Добрые предзнаменования - Гейман Нил - Страница 13

– Бват Фванциск, садовник, гововит, что я довжен ставательно пвактивовать добводетель и лубовь к всем живым вещам, – говорил ей Колдун.

– Не слушай этого мужчину, – отзывалась няня, укладывая его в его маленькую кровать. – Слушай меня.

Так и шло…

Соглашение отлично работало. Никто не выигрывал. Няня Асторет купила ребенку маленький трехколесный велосипед, но не могла его уговорить покататься на нем в доме. И он боялся ее Шарика.

Между тем Кроули и Азирафаил встречались на крышах омнибусов, и в галереях, и на концертах, обменивались наблюдениями и улыбались.

Когда Колдуну исполнилось шесть, няня покинула дом, в тот же день ушел и садовник. Шаги обоих были гораздо тяжелее, чем в момент прихода.

Теперь Колдуна учили два учителя.

Мистер Гаррисон рассказывал ему про гунна Аттилу, Влада Дракулу, и Тьму, Что в Человеческой Душе[24]. Также он пытался научить Колдуна произносить горячащие толпу политические речи, которые позволят ему властвовать над множеством сердец.

Мистер Кортес рассказывал про Флоренс Найтингейл[25], Авраама Линкольна и уважение искусства. Он попытался научить его свободе воли, самоотрицанию и Такому Отношению к Другим, Какого Вы Хотите от Них к Себе.

Оба они читали ребенку большие куски из «Откровений».

Несмотря на все их старания, Колдун очень хотел совсем другого – жаль! – научиться математике. Ни один из учителей не был полностью удовлетворен его знаниями.

Когда Колдуну было десять, ему нравился бейсбол, нравились пластиковые игрушки, перевоплощающиеся в другие пластиковые игрушки, нравилась жвачка с банановым вкусом, а также комиксы, мультики и велосипед.

Кроули волновался.

Они сидели в кафетерии Британского музея, еще одном убежище для усталых солдат Холодной Войны. За столиком слева от них два прямых, как шомполы, американца тихонько передавали чемодан (полный идущих на дело революции долларов) маленькой темнокожей даме в очках, а за столиком справа заместитель главы МИ7 и резидент КГБ спорили, кто будет платить за чай и булочки.

Кроули наконец произнес то, о чем и думать себе запрещал все последние десять лет.

– По-моему, – сказал он своему противнику, – он уж слишком обычен.

Азирафаил сунул в рот еще одно порезанное яйцо и запил его кофе. Он вытер губы бумажной салфеткой.

– Это мое хорошее влияние, – улыбнулся он. – Или, вернее, – похвалу заслужившие ее да получат – моей маленькой команды.

Кроули покачал головой.

– Я не сбрасываю это со счета. Слушай, сейчас он должен пытаться подстраивать мир вокруг себя к своим желаниям, делать таким, каким его видит, и все такое. Нет, не пытаться. Он должен это делать, сам того не понимая. И что? Хоть что-нибудь такое ты видел?

– Ну, нет, но…

– У него сейчас должна быть куча сырой энергии. У него она есть?

– Ну, мне так не кажется, но…

– Он слишком обычен. – Кроули побарабанил пальцами по столу. – Мне это не нравится. Что-то здесь не так – не могу только понять, что.

Азирафаил взял кусочек ангельского торта Кроули[26].

— Ну, он ведь растет. И, конечно, Небеса вмешивались в его жизнь.

Кроули вздохнул.

– Я просто боюсь, что он не сможет справиться с адской гончей, вот и все.

Азирафаил приподнял бровь.

– Гончей?

– Подарок на одиннадцатый день рождения. Прошлой ночью получил сообщение из Ада…

Сообщение пришло во время «Золотых девушек», одной из любимых телепрограмм Кроули. Потребовалось целых десять минут, чтобы сообщить то, что можно было коротко сказать и за одну, а когда, наконец, вновь начался нормальный сериал, Кроули понял, что не сможет разобраться с сюжетом.

– Они шлют ему гончую, чтобы шла рядом и охраняла его. Самую большую из имеющихся.

– А люди не удивятся – откуда, мол, вдруг возник огромный черный пес? Родители его, скажем…

Кроули неожиданно встал, наступив на ногу болгарскому культатташе, который оживленно беседовал с Хранителем Древностей Ее Величества.

– Никто не заметит ничего необычного. Это реальность, ангел мой. А с ней молодой Колдун может что угодно сделать, знает он об этом или нет.

– А когда он появится, этот пес? Имя-то у него есть?

– Я же сказал – на одиннадцатый день рождения, в три часа дня. Он как бы настроится на хозяина. И тот должен сам дать псу имя – это очень важно, имя задаст ему цель. Думаю, это должно быть что-нибудь типа Убийца, или Страх, или Крадущийся Ночью.

– И ты там будешь? – спросил ангел беззаботно.

– Ни за что не пропущу, – ответил Кроули. – Очень надеюсь, что ребенок не слишком неправилен. Ладно, посмотрим его реакцию на пса. Что-то это нам скажет… Надеюсь, он пошлет его обратно или, просто, его испугается. Если назовет как задумано в Аду, все пропало. У него будут все его силы, и Армагеддон будет за углом.

– Думаю, – бросил Азирафаил, потягивая свое вино (которое только что перестало быть «Бужоле» с небольшим привкусом уксуса и стало приятным на вкус, но очень удивленным, «Шато Лафит» 1875 года), – думаю, мы там встретимся.

СРЕДА

В Центральном Лондоне было жарко и дымно.

На одиннадцатый день рождения Колдуна собралась куча народа.

Было двадцать маленьких мальчиков и семнадцать маленьких девочек. Была куча светловолосых мужчин с одинаковой короткой стрижкой, темными костюмами и кобурами на плечах. Была команда поставщиков, привезших желе, торты и пакетики чипсов. Во главе их автомобильной колонны был старый «Бентли».

Великолепных Харви и Ванду (специальность – Детские Вечеринки) свалила с ног неожиданная желудочная инфекция, но, к счастью (и по плану кое-кого), буквально из ниоткуда появилась замена. Иллюзионист.

У каждого свое хобби. Несмотря на все предупреждения Кроули, Азирафаил решил использовать свое.

Азирафаил гордился своими магическими способностями. В 1870-х он посещал класс Джона Маскелайна, провел почти год, изучая ловкость рук, игры с монетами и вынимание кроликов из шляп. Причем, хотя Азирафаил мог делать вещи, которые заставили бы весь Круг Магов бросить их жезлы, во время выполнения фокусов он никогда не применял те свои способности, которые называл прирожденными. Это было серьезным недостатком. Теперь ему казалось, что он слишком мало практиковался.

«Хотя, – думал он, – это похоже на езду на велосипеде. Навыки никогда не забываются». Его куртка иллюзиониста была несколько пыльной, но как только он ее надел, почувствовал себя уверенней. И скороговорка к нему возвращалась…

Но дети смотрели на него с откровенно презрительным непониманием. За буфетом Кроули, в своем белом костюме официанта, съежился от смущения.

– А теперь, молодые господа и дамы, видите мою старую, драную шляпу? Какая шокирующе плохая шляпа, как вы – молодежь – говорите. Видите, в ней ничего нет. Но, взгляните-ка, кто это заглянул к нам в гости? Ой, это же старый знакомый, кролик Гарри!

– Он у вас в кармане был, – буркнул Колдун. Остальные дети согласно закивали. Они что, малышня, по его мнению?

Азирафаил вспомнил, что ему говорил Маскелайн насчет того, как насмешников ублажить.

– Обратите все в шутку, пудингоголовые, – я вас имею в виду, мистер Фелл, – так тогда назвался Азирафаил. – Рассмешите их, и они вам все простят!

– Хо, раскусили мой шляпный фокус, – хихикнул он. Судя по взглядам, детям вовсе не было смешно.

– Да, ерунда, – вздохнул Колдун. – К тому же, я ничего такого не хотел – хотел мультики смотреть…

– Он прав, знаете ли, – согласилась маленькая девочка с косичкой. – Это все, точно, ерунда. Вы, небось, еще и неряха.

Азирафаил отчаянно глянул на Кроули. Ему уже было совершенно ясно, что молодой Колдун запятнан адом, и чем скорее появится Черный Пес, и можно будет отсюда убраться, тем лучше.