Пуля-Квант - Бобл Алексей - Страница 58

— Кирилл… — пробасил Эдик.

— Ну не могу. Извините, вправду дела.

Я сбежал по лестнице, толкнул массивную дверь и вышел на улицу. Светило яркое весеннее солнце, я за­жмурился на мгновение. Над бульваром Лепсе — и кто такой этот Лепсе? — дул легкий ветерок, иногда про­езжали машины. Пройдусь, пожалуй. На маршрутке от административного корпуса завода «Росток» до метро куда быстрее, но я пройдусь. Сегодня особый день. Се­годня я еду на Черепанову Гору, в Главный военный ме­дицинский госпиталь.

Зеленела листва — скоро зацветет сирень. Я мино­вал заводскую проходную. Наверное, Григорович, как предприимчивый руководитель, не разделял производст­венную и исследовательскую базы, вот и наш офис при­мыкал к территории завода.

Город шумел — до конца рабочего дня далеко, мне некуда спешить. Грушко в курсе, что я еду в госпиталь, и предупредил зав. отделом.

Я зашагал к станции метро. Надо бы фруктов купить. Осмотрелся в поисках продуктового магазина. А, ладно, возле метро стоит супермаркет, туда зайду.

Странная все-таки штука жизнь. Пару месяцев назад я и не думал о переезде в Киев, Зона казалась далекой и неприступной. Люди, работающие внутри Периметра, были окружены тайной и недосягаемы. И вот — я те­перь один из них. Хотя в Зоне пробыл всего неделю. Я вспомнил, как в детстве ходил с мамой смотреть па­рад 9-го Мая. С мальчишками удалось пробраться к военной технике, которая ожидала начала шествия, ка­кой-то офицер пропустил нас к бронетранспортерам. Мы залезли внутрь бэтээра, крутили ручки, трогали руль, с умным видом задавали вопросы солдатам в парадных мундирах… А потом в школе, когда рассказывали одно­классникам о параде и технике, чувствовали себя прича­стными к чему-то большому, словно прикоснулись к тай­не. Очень схожие ощущения были сейчас — наверное, детские впечатления самые яркие и невольно проводишь параллели, сравниваешь события. Только внимание со стороны друзей и новых коллег слегка угнетало — ясно же, что никакой я не герой. В Зоне попал в такой пере­плет… Теперь сам бы хотел разобраться в случившем­ся, вот и еду в госпиталь на эту встречу. Ладно, хватит мозги себе сушить, через час все выяснится.

Изменения в жизни мне нравились. Свадьбу, правда, пришлось отложить на неопределенный срок, но Надя не возражала, когда узнала, что мы переезжаем в Ки­ев. Буду работать в крупной, успешной компании, од­новременно учиться — поступлю в киевский Политех. Я решил идти по стопам Григоровича, подать докумен­ты на тот же факультет, что оканчивал мой руководи­тель. Иногда я задумывался: правильно ли поступаю, верно ли выбрал путь? И вообще, мое это решение или нет? Иногда чудилось, что в сознании появилось нечто новое, какая-то автономная область — второе «я». Оно определяло за меня, решало, а я был сторонним наблю­дателем, всего лишь инструментом для продвижения к цели. Но потом второе «я» исчезало, и все это начина­ло казаться ерундой, игрой воображения.

От мыслей я очнулся в вестибюле метро, вспомнил, что проскочил супермаркет, пришлось возвращаться. Киев я еще плохо знаю, вдруг на Черепановой Горе не окажется магазинов. А без гостинцев в госпиталь как-то некрасиво.

Уютный двор, окруженный стенами песочного цве­та, напоминал территорию дома отдыха. Наверное, так и должно быть. Больные и раненые, проходящие реа­билитацию военные, спортсмены чувствуют себя здесь как на отдыхе, среди чистых дорожек, аккуратно подст­риженных кустиков, сказочных елей и цветочных клумб.

Шум города стих, здесь спокойно и как-то умиротво­ренно, никто никуда не спешит, не суетится. Я отыскал отделение военно-полевой хирургии, накинув на плечи белый халат, поднялся на второй этаж. Рядом с лестни­цей стоял обшарпанный стол, за ним сидела пожилая дежурная. Налив из электрического чайника кипятку в стакан, старуха зыркнула на меня недоверчиво и про­ворчала: «Халат? Халат есть… В какую палатку?» Я на­звал номер. Она бросила в стакан щепотку заварки и буркнула: «Проходь…»

Я отыскал нужную палату. Дверь была приоткрыта, но я не сразу вошел, сначала заглянул в щель.

