Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Почти кругосветное путешествие - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 25


25
Изменить размер шрифта:

Ватанаба захлопнул дверь. «Чудеса!.. – подумал он. – Бледнолицые живы, Макемба не покарал их!..»

Наверное, минут пять простоял главный советник вождя в столбняке, пока не очнулся от громкого пения своих соплеменников. Индейцы пели песню о добром и славном Макембе, который прощает маленьких детей и седых стариков и прогоняет из хижин, где они живут, злых Трататак голодными.

– Посмотрим, изгонит ли великий дух Пукуаку? – скрежеща зубами, заявил Ватанаба индейцам. – Притащите его и оставьте у дверей хижины!

Двое из стражей бледнолицых нехотя пошли исполнять приказание. Через минуту истерзанный и помятый, весь в песке и травинках, со связанными лапками, гигантский паук был доставлен по назначению.

– Путэтэ, – приказал Ватанаба одному из индейцев, – по моему сигналу ты откроешь дверь хижины и закроешь ее, когда увидишь, что Пукуака оказался внутри. Ты, Гуамба, – обратился он к другому воину, – возьмешь шест и впихнешь Пукуаку в хижину, когда я дам знак, а Путэтэ откроет дверь.

– Пукуака может рассердиться, если его пихать шестом, – выразил тревогу Гуамба.

Но советник вождя его успокоил:

– Конечно, рассердится. Но я надеюсь, что он выльет свой гнев не на нас, а на бледнолицых пришельцев.

И с этими словами Ватанаба достал нож и отправился срезать арканы с лап Пукуаки, дав знак Гуамбе и Путэтэ следовать за ним и исполнять то, что он велел.

Ватанаба был хитер и все рассчитал до тонкости: когда слетела последняя стягивающая лапы лиана, бедный Пукуака не смог в первый момент даже шевельнуться – так затекли его многочисленные конечности. Этой паузой и воспользовался советник вождя.

– Открывай! – крикнул он посеревшему от страха Путэтэ.

– Пихай! – скомандовал посиневшему по той же самой причине Гуамбе.

Секунда – и растревоженный Пукуака влетел в хижину бледнолицых пришельцев. Ватанаба собственноручно захлопнул дверь, подпер ее для надежности шестом, после чего прильнул к ней ухом и затаил дыхание. Вождю Катапото стало вдруг очень завидно и он, подойдя к своему советнику, молча пихнул его плечом. Ватанаба дернулся, и половина двери оказалась в распоряжении главы племени. В первую минуту в хижине бледнолицых стояла тишина, но вдруг она резко оборвалась, и все индейцы, даже те, что не прислонялись ухом к двери, услышали, как в жилище несчастных пришельцев поднялся настоящий тарарам. Кто-то (наверное, седовласый старец и его бледнолицые спутницы) стал топать по земляному полу ногами и руками так сильно, что убогая хижина заходила ходуном, грозя развалиться прямо у всех на глазах.

– Ты слышишь, великий? – ухмыльнулся довольный Ватанаба, не отрываясь, однако, от двери. – Бледнолицые пытаются спастись от Пукуаки и бегают от него из угла в угол!

– Неужели тебе не жаль детей и старика, о жестокосердный Ватанаба? – спросил Катапото, тяжело вздыхая и еле сдерживая желание войти в хижину и сразиться с ужасным пауком в смертельном поединке. – Пукуака возьмет их жизнь, хотя давал бледнолицым ее совсем не он! Разве это справедливо?

– Если все свершается по воле духа Макембы, то справедливо. Ведь не может Макемба совершать несправедливое дело?.. – ехидно прищурился коварный Ватанаба.

– Макемба один, он не может уследить за всеми.

Сомнения вождя вновь разозлили Ватанабу.

– Макемба все может: Макемба – дух! – выкрикнул он с яростью. – У Макембы тысяча глаз и десять тысяч когтей! В каждом когте он держит по тысяче жизней! Ты разве забыл об этом, великий?.. Если Макемба захочет, Пукуака их укусит, если Макемба не захочет этого, Пукуака вернется домой голодным, – повторил Ватанаба свою главную мысль.

И вдруг стрелой отлетел в сторону: в щели под дверью показались страшные лапы исполнителя воли Макембы.

Катапото так же не заставил себя уговаривать и постарался побыстрей убраться подальше от опасной хижины.

Нащупав передними лапами шест, Пукуака резко отбросил его прочь и распахнул дверь своей западни.

