Подсолнухи зимой - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 2

Они отправились в соседнее кафе, где обычно обедали сотрудники агентства. Однако сегодня никого из своих там не было.

– Рассказывай! – потребовала Таня, когда они сели за столик. – Я так понимаю, Марго в наперсницы не годится?

– Да нет, Марго замечательная… только я немного ее боюсь, особенно в этом вопросе…

– Странно, вообще-то Марго не любит лезть в чужие дела.

Аля замялась.

– Да я все понимаю… но…

– Постой-ка, подруга, кто этот твой хахаль?

– Да так… один…

– Уж не Левочка ли?

Аля залилась краской.

– С ума сошла? Тебе что в голову ударило?

– Таня, пойми, он же…

– Он же что? – очень жестко спросила Татьяна.

– Он – самый лучший, и мы с ним… Понимаешь, он мне позвонил ночью и сказал, что любит меня и что уверен… в моей любви… Между нами что-то такое возникло, какая-то искра… Я боялась, даже бегала от него, телефон поменяла, а он… Он все равно меня нашел, Танечка, милая, если бы ты слышала, что он мне говорил…

– Ой, дура, какая же ты дура…

– Я знаю, мне Марго говорила, предупреждала, но другие люди не могут понять… Я знаю, у него куча баб, у него жена мегера, но… Знаешь, один мой знакомый… он тоже был страшный бабник, ни одной юбки не пропускал, и вдруг встретил женщину, влюбился без памяти, и как отрезало. Он стал верным, любил только ее, ревновал ко всему на свете… прожил с ней много лет, пока не умер…

– И ты полагаешь, что станешь для Левочки такой женщиной? – усмехнулась Татьяна.

– А почему нет? – вскинулась вдруг Аля. – Допустим, я не мисс Универсум, но и он тоже не Джордж Клуни. И он старше меня на двадцать лет, и между нами что-то возникло буквально с первого взгляда…

– Да, случай безнадежный… Только потом не говори, что я тебя не предупреждала…

– Танечка, знаешь… А можно я буду с тобой делиться, а? Мне так это важно!

– Делись, ради бога. Что там у вас было?

Аля, сбиваясь и краснея, рассказала об ужине в итальянском ресторане.

– И он не трахнул тебя?

– Нет.

– И под юбку не лез?

– Нет.

– И за сиськи не хватал?

– Нет.

– Да, это странно, на него не похоже, неужто и впрямь влюбился?

– А ты хорошо его знаешь?

– Даже очень хорошо, – усмехнулась Татьяна.

Алю обожгло догадкой.

– У тебя с ним что-то было?

– Было и быстро сплыло. Не мой типаж. Да он вообще, по-моему, окучивает всех, кто попадается на пути. Но если под юбку не лез, это серьезно. Дерзай, подруга, может, еще уведешь его… Если его не принимать всерьез, он вообще-то душка.

– Ты его не любила?

– Да нет, я так, от скуки… И беременна я не от него, не боись.

– Значит, по-твоему… у меня есть надежда?

– Ой, мама дорогая, как же ты втюрилась… Ладно, можешь делиться со мной, вдруг когда-никогда помогу советом. И Марго ни словечка не скажу. В конце концов, это не ее дело. Только ты о работе не забывай, а то уйду в декрет…

– Танечка, спасибо тебе за все, мне настолько легче стало…

– Ну и славненько!

Марго привезла на дачу одну из коробок с дневниками отца, отнесла в комнату Нуцико и задвинула под кровать.

– Нуца, ты попробуй, будет неприятно, брось. Не считай это своей обязанностью.

– Хорошо, я надеюсь, мне это поможет пережить присутствие этой ужасной Пунди.

– Тебе так неприятно? Зачем же ты согласилась?

– Ну вот еще, я переживу, а девочке необходимо. У нее и вправду талант, голос и, наверное, лучше Пундика никто ее к артистической карьере не подготовит. Так что я потерплю, – улыбнулась Нуцико.

– Нуца, я хочу еще тебя попросить…

– Слушаю.

– Мы завтра улетаем. А послезавтра может…

– Что? Может налететь ураган?

– Откуда ты знаешь?

– По выражению лица. Не бойся, я ему не проболтаюсь, где ты. Скажи, а Эличка в курсе?

– Нет. Она же тогда его не видела, и вообще… Она не поняла бы…

– Да нет, она так тебя обожает… Но ты же знаешь, я ничего никому не скажу. А ты-то хочешь его видеть?

– Нет. Только-только с Данькой наладилось… Нет!

– Ну и слава богу. Только предупреди Володю, а то он может проболтаться. Хотя… Ну не полетит же он на Майорку? Хотя может… Такой может…

– Не дай Бог!

– Мне так грустно без Тошки, что я, пожалуй, даже рада этим дневникам. Впрочем, посмотрим.

