам едем, в Гент.

— Всей семьей? — удивился я.

— Всей, — кивнул мужик. — Бежим мы. Война, говорят, а мы близко от границы жили. Вот и решили перебраться в местечко побезопасней.

— Ясно, — сказал я. — Что говорят? Какие слухи витают?

— Слухи плохие, — помрачнел отец семейства. — Говорят, имперцев на границе не счесть. Власти городов и в ус не дуют, гномы в горы ушли и помогать не собираются. Зерно сразу в цене подскочило. Многие голодают.

— Паршиво, — пробормотал я. — А голод вроде рановато…

— Дык, торговцы, мроньи дети, лишь о барыше думают. На чужом горе деньгу зашибают, — хмыкнул мужик.

— Забыл, где живу, — скривился я. — Больше ничего не слышно?

— Я человек маленький, — развел руками мужик. — Что сорока на хвосте принесла, то и говорю.

— Благодарю, — кивнул я. — Здоровья вам и успехов всяческих.

— Поезжай, Мирт! — взвизгнула баба, не утерпев. — Не видишь что ли, лихой человек. Ведьмак бродячий аль разбойник.

Замахнулась на мужа кулаком, пихнула ногой в бок. Тот мгновенно вспыхнул, побагровел и перетянул жену плетью. Легонько, но чувствительно. Детишки притихли, со страхом посмотрели на меня, потом на ссорящихся родителей. Видно, что привыкли к такому, но попадаться под горячую руку не хотели.

— Сиди, волчья сыть! Не лезь в мужской разговор! Баба всхлипнула, но слезы сдержала, глянула зло и многообещающе, мол, доберусь еще до тебя.

— Интересно, чем вызвано такое суждение, — хмыкнул я, растянул губы в тусклой улыбке. — Тогда где же ваша метла, милая? Ведьмы ведь на метлах летают, не так ли?

Мужик довольно заржал, махнул рукой на прощанье.

— Бывай, ведьмак! Если ты, конечно, ведьмак.

— И вам не хворать! — ответил я. — Нет, я всего лишь маг.

Конь пошел быстрее и как-то охотней. То ли решил сделать хороший рывок, то ли испугался сварливой женщины. Скорее второе. Такой бабы сам Мрон устрашится. Я устроился поудобнее и закрыл глаза. Ехать еще долго, попробую подремать…