Пуля-Квант - Бобл Алексей - Страница 17

Я покачал головой, и сталкер вздохнул:

— А даже если б и было, спичек все равно нет… — Он потер шею, облизал разбитые губы и вновь загово­рил: — Я не знаю, кто он, Вивисектор этот. Что чело­век — точно. Возможно, бывший военный. Одежда на нем военная, хотя… Сейчас ведь сталкеры попадаются такие, что упакованы лучше военсталов. Главное что? Плати. Хочешь в космос туристом — пожалуйста. А хо­чешь экзотическоесафари на лиманского кровососа или болотную тварь — выйдет дешевле, чем в космос, но адреналина… — Сталкер развел руки в стороны и ос­калился.

Жутковатый взгляд у него был, безумный немного.

— Он — какой-то новый вид, — задумчиво добавил незнакомец. — Скорость мутаций в Зоне очень высо­кая. Вон как за несколько месяцев после аварии в две тысячи шестом вся экосистема перестроилась. И я хо­чу в этом разобраться в одиночку… — Сталкер махнул рукой. — А Вивисектор как бы пробует Зону на вкус, не может понять, кто он есть на самом деле и что во­круг. Не знает до конца своих возможностей. Я понял, успел понять, что его воле мутанты подчиняются. Ре­шил поначалу — контролер такой новый. Потом поду­мал — нет, не стал бы контролер меня на лоскуты ре­зать. — Он коснулся груди. Челюсть двигалась, играли желваки на скулах, глаза зло блестели.

И вдруг я понял: да его трясет всего, лихорадит от ненависти!.. А ведь сильный мужик — не физически, хо­тя фигура у него спортивная, тут другое — он духом си­лен. Я хорошо ошущал эмоции собеседника. Я боюсь, а он — ненавидит, в нем страха нет, только ненависть и желание уничтожить врага.

Сталкер взволнованно зашептал:

— Когда он меня резал, мне показалось, что он пы­тается одновременно изучить меня. Перестроить ка­кие-то связи внутри. Может, и перестроил. Я даже сейчас понять толком ничего не могу. Исполосовал, скотина, всего скальпелем. В сарае. Антисанитария… Урод. — Он сжал кулаки, уставился в пол и потряс руками.

Раны у него свежие и вроде гноятся, в полумраке много не разглядишь, но запаха гниения плоти я не чув­ствовал.

Впрочем, он мог говорить о какой-то другой заразе, не про инфекцию, обычный вирус, а… Снова знаний не хватает, не могу сформулировать, вот чувствую, что на верном пути, но до конца понять, где разгадка и в чем, — не могу.

Я открыл рот, но сталкер вскинул руку и, глядя вверх, едва слышно прошептал: «Тихо». Я поднял голову и вскоре расслышал далекую стрельбу. Ее заглушил час­тый дробный звук, раздавшийся где-то рядом. Идет кто-то или, скорее, семенит, тяжелый… Да не один прибли­жается — целая компания!

Мы замерли.

С потолка посыпалась земля, я расслышал прерыви­стое дыхание, кто-то всхрапнул, будто лошадь, потом взвизгнул, фыркнул. Похоже на собак или кабанов. По­

топтавшись наверху с минуту, они убрались восвояси. Когда топот ног или лап смолк, сталкер произнес:

— Кабаны. Кабаны Вивисектора. Они как цепные псы, что-то типа сторожей.

Я в эту западню попал с надетым на голову мешком, ничего не видел, лишь слышал, что ручей где-то неда­леко. Товарищ по несчастью должен получше ориенти­роваться. Я спросил:

— Здесь рядом ручей есть?

Он потер подбородок тыльной стороной ладони.

— Ручей… Нет здесь ручья. Речушка, но она дале­ко. А что?

— А сколько до Периметра?

— У-у-у, брат…

В погребе стало темнее — видимо, приближалась ночь. Заметив, что от моего костюма льется мягкое оранжевое свечение, я удивленно оглядел себя, провел по ткани рукой, осторожно похлопал по плечу. Как же эта штука работает?

— До Периметра отсюда километров тридцать точ­но будет, если напрямик. Но, сам понимаешь, в Зоне прямых дорог нет.

Вот так…

Ерунда полная. Я же видел второе заградительное кольцо с вершины холма — своими глазами! До бли­жайшего поста было несколько сотен метров, Курорт­ник четко обозначил наше местоположение в радиопе­реговорах, когда мы вышли к Периметру. Потом меня похитили из палатки, тащили… Не знаю, сколько точно тащили, в голове тогда помутилось, я терял счет време­ни… Это что же получается?.. Почесав лоб, я посмот­рел на соседа:

— А ты точно уверен, что мы далеко от Периметра?