Под потолком в углу висел большой монитор, на ко­тором разворачивалось крупное сражение. Лязгали до­спехи, сверкали сабли, грохотали выстрелы. Раздался недовольный голос Отмеля:

— Я говорил тебе, нужно наемников покупать и к противнику засылать. Они легкие, дешевые, ораву за пять минут наклепать можно… Надо разрушать комму­никации и связь в тылу. Балда! Они бы шахты и всех колхозников у прусаков захватили. А ты: «Башни стро­ить! Наука и развитие! Золота мало!»

— Ресурсы беречь надо, а наемники взбунтоваться могли, — бросил Григорович.

— Да и хрен с ними, они ж в тылу взбунтовались бы. У противника. Вот тебе ресурсы, дождались, морской десант на юге высадили. Теперь все, хана. И башням ха­на, и производству. Артиллерию сейчас подтянут и с га­лер центр города разнесут…

— Я линкор построю. Два, — парировал Григоро­вич.

— Не успеем.

— Посмотрим…

Григорович и Отмель резались в «Казаков» по сети, в мультиплеере. Хотелось досмотреть, чем кончится битва под руководством двух стратегов, но я по себе знал, что так до ночи можно провоевать. А меня дома Надя ждала. Я кашлянул и постучал в дверь. Послы­шался стук пальцев по клавиатуре, лязг и выстрелы смолкли.

— Да-да?

Потянув дверь на себя, я шагнул в палату.

— Здравствуйте.

Отмель сидел на кровати у окна, укрыв ноги одея­лом. Левая рука в фиксирующей повязке, правая засты­ла на тумбочке, под ладонью компьютерная мышка. Ря­дом башенка системного блока. Напротив на кровати сложной конструкцией, с рамой и нитями-растяжками, полулежал Григорович. Одна нога в гипсе до бедра. Бин­ты на руках скрывают плоские шины, локти оттопыре­ны. В такой позе ни на бок лечь, ни толком повернуть­ся, да и полностью не вытянешься. Пальцы зато сво­бодны — зависли над клавиатурой, лежащей на маленьком прикроватном столике.

— Привет, — сказал Отмель.

— Заходи, Кирилл, — кивнул Григорович. — Вот, врачи велят пальцы разрабатывать. И скучно тут… А От­мель за начальника штаба у нас.

— Фруктов вам привез, — показал я пакеты. — Ку­да поставить, где помыть?

— Вон раковина. — Отмель отбросил одеяло, встал.

— Как вы?

— Нормально. — Он заглянул в один пакет. — Вы­сыпай все в раковину.

В кране зашумела вода. Отмель сполоснул пару яб­лок и подошел к кровати Григоровича.

— Кусай, наука.

Ученый с хрустом надкусил сочное яблоко и с доволь­ным видом стал жевать.-

Я мыл фрукты, поглядывая на этих двоих, и думал: -ну вот, все в порядке, Сергей Константинович выздо­равливает, улыбается, румянец на щеках и яблоки с удо­вольствием ест. Отмель, правда, какой-то серьезный, наверное, все военсталы такие, положение обязывает или натура такая у него…

Отмель сел на койку.

— Ты поднос сполосни. Вон, возьми, — он указал на подоконник, — выкладывай и тащи на тумбочку.

…Когда я уселся на койку рядом с Отмелем, возник­ло неловкое молчание. Я потер колено, поправил полы халата и, взглянув на дверь, спросил:

— Что врачи говорят?

— Нормально все, — жуя второе яблоко, ответил Отмель. — Чего они скажут… Лечат. Хорошо лечат, так, Серега?

— Угу, — буркнул Григорович. — Ай! — Он зашмы­гал носом. — Почеши нос скорей! Ай, чешется…

Отмель встал, зажал ученому нос и сделал несколь­ко энергичных движений пальцами, будто соль в каст­рюлю щепоткой сыпал.

— Вот так и живем, — хмыкнул он, возвращаясь на место. — Я у него за няньку, за медсестру и за мамку. Выпишут меня скоро, что делать будешь?

— А персонал? — спросил я.

— Чего персонал, они ж постоянно у изголовья си­деть не будут. Жениться тебе, Серега, надо. Во! Глянь на лабора… на Кирилла. — Отмель хлопнул меня по плечу. — Свадьба у парня скоро, хотя молодой совсем, уже нашел себе… чтобы нос ему чесала. А у тебя, на­ука, всё пробирки да колбочки, кванты-наночастицы… Чего ржешь?

Я невольно улыбнулся, глядя на Григоровича. Тот снова ойкнул — видимо, ему было больно делать рез­кие движения.