Утром Володя отвез Марго с мужем в аэропорт.

Тошка стояла у окна, за которым плескался Тихий океан. За неделю она устала от впечатлений. Сегодня жена отца возила ее в Пасадену в какой-то ботанический сад, Тошка мало что запомнила из объяснений Энни, но сад был клевейший. Кактусы в два человеческих роста, японский садик, немыслимое количество цветов и пруды, кишащие дивной красоты красными и черными рыбами… Тошка просматривала снимки в цифровом аппарате и думала: вот Эличка будет языком цокать! Ей вдруг так захотелось домой, к теткам, к маме, к Таське. Хотя мама сейчас на Майорке с Даниилом Аркадьевичем. Конечно, дом у отца – супер! И жена славная, но все равно они чужие… Первый раз я без родных уехала… Но зато точно поняла – учиться тут я не буду! Не могу я без своих… А как там они без меня? На дачу особо не позвонишь, слышно плохо, да и неохота чужие бабки тратить… Она решила послать Таське письмо по электронной почте. «Таська, привет! Завтра с Энни летим в Сан-Франциско. А Голливуд хваленый такая срань! Другого слова не подберу… Ходили с отцом на студию Юниверсэл, смотрели всякие киношные чудеса, ничего, прикольно, но для сопливых. Потом с Энни по Родео-драйв прогулялись. Тоска! Чистенько, красивенько, ни души кругом, в бутиках никого, цены – жуть, словом, тоска. Правда, потом поехали в какую-то Плазу, забыла название, там клево… У нас это называется Торговый центр. Целый городок, с кафешками, магазинами, киношками, обедали в китайском ресторане, ничего, довольно вкусно, но с Эличкиной стряпней не сравнить. В Сан-Франциско пробудем три дня, остановимся в отеле и будем гонять по окрестностям. Папашка все твердит, что две недели для Америки смешной срок и что на Рождественские каникулы я должна прилететь к нему опять, но уже в Нью-Йорк. В принципе можно, обещает сводить на Бродвей и вообще… Обещает много. Он ничего, только меня побаивается, смех да и только. Ох, надо уже спать. Завтра рано подниматься. Пока».

Наверно, больше всех я скучаю по Нуце, подумала Тошка. Я привыкла с ней обсуждать все важное, все впечатления… И вдруг странная мысль поразила ее. В дневниках деда ей не встретилось ни одного упоминания о Нуцико! Ни одного! И что же это значит? Только одно: таинственная Н. – это и есть Нуцико! Ни фига себе! Родная сестра бабушки… Обалдеть можно! Н. жила в Тбилиси, не давала деду спуску… Буря чувств! Но, похоже, никто ничего не знал и не знает. Ну конечно, я же недавно спрашивала ее, почему она замуж не вышла… А она сказала, что у нее была какая-то безумная любовь, но тот человек не мог на ней жениться… Ясное дело, не мог дед бросить жену и жениться на ее родной сестре. Да и сама Нуцико на такое никогда бы не пошла. С ума сойти, какие бездны открываются… И ведь если бы дед не вел дневник или по крайней мере сжег бы его, никто и никогда ничего не узнал бы. Но если я догадалась, то и другие догадаются как нечего делать. А это нельзя… И маме не нужно этого знать, совсем не нужно… Вдруг она станет хуже относиться к Нуцико? А Нуцико ведь уже старая. И вот почему она, уехав из Тбилиси, сначала подалась во Францию… Чтобы не жить с дедом под одной крышей… А когда вернулась, дед уже практически жил отдельно, то есть в основном за границей… Вернусь, обязательно спрошу Нуцико… Интересно, что она скажет? Или не надо припирать ее к стенке? Конечно, не надо! Еще умрет, чего доброго… Нет, я люблю ее и ничего ей не скажу… И никому не скажу… А дневники эти чертовы сожгу. И пусть мне влетит, а влетит мне так, как никогда еще не влетало, но я стерплю. Не надо, не надо копаться в семейных тайнах. Любопытство сгубило кошку. Нет, любопытство сгубило Тошку! А дед ведь испортил жизнь Нуцико… и хоть бы хны. Всякие там буквы у него не переводились. То О., то М., то А… А бедная Н. терпела все это. Что-то дедушка нравится мне все меньше и меньше… А это, наверное, нехорошо. Никогда не буду вести дневников. Зачем, зачем он это делал? Или на старости лет ему в кайф было их перечитывать и вспоминать весь свой кобелиный алфавит? Или, как это еще называется, «донжуанский список». Фу, противно. Решено, я сожгу на фиг эти записи, ничего там ценного нет, одно только самокопание, комплексы и блядство. В огонь! В огонь! В огонь! Это будет воистину очищающий огонь! Мама там что-то насчет биографов говорила, нельзя чужих людей к этому даже близко подпускать… Ни в коем случае!