Я тебе верю - Осипова Нелли - Страница 48

– Я-то думал, что с утра вы вкалываете, – усмехнулся Алексей.

– Это было в субботу, – обиделась Юля.

– Ну, тогда можно.

– Я не всегда понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.

– Шучу, Юлечка, сейчас шучу, – засмеялся Алексей.

– Так вот. В парке полным полно народу – старики, молодые, дети, подростки, парочки, кто с колясками, кто на велосипедах – гуляют, беседуют, спорят, играют в футбол. И вдруг все, как по команде, стали подниматься со своих скамеек, прощаться друг с другом и направились к выходу, сели в свои машины, припаркованные тут же, у ограды парка, и быстренько разъехались. Как говорится, словно ветром их всех сдуло. Я подумала, что-то случилось. На самом деле все просто: была половина первого, а в час у туринцев обед. В час закрываются почти все магазины, офисы, но открыты рестораны, пиццерии, кафе и множество различных баров, траторий. То же самое происходит и в час ужина. В промежутке между обедом и ужином может быть маленькая, совсем микроскопическая чашечка кофе, но никаких бутербродов, еды на ходу. Меня удивило, что этот ритуал или режим, не знаю, как правильнее назвать, возведен на уровень почти что национальной идеи. Вот и живут они долго, на радость себе и родным.

Юля еще много и долго рассказывала об итальянских фермерах, о том, как ведут они хозяйство всей семьей и передают из поколения в поколение свое дело. Ее позабавил рассказ одного фермера, ведущего большое молочное хозяйство, – он заметил, что коровы, которых доят под песню Барбары Стрейзанд «Любимая женщина», дают ежедневно на три литра молока больше обычного.

– Вот уж поистине нам не дано предугадать, как наша песня отзовется, – рассмеялся Алексей и потом заметил: – Ты просто умница, твоей наблюдательности, точности может позавидовать любой врач. Ты так все хорошо подметила и сделала абсолютно верный вывод. Пожалуй, в этом основа их долголетия, ну и в питании, наверное. Ой! – вдруг неожиданно громко воскликнул он.

Юля, вздрогнув, спросила:

– Что такое? Что с тобой?

– Мой режим! Мой ужин! – еще громче воскликнул Алексей.

– Ты опять шутишь?

– Какие шутки? Я есть хочу! – он обнял Юлю и закружил ее по комнате.

На шум вышла Антонина Ивановна. Юля смутилась, стала вырываться из объятий Алексея, а он неожиданно поднял ее на руки, посадил на диван и сам плюхнулся рядом с ней.

– Мама Тоня, мы голодные, я сейчас чуть было не уронил Юлю!

– Очень демонстративная картинка, изображающая голод, – заметила Антонина. – Ох, уж твои шуточки…

– Почему, когда я говорю абсолютно серьезно, мне не верят в моем доме?

Юля от смущения не знала, что и сказать, сидела, опустив глаза, боясь взглянуть на Антонину Ивановну.

– Пойдем, Юлечка, поглядим, чем можно накормить этого троглодита, может, и нам кое-что перепадет, – предложила как ни в чем не бывало Антонина.

Женщины ушли на кухню. Алексей посмотрел им вслед и подумал, что если его спросят, был ли он когда-нибудь счастлив, он вспомнит этот день, эту минуту.

Между тем Юля переговорила с матерью, деньги были посланы, дата приезда назначена. Оставалось только ждать, а это было самое трудное. Для всех: Антонина Ивановна волновалась, потому что не представляла себе, как сумеет поладить с Ольгой, не будет ли та категорично и слишком активно вмешиваться в еще зыбкие взаимоотношения Алексея и Юли. Алексей нервничал, опасаясь, что приезд матери может вновь всколыхнуть в Юле тоску по прошлой любви и воскресить в ней состояние безутешной вдовы. Юля боялась, что Нику не узнает ее, и не представляла, как в такой ситуации ей следует себя вести.

Встречать поехали Алексей и Юля. Напряжение было столь велико, что они молча стояли на перроне, боясь даже перекинуться словом.

