Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 13

– Зачем мне бокс и каратэ, когда в кармане есть тэ-тэ? – Я опустил дымящийся ствол и виновато по косился на тело друга: – Прости, Гоша. Мобильник продолжал бренчать. Я взял трубку. – Алло.

– Здравствуйте, – кто-то говорил с явным акцентом, медленно и тягуче. – Георгия Борисовича позовите, пожалуйста.

– Перезвоните попозже, – ответил я, выключил трубку и положил ее в карман. Беседовать было некогда. – Лежи, сука, – сказал я арабу и добавил: – Твой мулла ишак сыктым, понял?

Не знаю, что он там понял из моего лингвистического изыска, но не двигался, уверенный, что я буду стрелять. А сам я уже не был в этом уверен. Но фидаином – «жертвующим своей жизнью» – он оказался хреновым и жертвовать, в отличие от своих товарищей, не торопился.

Оказавшись на улице, я дал деру. Что-что, а свой родной город я знаю хорошо. Домой было нельзя, но отсидеться где-то необходимо. И я направился к Ире, благо номер квартиры ее знал. Ирка оказалась на месте и, к счастью, без мамы. По дороге я купил торт, шампанское, букет цветов и вполне достойно сымитировал заход в гости. Свои эмоции я постарался забить на самое дно души.

Испанец позвонил спустя час. Я непринужденно достал из кармана трубу и нажал кнопку вызова.

– Алло.

– Позовите Георгия Борисовича, пожалуйста, произнес человек, явно узнавший мой голос. – Это Франсиско Мигель Аугустинторено де Мегиддельяр.

Я несколько ошалел, услышав полное имя своего делового партнера.

– Вы можете говорить со мной, – ответил я, об думывая каждое слово, чтобы не пугать сидящую рядом Ирку. – У меня есть интересующие вас э-э... предметы, а Георгий Борисович неудачно встретился с арабами.

– С ассассинами? – встревоженно уточнил голос.

– Да, к сожалению. Поэтому я буду один. Где мы можем пересечься?

– За вами заедут, – любезно сообщил де Мегиддельяр.

– У вас, кажется, тревожная обстановка.

– Немного.

– У вас будет машина и охрана. Черный «Мерседес-300», номер триста тридцать семь. Назовите, куда ехать. Я сообщил адрес, и мы распрощались.

– У меня тут небольшие дела. – Я улыбнулся Ире, которая тотчас же прониклась ко мне глубочайшим вниманием, ибо запах денег пробуждает в человеке желание быть максимально любезным с потенциальным спонсором. – Сейчас за мной заедут, но я скоро вернусь. Не возражаешь?

– Приезжай, я буду ждать. Я так тебя люблю. Ты мне нравишься...

Последние слова она прошептала, томно припадая к моим губам. Но, видит Бог, мне было искренне на нее плевать.

Черный «мерсюк» де Мегиддельяра остановился точно у Иркиного парадного. Я быстро спустился во двор, помахал на прощание ручкой и сел в машину.

Открывший мне дверцу шофер был амбалом почта в сажень ростом, и я бы не удивился, узнав, что по утрам вместо гири он упражняется с двуручным мечом. Почему-то я вдруг поверил, что вижу перед собой современного рыцаря.

Фирма «Аламос», как гласила табличка у входа, помещалась на Миллионной улице среди подобных ей представительств иностранных фирм. Возможно, здесь занимались и коммерцией, но, судя по телосложению встретившихся в офисе служащих, фирме более приличествовали охранные функции. Что поделать, все меняется. Современный рыцарский орден – контора вроде офиса крупной торговой фирмы, и рыцари вовсе не галантные кавалеры в сверкающих доспехах, преклоняющие колено перед анемичной дамой, а хорошо подготовленные бойцы в пиджачных костюмах, с пистолетом вместо меча. Сам сеньор Франсиско Мигель де Мегиддельяр оказался высоким плотным человеком с седыми волосами и пышными ухоженными усами. В отличие от немцев, де Мегиддельяру не нужен был эксперт. Он сам осмотрел артефакты и остался доволен.

– Несомненно, это те самые предметы, – заявил де Мегиддельяр. – Я чувствую, как от них исходит... – он помедлил, – исходит сила. Вы в курсе, что это за вещи?

– Немного, – ответил я.

– Это очень важные исмаилитские реликвии, без которых невозможно полноценное возрождение секты ассассинов, поэтому нежелательно, чтобы они попали к ним в руки. Мы готовы их выкупить, но на данный момент у нас нет суммы, которую вы хотите, и мы просим вас подождать немного. Хорошо?

– Да, – кивнул я. – Подожду.

– Пожалуйста, – взор де Мегиддельяра смягчился, – я взываю к вам как христианин к христианину. Вы понимаете, как важно не допустить попадание к ассассинам реликвий их секты. У них уже есть перстень, но без всех трех вещей Ага-хан не войдет в силу. Ассассинам нужен новый великий вождь, каким был Хасан ас-Сабах. Его появление очень опасно, особенно в условиях современного вооружения. Ислам стремится распространить свое влияние на весь мир, а с реабилитацией исмаилитами ассассинов – их «меча» – жизни миллионов мирных христиан окажутся под угрозой. Если предметы попадут к нам, мы сумеем навсегда их спрятать. – Почему бы их просто не уничтожить?

– Такие вещи, – медленно, разделяя слова, словно втолковывая прописные истины несмышленому ребенку, объяснил мне де Мегиддельяр, – не уничтожают. Они по-своему живые, и таких заслуженных реликвий в мире немного. Такие вещи мы называем Предметами Влияния, потому что они воздействуют на человека, обладающего ими. Они воздействуют по-разному. Согласно легендам, перстень усиливает разум, браслет – волю, а кинжал есть выражение самой доктрины секты – террора. Хасан ас-Сабах обнажал его только перед началом войны, чтобы призвать ассассинов на бой. Им же он убил двух своих сыновей. Этот кинжал внушает ужас, а когда он полностью извлекается из ножен, любой, в ком течет кровь первых фидаийюнов, чувствует это.

Звучало все это жутковато. И слово, произнесенное со знанием арабского языка, и легенда, и сама идея. Я вспомнил гибрида Валеру, зачарованно оглядывающего стол. Не золото искал он там, и, услышав рассказ де Мегиддельяра, я понял это с поразительной ясностью. А потом Валера взял оружие и пошел отвоевывать личные вещи вождя. Может быть, даже бессознательно – его звал долг. И фидаины, идущие за нами по следу, тоже чувствуют близость святыни. Афанасьев был как никогда прав, утверждая, что ножны – это защитный экран. Да и не нашли эти вещи раньше нас потому, что они были в ларце, надежно укрытые последними хранителями. Но четыре идиота влезли не в свое дело, и теперь трое из них убиты, а четвертый пока еще жив. По счастливой случайности. И этот идиот – я.

– Мы учитываем ваши интересы, – вежливо продолжил сеньор де Мегиддельяр, – и понимаем, что вы не член ордена. Однако осмелюсь предложить вам поместить предметы на хранение в сейф любого петербургского банка, а еще лучше – передать их мне, приняв взамен вексель, погашение которого состоится в течение ближайших дней. Нужно время, чтобы договориться с руководством ордена в Мадриде, получить деньги и превратить их в наличные.

– Нет.

Может быть, я и циник, но вексель – это бумажка. Доллар, конечно, тоже бумажка, однако совсем иного свойства. Она обладает покупательной способностью. Я, конечно, не член ордена... А Гоша Марков, а его отец – члены русского филиала ордена?

– Вы мне не доверяете, – слегка обиделся де Мегиддельяр. – Зная ведение бизнеса в вашей стране, это объяснимо. Но поместить предметы в сейф было бы намного надежнее и безопаснее для вас. Мне можно верить на слово. Я потомок древнего Рыцарского рода, принимавшего участие во всех крестовых походах, получившего фамильное прозвище от горы Мегиддо на Святой земле Палестины. В «Апокалипсисе» это место указано для Армагеддона, решающей битвы ангелов Света и Тьмы, репетиции которой в мелких масштабах длятся всю историю человечества.

– И все же... нет, – сказал я. – Я маленький и грешный человек. Да, православный чисто по убеждению, но даже не крещен. Посему простите мне сребролюбие, но я предпочитаю вести сделку за наличный расчет. А раритеты я как-нибудь уберегу.

– Жаль, – Мегиддельяр погрустнел. – Впрочем, как вам будет угодно. Мы цивилизованные люди, только окружают нас подчас дикари. – Помолчал, видимо, обдумывая невольно родившийся афоризм. Интересно, кого он имел в виду? – Может быть, вам выделить охрану?