— Точней не бывает. Здесь самый близкий объект… Как, кстати, лаборант, тебя звать?..

— Кирилл, можно Кир.

— Здесь, Кир, — сталкер подался чуть вперед, — самый близкий объект, который контролируют воен­ные, — Янтарь.

Изумленно покачав головой, я спросил:

— А тебя как зовут?

Он почему-то сморщился, опять потрогал шею, по­вел плечами и наконец ответил:

— Химик. Зови меня Химик.

Глава 6

ХИМИК

Слышь, только не пойму, как он тебя с Янтаря выкрал? — Химик коснулся груди, сглотнул, прислушался к ощущениям. Сплюнул. Заговорил хрип­ло: — Почему тебя за периметр выпустили? Самому-то сбежать, думаю, сложновато. Да и причина должна быть, зачем тебе оттуда линять. Может, спер что-то ценное?.. Как дело было?

Я взъерошил волосы, ощупал куртку, пошарил в на­грудном кармане из термопрочной ткани — пусто, — застегнул его. Поднял воротник и сказал:

— Ничего не помню. Совсем не помню. Военные сталкеры меня подобрали в нескольких километрах от Периметра. Пришел в сознание на поляне, ну и увидел их с Пригоршней. Только Пригоршня тогда как бы аре­стованный был. Потом я потерял сознание, очнулся —обстрел минный. Сердце колотится, Пригоршня — я тогда не знал, что он Пригоршня, — на меня кри­чит… Я побежал, куда сказали, потом военсталы раз­делились, Лабус со мной остался, мы к поляне вышли какой-то. Там еще будка старого КПП была.

Наступила ночь, в яме стало совсем темно, только костюм очень слабо светился.

— Дальше что?

Я рассказал, как Курортник с Пригоршней ходили за рюкзаком, как лавина псевдособак выскочила из леса, как нас спас водитель-миротворец, а сам погиб. По­том — про полтергейста и самодельную волокушу, про тушканов, лезущих откуда-то с окраины рабочего го­родка, про аномальное поле, холм у Периметра, бом­бовый удар штурмовиков, про потерю сознания и про то, как утром меня выкрали из палатки. Не стал гово­рить лишь про ГСК и драку Лабуса с Никитой, решил пока об этом молчать, потому что до конца не был уве­рен в новом знакомом. Незачем ему пока все подроб­ности знать.

Химик долго молчал, переваривал услышанное. Ти­шина давила, действовала угнетающе. Мой костюм сла­бо фосфоресцировал в темноте, и чувствовал я себя очень неуютно. Сталкер крутил в руках медблок, пере­бирал проводки, зачем-то отодрал тонкую блестящую полоску, идущую по краю. Потом долго тряс пальца­ми — полоска никак не хотела отлипать от них. Он ти­хо выругался, наконец бросил ее на землю и придвинул­ся ко мне.

— Смотри. Пиктограммы видишь? Это обозначение нейролептика. А вот тут капсула с антидепрессантом. — Химик положил медблок на землю и бережно раздви­нул проводки с инъекторами. — Там еще какой-то физ­раствор в мягком резервуаре и пара гильз, в одной ад­реналин, в другой антибиотик, но я не знаю, какой имен­но. Нейролептик скорее всего и заблокировал у тебя от­дельные участки памяти. Отсюда и амнезия.

— А как мне вспомнить всё?

— Не знаю. Блокада памяти — не новость для ме­дицины. Люди без введения препаратов и воздействия гипноза память теряют… Стресс. А у тебя, похоже, од­но на другое наложил ось…

Я молчал, пытался все это осмыслить. Надо же как-то вспомнить все, что со мной произошло. Хорошо, что не забыл, как меня зовут, маму и Надю, откуда родом. Даже отца не забыл, который, когда мне было шесть, нас с матерью бросил…

— Хоть что-то помнишь? Я глубоко вздохнул:

— Из-за чего сознание потерял, как у Периметра очутился — не помню. Помню только, как прибыл в Зо­ну и последние события, и то прерывисто… я ж созна­ние терял часто.

— Ну точно. — Химик поднял один из проводков, проследил, к какой капсуле он ведет. — Каким-то об­разом медблок был поврежден. Анализатор состояния организма у тебя в костюме психанул и качнул в кровь все подряд. Приблизительно такой сценарий. Тебя чем-то шваркнуло по голове или телу, а может, ты ис­пугался — не знаю. Микропроцессор по-своему все воспринял, там же простейший алгоритм… Ладно, дол­го объяснять, да и ты не особо в этом понимаешь. Или понимаешь?