Похождения гнэльфов - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 10

Кот-пианист барабанил по клавишам без пауз и отдыха, но мелодии, которые он выколачивал из несчастного инструмента, постоянно менялись: «собачий вальс» плавно перешел в «сиртаки», «сиртаки» в медленный менуэт, а менуэт вдруг превратился в обжигающую самбу. Притащив из кухни еще две стеариновые свечи, мыши-танцоры подожгли их фитильки от свечки, оставленной Крюшоном на подоконнике, и продолжили свое веселье. В гостиной стало светлее и оттого еще страшнее – тени от танцующих грызунов плясали на стенах и потолке, казалось, то были огромные черные тени зубастых чудовищ с вытянутыми мордами и длинными бесовскими хвостами.

Вдруг снова пробили настенные часы, на этот раз они отсчитали только один удар. Крюшон машинально посмотрел на стрелки – они показывали половину восьмого.

«Одно из двух: или часы сошли с ума, или в них поселилась нечистая сила», – подумал бедняга и плотно зажмурил глаза, чтобы не видеть больше эту ужасную картину.

Внезапно кот-музыкант заиграл мелодию, которую обычно исполняют для именинников друзья и родственники. И под эти веселые и ритмичные звуки диван вместе со своим седоком начал плавно опускаться вниз. Когда он коснулся пола, мыши, радостно завопив, окружили его со всех сторон и быстро закрепил горящие свечи по краям дивана.

«Кажется, из меня хотят сделать именный торт», – догадался Крюшон и попытался сползти с опасного ложа, но не смог, потому что обессилел. Он остался лежать без движений на мягкой диванной обивке.

Вдруг из норки высунула морду больша, похожая на крысу, мышь. Осмотрев внимательно комнату, она неспеша вылезла наружу и также неспеша заковыляла к собратьям. Ее приход мышиное семейство отметило радостным писком. Самые крупные мыши помогли старушке вскарабкаться на диван, а потом они дружно присоединились к хору, который затянул песню именинников. Под этот писк облезлая мышь старательно задула все три свечи. Раздался гром аплодисментов и старушка уже самостоятельно спустилась на пол.

«Ну вот, а сейчас меня начнут есть», – подумал Крюшон, и его тут же сдуло как пушинку.

Боясь наступить на проклятых грызунов, болтающихся под конами, отмахиваясь от мужского костюма и женского платья, хватающих его за руки и плечи своими мягкими рукавами, он метался по темным комнатам жилища лесника и тщетно пытался выбраться наружу. Все окна и двери были словно заклинены, неведомая колдовская сила держала их запертыми намертво, и у бедняги гнэльфа не было ни малейшего шанса вырваться на волю. Отчаявшись, Крюшон забрался в пустой платяной шкаф и затворил за собою дверцу. В шкафу было темно и пыльно, пахло нафталином и еще какой-то вонючей гадостью, но гнэльфу здесь стало чуть-чуть спокойнее, и он даже начал понемногу приходить в себя.

«Ни за что отсюда не вылезу, – подумал Крюшон, устраиваясь поудобнее на корточках и придерживая дверцу за какой-то выступ. – Если захотят меня съесть, пусть едят вместе со шкафом!»

Словно услышав его тайные мысли, нахальные грызуны и впрямь взялись за прибежище гнэльфа. Скрежет поднялся такой, что даже заглушил музыку, которую продолжал выколачивать из несчастного инструмента кот-меломан.

И вдруг в гостиной вновь пробили настенные ча-сы – раздались три тяжелых мерных удара.

«Три часа утра!» – радостно подумал Крюшон, лелея в душе надежду, что с рассветом вся нечисть из домика исчезнет, и он останется жив.

Выдержав небольшую паузу, часы внезапно опять принялись отбивать удары: «БУММ!.. БУММ!.. БУММ!.. БУММ!..»

«Ого! – обрадовался Крюшон. – Уже четыре! Если так пойдет дальше, то я не успею даже позавтракать!»

Его предположения сбылись: сумасшедший часовой механизм после небольшой минутной передышки отсчитал еще одну порцию ударов – на это раз их оказалось шесть. Грохнула крышка фортепьяно, послышался испуганный мышиный писк, скрипнула входная дверь в прихожей, – и в гостиной наступила мертвая тишина. Крюшон приоткрыл, было, дверцу шкафа, но тут же ее захлопнул, потому что ему прямо в лицо кинулось что-то яркое и шуршащее.

