Кладоискатель и золото шаманов - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 27

– Полагаю, что есть, – честно ответил я. – Второй завал не разобран. Андрей Николаевич упоминал о проводившемся в семидесятых годах сканировании, но лично я не доверяю этому исследованию. Приборы у геологов в то время были далеки от совершенства, да они и наврать могли из расчета поживиться самим, проникнув в гору через какие-нибудь другие ходы. Во всяком случае, они обнаружили полость, поэтому я намерен продолжать раскопки. Было бы хорошо, Феликс Романович, если бы вы нам помогли. В смысле, как представитель власти. А вознаграждение за найденный клад мы бы разделили.

– Вы уверены, что золото действительно есть? – смягчился Проскурин. Теперь, когда в его голове перетасовывались всевозможные расклады, он не казался строгим начальником.

– Процентов на тридцать, – загнул я, – учитывая, что золото могли найти и скрытно вывезти, и то, что оно вообще там было. Кладоискательство – предприятие всегда рисковое. Обогащаются таким путем редко. Как правило, затеи подобного рода прибыли не приносят.

– Но вы же в это средства вложили? – Проскурин неожиданно энергично потер пальцами, словно купюры считал.

– Здесь не повезет, там повезет, – неопределенно ответил я. – Все от удачи зависит. В таких делах можно надеяться, а не рассчитывать, поэтому я прошу вас помочь рабочей силой, ничего при этом не гарантируя. Если это в ваших, конечно, силах.

Мент удовлетворенно заухмылялся, клюнув на провокацию. Разумеется, в пределах Усть-Марьи ему было подвластно все. Этакий божок местного значения. Недаром начальника колонии называют хозяином. Тут он мог казнить и миловать, распоряжаясь судьбами проще, чем шашками в партеечке на дружеской посиделке. Я заискивающе улыбнулся.

И это ему понравилось! Азиатская рожа Проскурина аж залоснилась. Как же он предсказуем! С таким противником легко и приятно играть, ибо знаешь, что непременно выиграешь. Я тоже повеселел, а полковник не преминул дополнительно обрадовать:

– Сразу видно, человек с материка приехал. Подкину вам бесконвойников. Сколько надо?

– Человек десять для начала, – прикинул я. – И машину, чтобы до места добираться.

– Машина не проблема, если вы оплачиваете бензин.

– Сколько я буду должен за горючее?

– Триста долларов для начала. – Похоже, гражданин начальник был крохобором. – Чтобы не возиться, деньги лучше передать через меня.

– Да, вы правы, зачем возиться. – Я достал из кармана стодолларовые купюры и положил на стол перед Проскуриным. – Так будет быстрее.

Лепяго оторопело следил за стремительным развитием переговоров. Для него столь резкая перемена в отношениях была ошеломляющей.

– Хорошо, что вы все правильно понимаете, – расплылся в улыбке начальник. – Сработаемся.

– Договорились, – сказал я. – А бесконвойным конвой требуется?

Мы посмеялись, отлично понимая, о чем идет речь. Сторожить если и будут, то не рабсилу, а управленцев, то есть мою банду.

– Охрану я тоже выделю. – Проскурин расставил все точки над «i».

– Вот и прекрасно, – заключил я. – Когда мы сможем приступать?

– Хоть завтра.

– Тогда не будем терять времени. – Я поднялся, давая понять, что стороны достигли согласия и переговоры окончены.

К тому же очень не хотелось сказать что-нибудь лишнее. Взгляд Проскурина обладал неодолимой гипнотической силой.

Хозяин тоже встал и протянул руку, что казалось совершенно немыслимым в начале нашего разговора. Пожав ее, я для Лепяго приобщился к существам высшего плана, вознесшимся над основной массой населения его родного городка.

Рука полковника была узкой и жесткой, пожатие оказалось неожиданно крепким. Он проводил нас до дверей кабинета.

– Когда ждать людей? – уточнил я на прощание.

– С утра, после развода. Развод у нас в девять. Работайте хорошо, я заеду проверить.

– Ну конечно! – изобразил я светлую радость. – Для своего же блага стараемся. А еды на сколько человек брать?

Количество охраны мне бы тоже хотелось знать.