– Смотри, Ватанаба, у него перевязана лапка! – с удивлением произнес вождь Катапото, орлиным оком разглядевший белую повязку на левой средней лапе паука. – Бледнолицые сделали доброе дело, и Пукуака их не тронул.

– Макемба велик, Макемба мудр! – отозвался уже с вершины пальмы перепуганный до смерти Ватанаба.

Пукуака постоял в раздумье около минуты в дверях хижины, близоруко вглядываясь в толпу индейцев, словно пытаясь увидеть в ней кого-то из своих знакомых, после чего вдруг быстро-быстро побежал прочь и вскоре скрылся в зарослях тростника, решив, видимо, перенести желанную встречу с приятелем-индейцем на более удобное для себя время.

Глава тридцать восьмая

Ах Ватанаба, Ватанаба!.. Сколько героических усилий потратил он на ловлю гремучей змеи и огромного паука, но все его старания пошли прахом, рассыпались, как домик, построенный из морского песка. И все почему? А потому что Ватанаба жил на острове в отрыве от цивилизации и слыхом не слыхивал о таких вещах, как чудодейственный «Вавилонский элексир». Догадливый читатель, конечно же, давно сообразил, ЧТО произошло в хижине бледнолицых пленников, когда туда одного за другим подбросили двух чудовищ.

А произошло там вот что. Как только со свистом и шипением в жилище наших друзей влетела полутораметровая змеища и шлепнулась на землю у дальней стенки хижины, Иван Иванович Гвоздиков оттолкнул закричавших от неожиданности девочек к противоположной стенке и прикрыл их своим телом. Взвизгнув, как по команде, Маришка и Уморушка так же дружно и смолкли. В гнетущей тишине смотрели они и Гвоздиков на ужасную гостью. А Трататака, опомнившись от необычного полета, уже приходила в себя. Гордо подняв голову и бросив сердитый взгляд на затаившихся людей, она прошипела: «Попались, проклятые мучители!.. Ужо я вам покидаюсь!..» После чего угрожающе потрясла небольшим пузырьком на конце хвоста, что означало одно: готовтесь к крупным неприятностям.

– Мы не виноваты, сударыня! – прошипел в ответ Иван Иванович, незаметно для самого себя перейдя на змеиный язык. – Мы тоже пленники местных индейцев! Сжальтесь над нами, уважаемые! Ведь мои подопечные – дети!

И он для пущей убедительности показал рукой на жавшихся к нему Маришку и Уморушку.

– Это все Ватанаба виноват! – прошипела Уморушка, едва удерживая слезы, готовые хлынуть из глаз. – Он и вас, наверное, словил!

Растерявшись, Трататака сникла и опустила хвост. Ей редко выпадало счастье встречаться с людьми нос к носу, а если и выпадало, то совершенно не было времени убедиться в их знании змеиного языка. Теперь же, услышав родимую речь из человечьих уст, она была поражена от кончиков ядовитых зубов до кончика хвоста.

– Вы знаете змеиный? – только и смогла пролепетать несчастная Трататака, забыв совершенно о своих недавних планах.

– Наверное, плохо… – призналась Маришка, старательно произнося шипящие и свистящие.

«Какое редкое кокетство!» – подумала Трататака, но вслух сказала другое:

– Надеюсь, вы еще подучите. У вас впереди – вся жизнь!

И громыхнув на прощанье хвостом что-то отдаленно напоминающее «Аривидерчи!», она юркнула в щель под дверью хижины.

– Уф-ф… – вздохнул облегченно Иван Иванович и, как сноп, повалился на циновку. – Вот что значит, друзья, найти общий язык! Даже со змеей можно договориться о дружбе и взаимопонимании, если поговорить с нею по-человечески!

– Но мы с ней говорили по-змеиному, – поправила своего попечителя Маришка.

– А хоть по-комариному! – улыбнулся Гвоздиков. – Лишь бы с уважением!

Но не долго пришлось отдыхать седовласому путешественнику на мягкой травяной циновке: минуты через три дверь снова распахнулась и в хижину ввалился огромный черный ком. Иван Иванович уже по привычке вскочил побыстрей с пола и вновь оттеснил Маришку и Уморушку в сторону, подальше от незнакомого гостя.

Тем временем косматый черный ком зашевелился, распрямляя кривые лохматые конечности, и вскоре пленники с ужасом догадались, что перед ними ни кто иной, как гигантский шестипалый паук. «С этим не поговоришь… – лихорадочно думал Иван Иванович, глядя на делающее гимнастику страшилище. – Пауки, ведь, всю жизнь проводят молча…»