«Кажется, это – платье-призрак, – подумал гнэльф и вытер со лба испарину. – Чертовщина все-таки продолжается. Нет, с нечистой силой нужно держать ухо востро!»

Вдруг он услышал снова скрип входной двери в прихожей и чьи-то шаги.

«Ну вот мне и конец, – мелькнула в голове печальная мысль. – Это тебе не мышки топают и не кот.»

Незнакомец прошел в гостиную, постоял немного на месте и, решительно подойдя к шкафу, резко отворил дверцу.

– Гнэльфы не сдаюься! – заорал Крюшон и с перекошенным от страха и гнева лицом выскочил из своей темницы, держа в руках холодное оружие – старую деревянную вешалку с погнутым металлическим крючком.

Худощавый незнакомец отпрянул в сторону от круглого, как шар, чучела, но тут же кинулся к нему навстречу с объятиями:

– Крюшон! Крюшончик! Наконец-то я тебя нашел!

Пухленький гнэльф посмотрел на пришельца и мгновенно узнал в нем любимого друга Морса, после чего рухнул на пол без чувств.

Глава девятнадцатая

Когда Крюшон пришел в себя, первым делом спросил приятеля:

– Морсик, это ты или не ты?

– А кто же еще! – улыбнулся в ответ дружок. И, помогая обессиленному Крюшону подняться с пола, добавил: – А вот тебя я не сразу узнал! Подумал, что это чучело из шкафа выпрыгнуло.

– Нет, Морсик, это я… А костюмчик, верно, не мой, а господина Пугала.

Крюшон уселся на диван и рассказал приятелю обо всем, что с ним приключилось за время разлуки. Морс тоже поделился своими нерадостными воспоминаниями, а когда закончил повествование, беспечно махнул рукой и воскликнул:

– Впрочем, все в прошлом! Теперь нужно думать о будущем. Ты не забыл, надеюсь, куда мы с тобой ехали и зачем?

– Не забыл… – вздохнул Крюшон и грустно опустил голову. – Ехали к ведьме Ягиниде в логово за колечком волшебным…

– Правильно! Только не в логово, а в замок! – поправил его приятель и поднял с пола мужской костюм. – Поэтому тебе нужно получше приодеться и почистить перышки. Являться в замок, пусть и злой ведьмы, по-моему, неприлично в наряде чучела.

Морс разыскал в доме ножницы и нитки с иголками и принялся за шитье. Отрезав безжалостно пиджачные рукава и укоротив наполовину брючины, он протянул одежду Крюшону и весело сказал:

– Надень-ка это! Смотри: костюмчик сшит прямо на тебя!

– К нему бы рубашку и туфли… – протянул задумчиво Крюшон, поглядывая на свое зеркальное отражение. – Без шляпы я, так и быть, обойдусь.

Несколько взмахов ножницами – и Морс протянул приятелю шелковую блузку.

– Платье тебе вряд ли пойдет, а эта блузочка из него отлично заменит рубашку.

Крюшон молча надел под пиджак блузку – получилось, и впрямь, чудесно.

– А туфли? – напомнил толстячок. – Или хотя бы сандалии?

– Ишь как тебя разморило, – почесал в затылке бравый портняжка. – К сожалению, мы попали в магазин верхней одежды: обувь здесь, кажется, не продают. Хотя, может быть, тебя устроят мягкие домашние тапочки? Ты подумай, Крюшончик, тапочки, которые сидят на тебе как влитые и совсем не жмут!

– Да, Морсик, тапочки меня устроят, но где их взять?

– Ах, торопыга! – покачал головой портняжка-гнэльф.

И, ни слова больше не говоря, он располосовал ворсистый мягкий коврик на несколько лоскутов и ловко сшил из них тапочки. Вложил туда стельки, которые вырезал из твердых обложек книг, и еще продел шнурки, чтобы тапочки не сваливались во время ходьбы. – Ну как? – спросил Морс, закончив работу. – Теперь ты готов нанести визит почтенной даме?

– Еще бы подкрепиться, – вздохнул Крюшон. – Со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было.

– Харчевню отыщем по дороге, – ответил Морс, – в этом доме все равно нет ничего съестного, я обшарил уже все углы и закоулки. Идем, Крюшончик, время не ждет!

Схватив приятеля за руку, но потащил его к выходу. Крюшон не упирался: идти в Ягофельд ему не очень-то хотелось, но и оставаться в доме, переполненном привидениями, большого желания не было.