День всех влюбленных - Лубенец Светлана - Страница 4

– Знаешь, Руслан, если честно, то слишком много разговоров про эти поцелуи. А на самом деле… В общем, ничего хорошего. У этой Тамарки… ну… из лагеря, губы были такие… знаешь, как мыло… И, представляешь, жарища, а она, как лягушка, холодная! Бррр!

– Ну… не все же, наверное, как лягушки…

– Может, и не все. Но не термометр же им ставить. Это, видно, кому как повезет. Мне вот не повезло. И все-таки… – Ушаков исподлобья оглядел приятеля. – Если не Ирка Ракитина, то кто?

– В каком смысле?

– Ну… с кем ты собрался целоваться?

– Ни с кем… Это я так… Пока только теоретически…

– А-а-а… Ну-ну! – явно обиделся Мишка. – Не хочешь говорить – не надо! Перебьемся! – И он решительно зашагал в противоположную сторону.

Руслан Шмаевский в замешательстве остановился. Нет, Катькины губы не были похожими на мыло. Они были теплыми и легкими, как… Впрочем, о чем это он?! Да плевать на то, какие губы у этой ненормальной Кэт! И на Ирку Ракитину тоже! Чтобы он на нее еще раз когда-нибудь посмотрел! Не дождется! Вот уж у нее губы напомажены точно до мыльного привкуса! И из-за этих мыльных дур он сейчас практически поссорился со своим самым верным другом! Это неправильно! Разве какие-то девчонки стоят его дружбы с Ушаковым! Да они с ним с самого детского сада…

– Э-э-э! Мишка! – крикнул он другу. – Погоди! Я же совсем не то…

Поскольку Ушаков даже не обернулся, Руслан бросился его догонять.

– Ну, не злись, Миха! – Шмаевский остановил Мишку, схватив за рукав куртки. – Еще не хватало, чтобы мы из-за девчонок ссорились!

– Так я почему злюсь, – сразу пошел на мировую Ушаков. – Потому что я и сам хотел с тобой об этом поговорить, а ты скрытничаешь!

– Ничего я не скрытничаю. Я же сказал, что рассуждал пока чисто теоретически, потому что возраст… как бы уже подходящий… а опыта в этом деле нет…

– Так вот и я про то! – горячо заговорил Мишка. – Понимаешь, меня, собственно говоря, лягушачьи Тамаркины поцелуи только и останавливают!

– В каком смысле? – Руслан от неожиданности даже встал столбом посреди улицы.

– Да понимаешь, мне девочка одна… ну… из нашего класса нравится… – Ушаков потащил Руслана за собой. – А как вспомню Тамарку, так прямо тошнит. Представляешь?!

Шмаевский почему-то решил, что Мишке непременно должна понравиться Катя Прокофьева, и он настроился на то, чтобы уверить его, что Катя еще похуже Тамарки будет.

– И что же это за девочка? – осторожно спросил он.

– Вот… только тебе… как другу… – начал Мишка и с недоверием оглядел Руслана.

– Да ты что, думаешь, я кому-нибудь растреплю? – удивился Шмаевский.

– Дай слово, что никому! – зачем-то попросил Ушаков.

– Кончай, Миха! – возмутился Руслан. – Я могу подумать, что ты во мне сомневаешься!

– Ну ладно… Гляди у меня! В общем, так: мне нравится… Вероника Уткина…

Шмаевский облегченно вздохнул, потому что понял: кривить душой на предмет Прокофьевой ему не придется. Он и сам не знал, почему так обрадовался, что Мишка не претендует на эту ненормальную Кэт. И какое ему до нее дело?

– Ну! И почему так странно реагируешь? – подошла очередь удивляться Ушакову.

– Как странно?

– Чего это ты развздыхался? – угрюмо спросил его Мишка. – Тоже на нее заришься?

– Нет, что ты! Это я просто так вздохнул… неконтролируемо!

– Ну гляди! – опять неизвестно зачем пригрозил Ушаков.

– И что ты собираешься делать? – спросил Руслан.

– Так вот в этом-то весь вопрос! Хотел куда-нибудь пригласить Веронику, а как вспомню Тамарку – прямо с души воротит!

– Так, может, не вспоминать?

– Это тоже, знаешь ли, неконтролируемо получается!

– Ну тогда, может, не целоваться? Хотя бы временно… пока Тамарка совсем не исчезнет из памяти?

– А что? Это вариант! – обрадовался Мишка. – Слушай, а может, мне прямо сейчас взять и пригласить ее куда-нибудь?

– Возьми и пригласи!

– Легко сказать, пригласи! А если она вдруг не согласится?

– Чего бы ей не согласиться? Ты у нас парень видный!

– Да? Ты так думаешь?

– Ну хватит, Миха, без конца задавать ненужные вопросы и увиливать! Решил пригласить, так иди и приглашай!

– Ты не злись, но я еще один вопрос все же тебе задам, как другу! А куда бы мне ее пригласить?

– Откуда я знаю! Я ни разу никого не приглашал.

– Ну а вот если бы пришлось, то куда? Можешь ты порассуждать… опять же… чисто теоретически?

– Могу. Сейчас погода хорошая. Тихая. И снег так красиво падает. Пригласи ее прогуляться по Питеру.

– А что? Дело говоришь! – обрадовался Ушаков. – Не зря я все-таки тебя спросил! Ну… так я пошел?

– Валяй! – согласился Руслан.

Мишка рванул к дому Вероники Уткиной, а Шмаевский в совершенно растревоженном состоянии поплелся к своему дому. И чего это он так испугался за Катьку Прокофьеву? Да разве она может кому-нибудь понравиться? Совершенно бесцветная и неинтересная женская особь!

Вечером Руслан не выдержал, позвонил Мишке и спросил:

– Ну как?

– Что именно? – снисходительно спросил его Ушаков.

– Кончай прикидываться! Прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю! – рассердился Руслан.

– Если ты про Веронику, то крепость сдалась, практически без боя!

– Да ну?

– Вот тебе и «да ну»! Представляешь, почти сразу согласилась со мной встречаться. Так… для виду только поломалась немного.

– И что? Вы гуляли?

– Разумеется, мы гуляли, Руслик! – Мишка опять сказал это так устало, будто они не по Петербургу бродили, а совершили восхождение по меньшей мере на Эверест. – В общем, если ты задумаешь что-нибудь в этом же роде, обещаю тебе любую консультацию!

– Да я пока как-то…

– Ну и зря! – перебил его Мишка. – Вот если бы ты запал на ее подругу, то мы могли бы гулять вчетвером! Здорово, между прочим, было бы!

– Кого ты имеешь в виду? – спросил Руслан, и в памяти опять всплыл довольно-таки неказистый образ Прокофьевой.

– Ясно, что не Катьку, – ответил Ушаков. – Кому она может понравиться? А вот Танька Бетаева ничего! Очень тебе рекомендую! У нее так височки выстрижены! Класс!

– Ну ты даешь! – восхитился Руслан. – Какие слова знаешь!

– С девчонками поведешься – еще не то узнаешь! – сказал Мишка.

Глава 3

От добра добра не ищут

– Поскольку меньше чем через месяц будет День влюбленных, который всей школе так понравилось отмечать, то предлагаю подготовить к традиционному концерту для родителей несколько сцен из «Евгения Онегина» и стихи о любви, – сказала Нинуля в самом начале урока литературы.

– Тоже Пушкина? – спросила Ник, то есть Вероника Уткина.

– Необязательно. Выберите стихи того поэта, который вам больше нравится. Только мне сначала покажите, а то сейчас в книгах можно найти такое…

– Это какое же «такое»? – выкрикнул Мишка Ушаков.

– Сами знаете какое, – не стала уточнять Нинуля.

– А если я, например, терпеть не могу все эти стишки? – не унимался Ушаков.

– Не отрывай время от урока, Михаил, – поморщилась Нинуля. – У меня и в мыслях нет предлагать тебе читать стихи со сцены.

Это Ушакову почему-то тоже не понравилось.

– То есть вы считаете, что я не в состоянии?

– Да, Миша, я так считаю. И думаю, что не я одна. Все знают, как ты завываешь, когда читаешь стихи наизусть.

– Это я-то завываю?!

– Еще как завываешь! Прямо противно! – подхватила Ира Ракитина и тут же обратилась к учительнице. – А кто будет Татьяной?

– Ну конечно, не ты! – опять встрял Ушаков.

– Это почему же? – обернулась к нему Ракитина, презрительно сузив свои красивые голубые глаза.

– Да потому, что ты – вылитая Ольга! «Кругла, красна лицом она, как эта глупая луна на этом глупом небосклоне»!

– Идиот! – бросила ему Ира и отвернулась.

– На себя посмотри! – ответил Мишка и без всякой паузы обратился к Нинуле: – Нина Владимировна! Я хочу быть Онегиным, потому что эта особа… – и он резко выбросил руку в сторону Ракитиной. – …меня так достала, прямо сил нет терпеть. Я ей так монолог вжарю, мало не покажется!