Добрые предзнаменования - Гейман Нил - Страница 17

Сказав это, он повел машину по дорожке, заросшей по краям буками.

– Что-то в этом месте странно, – пробормотал Азирафаил. – Неужто не чувствуешь.

– Что?

– Замедли машину, ненадолго.

«Бентли» опять замедлил ход.

– Странно, – бормотал ангел. – Вспышки, все время. Вспышки…

– Чего? Чего? – взволновался Кроули.

Азирафаил уставился на него.

– Любви, – бросил он. – Кто-то это место по-настоящему любит.

– Прости?

– Такая большая арена любви. Не могу я это лучше объяснить, во всяком случае, тебе.

– Ты имеешь в виду, типа… – начал Кроули.

Послышалось жужжание, потом звяканье, крик, и, наконец, звук удара. Машина остановилась.

Азирафаил мигнул, опустил руки и осторожно открыл дверь.

– Ты в кого-то врезался, – проговорил он.

– Нет, – возразил Кроули, – в меня кто-то врезался.

Они вылезли. За «Бентли» на дороге лежал велосипед, переднее его колесо было свернуто в ленту Мебиуса, заднее зловеще стучало по земле, останавливаясь.

– Да будет свет, – приказал Азирафаил, и дорожку заполнило бледно-голубое сияние.

Из канавы позади них кто-то спросил:

– Как это вы ухитрились такое сделать?

Свет исчез.

– Что сделать? – виновато переспросил Азирафаил.

– Э-э… – теперь голос звучал растерянно. – Кажется, я головой обо что-то ударилась.

Кроули уставился на длинную полосу голого металла там, где с машины содралась краска, и на вмятину на бампере. Вмятина исчезла. Краска вернулась на место.

– Вот вы и на дороге, юная леди, – бросил ангел, вытащив Анафему из папоротника. – Ничего не сломали.

Это было утверждение, а не выражение надежды; на самом деле мини-перелом до этого был, но Азирафаил не мог удержаться от возможности сотворить добро.

– У вас не было никаких огней… – начала Анафема.

– И у вас, – виновато ответил Кроули. – Все честно.

– Астрономией интересуетесь? – спросил Азирафаил, поднимая велосипед. Из передней корзины посыпались какие-то вещи. Ангел указал на сломанный теодолит.

– Нет, – ответила Анафема. – То бишь да. Посмотрите, что вы сделали с бедным старым «Фаэтоном».

– Простите? – посмотрел на нее Азирафаил.

– С моим велосипедом. Он весь так погнулся…

– Эти старые машины такие крепкие, – весело отозвался ангел, протягивая Анафеме велосипед. Переднее колесо сверкало в лунном свете, такое же совершенно круглое, как один из Кругов Ада.

Она уставилась на велосипед.

– Ну, раз уже все улажено, – бросил Кроули, – думаю, лучше всего нам, э… Э… Может, вы знаете, как проехать к Нижнему Тадфилду?

Анафема все еще смотрела на свой велосипед. Она была почти уверена, что, когда она отправлялась в путь, у него не было прикрепленной к седлу сумочки с набором для починки проколотых шин.

– Спуститесь с холма, и вы там, – ответила она рассеянно. – Это ведь мой велосипед?

– Конечно, – кивнул Азирафаил, волнуясь, не слишком ли далеко он зашел.

– Просто я уверена, что у «Фаэтона» никогда не было насоса.

Ангел опять выглядел виноватым.

– Но место-то для него тут есть, – указал он беспомощно. – Два маленьких крючочка.

– С холма съехать, так? – спросил Кроули, пиная ангела.

– Наверное, я головой ударилась, – сказала девушка.

– Мы бы вас подвезли, – проговорил Кроули быстро, – вот только для велосипеда нет места.

– Кроме рамы для багажа.

– У «Бентли» нет ра… А-а. Угу.

Ангел втащил на заднее сиденье предметы высыпавшиеся из корзины велосипеда и помог залезть оглушенной девушке.

– Никогда нельзя оставался в стороне, – сказал он Кроули.

– Вашим, может, и нельзя. Мне можно. И у нас с тобой, знаешь ли, есть другие заботы.

Кроули свирепо глянул на новую раму. У нее были ремни из шотландки.

Велосипед поднялся в воздух и сам себя закрепил. Потом Кроули залез внутрь.

