Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 25

– Р-раз!

Прижав указательным пальцем сернистую головку, я чиркнул и поднес трепещущий огонек к краешку газеты. От бумаги занялась береста, мох, веточки. Все завороженно смотрели на растущее пламя.

– И еще половина спички осталась! Можно сохранить и поковыряться в зубах. – Я продемонстрировал огарок и кинул его в костер.

– Браво! – Ксения пару раз хлопнула в ладоши. – Ты настоящий Чингачгук.

– Как насчет аперитива? – Слава достал штопор и пустил его в ход.

– Можно немного сухенького, но потом буду пить сок, я за рулем, – твердо ответил я.

– Аперитив, а потом купаться, – сказала Ксения и с треском вскрыла картонку со стеклянными бокалами, купленными по дороге на пикник.

После аперитива все немного расслабились и перестали настороженно приглядываться друг к другу.

– Пойдем, освежимся. Я в этом году первый раз купаюсь, – позвала Ксения Маринку, – Надо купальник достать. Женщины пошли к машине.

– Вы давайте там, освежайтесь, а мы пока тут посидим, – крикнул им вслед Слава.

– А я вообще купаться не пойду, лучше за огнем послежу, – сказал я, лезть в воду, несмотря на жаркий полдень, почему-то не хотелось. Казалось, в озере водятся рыбины размером с трактор и пастью, как экскаваторный ковш. Черт знает, что там лежало на дне или таилось в глубинах. Озеро было тихое, далеко от асфальтовой дороги, с трех сторон заросшее лесом. С четвертой стороны проходила грунтовка, пустая и неразъезженная. Никто не знал, куда она вела, в автомобильном атласе ее не было. Хорошее место для отдыха. Здесь можно было купаться нагишом. Песчаный пляж, чистая вода. У берега на мелководье было видно лесной мусор на дне и мальков, бесцельно шныряющих стайками, словно праздные тинейджеры. Я был рад, что с первого раза угодил в яблочко.

– Эй, не подглядывать! – крикнула Ксения и пошла с Маринкой в кусты.

– Да не пионеры уже, – хмыкнул Слава и вытянул из сумки литровик водки. Я крякнул. – Будешь?

– Нет! Сегодня не буду, – четко ответил я. – Соку лучше налей. Слава налил.

– Хорошо так жить, – тихо сказал он, глядя сквозь водку на костер. – Как? – Когда все ладится.

Тут я с ним был готов поспорить. Ладилось в основном у Славы. Я же, потеряв драгоценную находку, компаньона, друга и ввязавшись в опасные разборки с мутными личностями, не мог сказать, что все идет по плану. Больше всего меня напрягали испанцы. Оставленная в пользование машина была залогом того, что от нас обязательно потребуют еще сделать что-нибудь наподобие выжигания змеиного гнезда в Юкки. Однако корефана это не тревожило. – Ну, за то, чтобы все у нас всегда ладилось! Я поднял свой бокал с соком, чокнулся со Славой и опрокинул содержимое в рот.

– Фух! – крепкая, ядреная смесь встала колом в горле, но я нашел силы и проглотил. – Ну, ты, Слава, и... ловкач! Когда успел с водкой замешать?

– Пока ты кукурузу охранял, – осклабился корефан.

– Блин... Все, больше так не делай. Мне, в на туре, за руль. Если бы одни катались, а то ведь женщины с нами...

– Да ладно, выветрится до вечера.

Посидели у огня. Мне захорошело. Подкинули дров и стали ждать, когда они прогорят. Углей надо было много, Слава на мясо не поскупился, заготовил столько, что и вчетвером не сожрать.

– Давай пока шампуров нарежем, – предложил он.

Тут выяснилось, что ножей у нас нет. Вернее, был туповатый столовый ножичек, захваченный Ксенией, да Слава извлек свою мокрушную пику – кортик с наборной рукоятью. Терзая столовым ножичком ивняк, я подумал, что надо в ближайшее время обзавестись нормальным ножом. Похоже, общение с хашишинами приносило специфические плоды. «С кем поведешься, от того и наберешься».

С горем пополам обскубав десяток кривых веточек, мы вернулись к костру и принялись их ошкуривать. Кастрюля с маринованным мясом ждала в тени.

– Ого, а это что за чудо? – Слава вскинул голо ву и посмотрел на выкатывающий из леса кортеж кабриолетов.

– Это... – Я прислушался и уловил отзвук «Stood Up» Рикки Нельсона. – Это старый добрый рок-н-ролл. Похоже, к нам пожаловали рокабилли.