Наконец подъехал состав, нужный вагон почему-то оказался не там, где они предполагали, и пришлось бежать к нему, чтобы успеть, пока Ольга не заметила их отсутствия. Запыхавшись, они подошли к дверям вагона. Ольга уже стояла в проеме, держа за руку мальчика, в другой руке у нее была ручка чемодана на колесах. Проводница помогла спустить чемодан, и Алексей сразу подхватил его. Ольга взяла на руки Нику, медленно, осторожно стала спускаться по ступенькам, встала на платформу, поставила ребенка рядом с собой и, увидев Юлю, бросилась к ней с объятиями. Они замерли точно в такой же позе, как было когда-то в Унгенах. Алексей только на мгновение успел подумать об этом, как маленький Нику сделал свои первые шаги навстречу ему и с радостным криком «Папа!» протянул к нему ручки. Алексей поднял ребенка на руки, прижал к себе и вдруг ощутил нежный поцелуй мальчика на своей щеке. Женщины обернулись. Юля подошла к Алексею, хотела взять ребенка, но Нику крепко уцепился за него и, смеясь, сообщил, чуть картавя:

– Мама, папа приехал…

Как они выбирались из толпы, как прошли к машине, ничего этого Юля не помнила, одно только запечатлелось в памяти – как Алексей прижимал к себе ребенка.

У машины Алексей передал ребенка Ольге, открыл багажник, извлек оттуда маленькое автомобильное детское кресло и стал приспосабливать его на заднем сиденье. Юля даже не знала, что он все заранее предусмотрел, купил кресло и тщательно прятал его до этой минуты, чтобы сделать ей сюрприз. Она обняла Алексея и тихо проговорила:

– Спасибо… спасибо, Алеша… ты… ты…

– Юлечка, потом, потом… Усаживай маму, а я пристегну сейчас Нику и поедем.

Когда они вошли в квартиру, стол уже был накрыт, а в Юлиной комнате Антонина вместе с Верусей заканчивала оснащать новенькую детскую кроватку такими же новенькими простынками, ярким клетчатым одеялом и подушкой, вложенной в вышитую корабликами наволочку.

Антонина Ивановна подошла к Ольге, подала ей руку и очень тепло приветствовала. Ольга же стояла совершенно растерянная, не совсем представляя, в каких взаимоотношениях находится ее дочь с этим красивым молодым человеком, какова роль в ее жизни хозяйки дома. Конечно, Юля в письмах и в телефонных разговорах рассказывала о многом, но то, что она увидела на вокзале, ту нежность дочери к Алексею и его ответную реакцию, и радовало, и настораживало ее.

Пока взрослые знакомились, обменивались приветствиями, Нику, не обращая на них внимания, отправился обследовать незнакомую квартиру, топая из одной комнаты в другую. Наконец он увидел кроватку, обошел ее и побежал к Ольге с криком:

– Бабушка, бабушка! Посмотри, здесь кто-то есть!

– Кто? – удивилась она.

– Наверно, мальчик.

– Какой мальчик? – подошла к нему Антонина Ивановна.

– Ваш мальчик, – ответил Нику, указывая на кровать.

– Это твоя кроватка, маленький, пойдем, поглядим, что там еще есть, – она взяла его за руку и подвела к большой коробке в углу комнаты, где лежали новые игрушки, тоже купленные загодя Алексеем…

Потом был долгий обед, длинные разговоры, вопросы, объяснения…

Вечером, когда Нику заснул, Юля наконец смогла поговорить с матерью по душам. Ольга молча слушала, вопросов не задавала, время от времени качала головой, вздыхала и даже всплакнула.

– Скажи мне, Юля, ты уверена, что любишь его? – спросила Ольга, пытливо вглядываясь в глаза дочери.

– Я не знаю… я не понимаю, мама… столько заботы, внимания… голова кругом идет, когда пытаюсь разобраться в себе.

– Что он тебя любит, видно сразу, иначе зачем так заботиться о тебе, но я боюсь, что в тебе говорит лишь чувство благодарности. Подумать только – не успела приехать в Москву, а уже и дом, и работа, да какая! Но без любви тебе будет трудно… рано или поздно это проявится, независимо от твоего желания. Конечно, можно и так…

– Что ты имеешь в виду, мама?

– Тысячи людей живут в браке без любви, и нельзя сказать, что они несчастливы, нет. Я сама знаю многих женщин, всю жизнь живущих в уважении и заботе о муже, но без настоящей любви…

– А это плохо? Ты их осуждаешь?

– Я не думаю, что это плохо, просто бывают разные характеры, разные натуры и темпераменты. Ты не сможешь.

– Почему? – спросила Юля.