– Где вы живете, моя дорогая? – текучим голосом спросил Азирафаил.

– И фонарей у велосипеда не было. Вернее, когда-то были, но такие, куда такие двойные батарейки вставляют – помутнели, и я их сняла, – говорила Анафема задумчиво.

Она свирепо взглянула на Кроули.

– У меня есть хлебный нож, знаете ли, – бросила она. – Где-то…

Азирафаила, судя по его виду, шокировало подразумеваемое.

– Мадам, я вас уверяю…

Кроули включил фары. Чтобы видеть в темноте, они ему не были нужны, но другие люди на дороге меньше нервничали, когда он их включал. Потом он спокойно поехал к подножию холма. Дорога вышла из леса и после пары сотен ярдов, достигла границы деревни средних размеров.

Это все ему было знакомо. Одиннадцать лет прошло, но это место он смутно припоминал.

– Тут больницы нет? – спросил он. – Управляемой монашками?

Анафема пожала плечами.

– Нет вроде, – ответила она. – Единственное большое место – Тадфилдское Поместье. Не знаю, что там сейчас происходит.

– Божье планирование, – тихо пробормотал Кроули.

– И шестеренки, – продолжала Анафема описание странностей. – Я уверена, что у моего велосипеда шестеренок не было.

Кроули наклонился к ангелу.

– Ради Бога, почини сей велосипед, – саркастично прошептал он.

– Прости, слишком далеко зашел, – прошипел Азирафаил.

– Ремни из шотландки?

– Шотландка – это стильно.

Кроули застонал. Когда ангел ухитрялся загнать свое сознание в двадцатый век, оно всегда оказывалось в 1950-м.

– Можете меня здесь высадить, – бросила Анафема с заднего сиденья.

– С удовольствием, – улыбнулся ангел. Как только машина остановилась, он открыл заднюю дверь и поклонился, как старый наемный работник, приветствующий молодого хозяина на старой плантации.

Анафема собрала свои вещи и вышла так надменно, как только могла.

Она была совершенно уверена, что ни один из двух мужчин не заходил за машину, однако велосипед был отвязан и прислонен к двери.

Что-то, несомненно, с ними было очень странно.

Азирафаил вновь поклонился.

– Рады были помочь, – улыбнулся он.

– Спасибо, – ледяным тоном откликнулась Анафема.

– Ну мы поехали? – проговорил Кроули. – Спокойной ночи, мисс. Залезай внутрь, мой ангел.

А. Что ж, это все объясняло. Она все-таки была в полной безопасности.

Дождавшись, когда машина скроется в центре деревни, она покатила велосипед вверх по тропинке к домику. Она и не подумала его запереть перед уходом. Она была уверена, что Агнес бы упомянула, что его собираются ограбить, коли это было бы так – она очень хорошо предсказывала личное.

Она сняла домик с мебелью. Это означало, что мебель в нем была того специального сорта, что всегда встречается при подобных обстоятельствах: ее, вероятно, бросили, как негодную, господа из местного магазина «Война по Желанию». Это было не важно. Анафема не собиралась долго задерживаться в домике.

Если Агнес была права, ей нигде не придется долго задерживаться. Как и всем остальным.

Она разложила карты и вещи на древнем столе под одинокой кухонной лампочкой.

Что она узнала? Немного, решила она. Видимо, ЭТО было на северном краю деревни, что ж, она давно об этом догадывалась. Если подходишь слишком близко, сигнал все забивает, а если слишком далеко – нельзя понять его точное место.

Это Анафему сердило. Ответ должен быть скрыт где-то в Книге. Проблема была в том, что для того, чтобы понять Предсказания, надо было уметь думать как полусумасшедшая, очень умная ведьма из семнадцатого века с сознанием, похожим на словарь для разгадывающих кроссворды. Другие члены семьи считали, что Агнес все сделала непонятным, чтобы не могли чужие люди разобраться; Анафема, которая подозревала, что может время от времени думать как Агнес, для себя решила, что все дело в том, что Агнес была старой подлой сволочью, очень любившей поиздеваться.

Она даже не…

Книги на столе не было.

Анафема в ужасе еще раз обежала взглядом все вещи. Карты. Самодельный священный теодолит. Термос с горячим «Боврилом» внутри. Фонарик.