– Кормежку вам привезут, – не выдал раньше времени служебной тайны Проскурин. – Покушать из дома берите только для себя, остальным еда будет отсюда. – Он мотнул подбородком на стену, за которой находилось опекаемое хозяйство.

– Превосходно, – широко улыбнулся я, выражая самую искреннюю признательность. – Всего вам хорошего.

– До свидания, – пискнул Лепяго, бочком протискиваясь в щель между мной и дверью.

Проскурин молча кивнул.

Облагодетельствованные всеми доступными способами, мы с Андреем Николаевичем возвратились домой, где нас заждались компаньоны. Слава уже приготовил свою артиллерию. Из приоткрытого устья рюкзака, лежащего на лавке, торчала синяя пачка патронов «Магнум» с полуоболочечными пулями калибра 11,43-мм. Приятно было лишний раз убедиться, что рядом есть надежные друзья, готовые прийти на помощь в трудную минуту. Корефан выручал меня уже не раз, и в его преданности я мог не сомневаться.

– Все нормально, – известил я с порога. – Завтра с утра начинаем разбирать завал. Да не сами, – добавил я, увидев, что у Вадика вытянулось лицо, а взгляд опустился на холеные пальчики с отполированными ногтями. – Гражданин начальник выделяет нам десять человек. Кстати, – обернулся я к Лепяго, – надо бы продуктов на завтра купить. Я денег дам, может быть, сходите?

– Да-да, схожу, – беспрекословно согласился Андрей Николаевич. Теперь я понял, почему он казался таким зашуганным. Продолжительное общение с Проскуриным могло сломать кого угодно.

– Весьма результативно пообщались, – сказал я компаньонам, когда Лепяго ушел в магазин. – Мусор дает нам машину, рабочих и конвой, нас стеречь. Теперь мы у него под колпаком.

– Да ты что?! – испугался Вадик.

– Все нормально, – хмыкнул я. – Видишь, ты сразу поверил, а уж мент и подавно так считает. События развиваются именно таким образом, о котором я говорил. Посему нехай Проскурин развлекается, думая, что контролирует ситуацию, а мы, когда потребуется, внесем свои коррективы. Ты как думаешь?

Последний вопрос предназначался Славе. Тот внимательно выслушал и, чуть подумав, кивнул.

– Сделаем, – заверил он. – Внесем, когда надо будет. Ты, главное, момент не упусти, а то вечно из-за тебя все переделывать приходится.

– Ты, Вадик, стрелять умеешь? – поинтересовался я.

– Вообще-то да, – вскинул брови энтомолог. – А что, придется?

– Не исключаю такой возможности. Даже несмотря на то, что очень не хочется идти на конфликт с местным начальством, вполне вероятно, что некоторые вопросы иначе будет просто не решить. Если мы найдем золото, могут возникнуть разного рода затруднения.

– Не хотелось бы, – с досадой изрек Гольдберг-младший. – Я сюда не стрелять приехал. И оружия не взял.

– Сожалею, – откликнулся я, – и сочувствую как могу.

Слава заржал.

– Не нравятся мне твои игры, – заключил Вадик. – Знал бы, не вписался.

– Так ведь ничего еще нету, – я развел руками. – Зря боишься. Может, ничего и не будет.

– И не надо, – сказал Гольдберг, погрустнев.

Машина прибыла в половину десятого утра – мы только глаза продрали.

– Кто здесь Илья Игоревич? – без стука ввалился в дом неотесанный мужлан в камуфляже. Было ему лет тридцать, а на морде прямо-таки горело клеймо цирика, которым он стал, догадавшись, что с его способностями ничего лучше должности контролера ИТУ в жизни не светит.

Я поднялся с постели.

– С кем имею честь?

– Доронин, – гулко представился мужлан, протягивая лапу. Ручкаться с «прапорщиком» на глазах у приятелей было совсем не в жилу, и я сделал вид, что не заметил повисшей в воздухе грабли. Доронин помрачнел, повернулся к двери и буркнул через плечо:

– Одевайтесь да пошли. Машина ждет.

– Так его, петуха, – благодушно произнес Слава, когда мент вышел. – Теперь он тебя невзлюбит. Умеешь налаживать отношения.

Вадик завозился на печке в свитом за ночь гнезде из одеял и сел, свесив ноги.