Одинокое сердце - Гейл Сьюзен - Страница 15

Майк наклонился и крепче обнял ее. Джесси сразу почувствовала – что-то в нем изменилось, и приготовилась отразить нападение. Он, воин, устремленный к победе, снова атаковал ее рот и завладел им, проникнув языком внутрь. Она выгнулась, как бы соглашаясь вести переговоры на его условиях, и сильнее прижалась к нему.

Внезапно Майк отпрянул и заморгал.

– О, простите, – проговорила Джесси, изо всех сил сдерживая улыбку.

– Это не смешно, – проворчал Майк и потер заболевшую грудь.

– Знаю. Я же попросила прощения.

– Да, но вы смеетесь.

– Я не смеюсь.

Было видно, что ее слова не убедили его. Где-то в глубине дома часы пробили час, и этот звук вернул Джесси к реальности. Она опустила руки и уставилась в пол.

– Поздно, – сказала она.

Майк молча отошел от нее. Джесси безумно хотелось, чтобы он снова привлек ее к себе и принялся ласкать прямо здесь, в кухне. В его объятиях она впервые со смерти Брендона, а возможно, и за более долгий срок, почувствовала себя живой. Но он этого не сделал. Она оглядела кухню, размышляя над тем, что сказать, затем бросила «спокойной ночи» и скользнула в ночь.

Джесси шла к своему трейлеру и прислушивалась к ночным звукам. Сильно похолодало, и она, обхватив себя руками, побежала трусцой. Только оказавшись внутри трейлера и закутавшись в одеяло, она позволила себе обдумать случившееся. Она ввязалась не в свое дело, сказала себе Джесси, не говоря уж о том, что заводить шашни с клиентом – вообще дурной тон. Майк сражается со сложными проблемами и нуждается в большем, чем она может дать.

И все же воспоминание о его поцелуе заставило ее губы приоткрыться, а ноги – задрожать, и она присела на край кровати. Нет, Майку нельзя отказать в привлекательности. Но она совершит ошибку, если позволит ему пойти дальше. Нельзя поддаваться желанию. Ведь, в конце концов, она должна всегда помнить о том, что потерпела крах в семейной жизни.

Майк спустился вниз вскоре после восьми. Неловкими пальцами застегивая пуговицы рубашки, он обнаружил, что стойкая ненависть ко всему миру, обычно одолевавшая его по утрам, сегодня превратилась в спокойную неприязнь. Если бы не опухшие губы, он бы даже присвистнул. Все же ему удалось на секунду растянуть рот в слабой усмешке. Однако он тут же застонал и дотронулся до ссадины на губе. «Небольшая плата», – подумал он, входя в кухню.

– Доброе утро, Грейди, – поприветствовал он и налил себе кофе.

Грейди оторвался от газеты:

– У тебя жуткий вид. А как тот парень?

– С радостью бы сообщил тебе, что вид у него еще хуже, но, к сожалению, я нанес всего два удара, да и то левой рукой. – Майк поставил чашку на стол, потом, развернув стул и сев на него верхом, взял спортивную страницу газеты.

– Что произошло? – с подозрением осведомился Грейди.

– Ничего. А почему ты спрашиваешь?

– У тебя слишком хорошее настроение для человека, из которого едва не вышибли мозги.

– Я всегда бодр и весел по утрам. Я думал, тебе это известно. Майк услышал, как Грейди хмыкнул, но не оторвался от газеты. Однако он не читал, потому что вместо слов видел затуманенные желанием глаза Джесси. Ей были приятны его ласки, она – эта женщина, состоящая из соблазнительных изгибов и страсти, – чувствовала в его объятиях именно то, что он и предполагал. Вчера он почти час пролежал без сна, наслаждаясь сладкой тянущей болью в чреслах и вновь переживая их поцелуи. Джесси была нежна, горяча, полна желания и...

Майк улыбнулся и отхлебнул кофе. У него началась эрекция. Он вспомнил, как Джесси прильнула к нему всем телом. Они оба слишком долго были одиноки. Майк поставил чашку на стол. Вдова, как она сказала.