Машин было три: «Чайка», «Волга» – ГАЗ-21 и 407-й «Москвич». Автомобили подверглись изрядному тюнингу. С них были спилены крыши, наляпаны блестящие спойлеры, молдинги и всякая дребедень в стиле американских «золотых пятидесятых». Получилось очень похоже на штатовские аналоги «шевроле» и «дженерал моторс». Тем более что дизайнерское решение отечественных моделей было давным-давно содрано нашими конструкторами с заокеанских иномарок. Машины остановились в сотне метров от нас на обширной проплешине, самой природой созданной для массового отдыха.

Я покосился на озеро. Подруги отплыли далеко от берега и держались вместе. Похоже, вели не предназначенный для мужских ушей разговор. Наших новых соседей вроде бы не замечали. А мне рокабилли показались слишком экзотическими, чтобы чувствовать себя спокойно рядом с ними. Слава тоже насторожился. Сощурился, глядя в сторону гостей, и негромко сказал:

– Я думал, такие черти только в Москве бывают.

– Это наши, питерские, судя по тому, куда погулять забрались.

– А че они так вырядились по-клоунски?

– Это «fifties life style». To, что тебе кажется странным, было нормально для Америки полвека назад.

Вылезающие из машин рокабилли выглядели под стать своим тачкам. Самые крупные и вальяжные приехали на «Чайке», парни победнее довольствовались «Волгой», мелкие и вертлявые выскочили из «Москвича» и умелись собирать хворост. Должно быть, в среде рокабилли также водились и полные нищеброды, гоняющие на «Победе» со спиленной крышей, которые на пикник приехать не смогли, потому что у них кончился бензин. Я усмехнулся:

– Представляешь, Слава, и мы бы такими были, если бы в детстве много слушали Элвиса Пресли и Джимми Хендрикса.

– Да нет, ерунда, – отмахнулся Слава. – Я бы таким никогда не стал, да и ты, Ильюха, тоже. Порода у нас не та.

Мы еще немного поглумились над рокабилли, которые разожгли костер и целеустремленно занялись шашлыками. Достали из багажника «Волги» эмалированное ведро, пучок стальных шампуров и принялись насаживать мясо, не дожидаясь, пока прогорят дрова. Всего их было человек десять. Три самки в платьях колокольчиками и семеро самцов. Трое приехали на «Москвиче», двое на «Волге» и двое на «Чайке». Даже издалека можно было различить экипажи по одежде и поведению. У самых блатных были самые большие коки, самые крупные бакенбарды, самая обильная вышивка на рубашке и самый широкий клеш. Вдобавок они ничего не делали, а только прикладывались к плоским прозрачным бутылкам.

Мы тоже выпили. Слава – водки, а я пригубил сухого винца. Наши дамы, наговорившись, плыли назад. Я иногда поглядывал на возлюбленную, как бы не случилось чего, например силы вдруг оставят, ногу сведет или случайно глотнет воды и начнет захлебываться. Я прожил в браке с Маринкой два года, но не знал, хорошо ли она плавает.

– У Ксении разряд по плаванию, – поймал мою мысль Слава.

«С этой парочкой не пропадешь», – я с признательностью посмотрел на друга, но ничего не сказал.

Дамы выбрались из воды и уселись на бревнышке напротив нас.

– Что это за цирк приехал? – отфыркиваясь, спросила Ксения, и я понял, что мы с ней по дружимся.

– Это не цирк, – сказал я. – Цирк, наоборот уехал, а клоуны остались. Вот они.

– Как интере-есно, – протянула Маринка, раз глядывая клоунов. – Это кто? Почему они так странно одеты и почему у них такие странные машины?

– Это рокабилли, – ответил я. – Знаешь, музыка кантри, route 66...

– Что за «раут-шестьдесят шесть»? – ехидно улыбнувшись, Ксения ввинтила в траву бокал, в котором еще оставалось на дне. – Что-то типа гулянки сатанистов?

– Нет, это раут не в смысле пирушки, это раут в смысле направления. Маршрут номер шестьдесят шесть – была такая автострада, одна из первых, символ начала возрождения Америки после Великой депрессии. Предполагалось, что по таким дорогам должны были кататься в массовом порядке такие ребята на таких вот машинах и слушать рок-н-ролл. Они и катались. Бензин был дешевле воды. После Второй мировой войны Штаты были на подъеме, там все росло, цвело и размножалось. Нам этого не понять – другая культура давно минувшей эпохи..