Видимо, то, как он встретил ее по приезде, ужаснуло ее, и она испугалась, что может потерять работу. Неудивительно, что она так настойчиво пыталась показать ему свои эскизы. Она слишком молода для женщины, похоронившей мужа. Он знал нескольких летчиков, которые погибли, оставив после себя вдов с детьми. Обычно его друзья не утруждали себя составлением завещания или хотя бы какими-либо распоряжениями на случай гибели. Неужели и Джесси оказалась в такой же ситуации? Это бы его не удивило. Она одинока, сломлена и хватается за любую работу, чтобы оплатить счета.

Майк отложил газету и через окно посмотрел на загон. Один из тренеров уже работал с лошадьми. Вдали слышался стук молотков: рабочие приступили к работе. Он понимал, что ему придется...

– Я еду в город, – заявил Грейди. – Собираюсь купить продукты и нанять экономку.

Хорошего настроения Майка как не бывало.

– Проклятие! Ты не посмеешь.

Грейди встал и, подавшись вперед, уперся кулаками в стол, при этом орел на его предплечье взмахнул крыльями.

– Я тебя не боюсь, парень. Я здесь компаньон, и я говорю, что нам нужна экономка. Мне надоело сидеть на голодном пайке только из-за того, что тебе захотелось спрятаться от всего света.

– Я не прячусь, – буркнул Майк и тут же спросил себя, а не прав ли его друг. Однако ему не хотелось думать об этом сейчас. Он отхлебнул кофе и резко поставил чашку на стол. – Я поеду с тобой.

Грейди, который уже надевал куртку, замер как громом пораженный. Вряд ли бы он удивился сильнее, получив от Майка пинок под зад.

– Мне нужно забрать грузовик. Вчера ночью я оставил его в городе.

Грейди внимательно взглянул на него и кивнул:

– Поехали.

Майк последовал за ним во двор.

– Так почему вчера ты решил не ехать за мной? – поинтересовался он.

Грейди ухмыльнулся.

– Я решил, что помощь Джесси будет более действенной, чем моя. – Он подмигнул. – Я оказался прав, не правда ли?

Джесси положила мелки на пол и принялась лихорадочно рисовать в этюднике. Она уже закончила работать над полулюксами и приступила к обычным номерам. Затем она сделает эскизы для люксов и перейдет к коттеджам. Ее голова была забита тысячами деталей, тем не менее она время от времени поднимала голову, чтобы полюбоваться пышными зарослями возле террасы нового дома.

Спина совершенно затекла, и она, отставив этюдник, встала. Деревянная терраса, окружавшая дом, еще пахла свежей древесиной и лаком. Она облокотилась о перила и устремила взгляд на загон. Воздух был напоен ароматами цветов и сена. Молодая листва смягчала жар послеполуденного солнца. Джесси уже давно скинула с себя куртку и подтянула до локтей рукава пуловера.

– Что вы тут делаете?

Она обернулась на голос. На дорожке, ведущей к дому, стоял Майк. Она не слышала, как он подошел.

– Работаю, – ответила Джесси, надеясь, что смущение, которое она почувствовала, не отразилось на ее лице. – Сегодня замечательный день. Я просто не могла усидеть в помещении.

– Верно. Вы из тех, кому в природе нравится все, кроме ползающих тварей. – Он шагнул к ней.

В ярком свете дня Джесси наконец-то разглядела последствия вчерашней драки. Однако, несмотря на синяки, Майк оставался ослепительно красивым и пребывал, как казалось, в прекрасном настроении. Отеки вокруг глаз сошли, хотя синяки на скуле еще четко выделялись, несмотря на загар, покрывавший лицо. О драке напоминали также синяк на другой скуле и разбитая губа. Но от этого черты его лица не изменились и сохранили свою четкость и мужественность. Его плечи были так же широко расправлены, при ходьбе он так же гордо вскидывал голову. Джесси захотелось предложить ему посидеть с ней и поговорить – о чем угодно, чтобы лучше узнать друг друга. Но она испугалась, что он плохо подумает о ней.

Джесси прикусила губу и посмотрела в дальний конец террасы. О Господи, что, наверное, он уже думает о ней!

Молчание между тем затянулось. Джесси тщетно искала тему для разговора. Неожиданно ее взгляд упал на эскиз, и она, наклонившись, подняла этюдник.

– Я сделала несколько рисунков, – сказала она. – Хотите посмотреть?

Майк легко преодолел две ступеньки и подошел к перилам. Выставив перед собой большой этюдник, она принялась объяснять, какие изменения внесла в обстановку: