Земля лишних. Новая жизнь - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 43

Действительно некоторые признаки обжитости вдоль этой дороги имелись. Иногда даже попадались встречные машины, в сторону от дороги уходили ответвления, ведущие к каким-то строениям, напоминающим фермы. Пару раз мы видели на возвышенностях парные моторизованные патрули сначала орденских сил, а затем, через пару часов, дорогу взяли под контроль военные в мешковатом камуфляже растительной раскраски, с винтовками G36 и в рейдовых внедорожниках «Сервал» – военной версии знаменитых «гелендвагенов», со спарками крупнокалиберного и ротного пулеметов на каждом. Ландвер. Все, мы явно ехали по территории Евросоюза.

Дорога тоже имела что-то вроде покрытия – как на территории ППД. Скорее всего, в дорогу сначала закатывали катком гравий, а потом землю многократно поливали соленой океанской водой – благо до берега было совсем близко. В сухую погоду такая комбинация превращалась чуть ли не в бетон, да и в дождливую должна была сохранять некоторую проходимость. Интересно, когда в этом мире появятся нормальные дороги? Не скоро, я думаю. Слишком малолюден и слишком большие расстояния, не под силу нам пока еще завести асфальтированные дороги. И в ближайшие годы, а то и десятилетия, внедорожники будут единственным здесь востребованным видом транспорта. А я и не против, собственно говоря.

Впрочем, вдоль дороги, по которой мы ехали, тянулась дорога железная – все же признак прогресса. И невзирая ни на что, люди продолжали строить железные дороги. Пусть медленно, пусть пока они не покрывали больших расстояний, но уже понемногу они образовывали сети, и была надежда, что лет эдак через пятнадцать или двадцать можно будет на поезде доехать хотя бы по одноколейке до самой русской территории от самой европейской.

Я попытался вспомнить, что я читал о городе Нойехафен в местных путеводителях. Торговый порт, относительно большой, население – около десяти тысяч человек, в основном занимается всем, что связано с морем, портом или перевалкой грузов. Это и является основным источником доходов. Уровень преступности невысок, уровень аморальности обычен, разрешены проституция и легкие наркотики. Тяжелые наркотики и сутенерство запрещены: за это следует наказание в виде каторжных работ на длительные сроки. Вот и все, что мне удалось вспомнить.

По такой дороге нам удавалось держать скорость около семидесяти километров в час, запаса топлива нам хватило бы съездить туда и обратно, поэтому, по моим расчетам, мы должны были покрыть это расстояние за шесть-семь часов. Единственное, что мешало наслаждаться поездкой, – это громыхание покрышек по гравию, но и к этому мы вскоре привыкли.

Чем дальше мы ехали по дороге, тем все более и более населенной выглядела местность. Все больше и больше машин встречалось, причем все они ехали сами по себе, а отнюдь не в составе конвоев. Катили фермерские грузовики, груженные фруктами, проехал скотовоз с коровами в кузове, дважды проезжали фургоны с логотипом пива «Hoffmeister» на борту. Точно, его же где-то здесь варят. Вот что значит – жить далеко от Угла. Возможно, если Проход перекроют, то и по нашей Дороге можно будет ездить без охраны бронетехники. Разорятся тогда конвойщики или придется профиль работы менять.

Впрочем, мобильные патрули и здесь мелькали частенько, а на двух перекрестках находились вполне серьезные ВОПы, где стояли в укрытиях немолодые бэтээры «лукс», готовые сорваться с места по вызову патрульных. Несколько раз мы видели в небе легкие спортивные самолеты, но раскрашенные в камуфляжные тона – с воздуха тоже велось наблюдение за дорогами. Здесь такой способ контроля был популярен. На русской территории порядка двух десятков учебно-тренировочных Як-52 летали над саванной, высматривая вторгшиеся банды. Топливо такие самолеты расходовали экономно, не в пример вертолетам, а с дальностью полета в полтысячи километров они могли контролировать изрядную территорию. Увертливость спасала их от обстрелов с земли из стрелкового оружия, обслуживание было делом простым, и обучение пилотов тоже несложным – куда проще, чем вертолетчиков. Для наших условий – идеально.

И немцы, судя по всему, использовали такую же тактику, только вот самолетов я не мог узнать: не силен я в них. Но в любом случае до полной и окончательной идиллии здесь тоже было далековато.

Один раз мы даже проехали сквозь маленький городок, что тоже было довольно необычным для меня. Все мои поездки по этому миру в прошлом проходили по пустынным и безлюдным местам, и чтобы попасть в какой-нибудь населенный пункт, надо было с этой дороги съезжать и ехать туда специально. А вот так, чтобы просто насквозь проехать, как через подмосковный городок вроде Солнечногорска… Да, изменил меня этот мир.

Городок был по-немецки аккуратным, с белыми заборчиками и ухоженными палисадниками. В нем была маленькая центральная площадь со зданием бургомистрата и полицейским участком, возле которого стоял такой же, как у нас, «илтис» бело-зеленой расцветки с надписью «Polizei» на борту. Над зданием развевались флаги – немецкий и Евросоюза: все как в Европе в Старом Свете.

За городом дорога раздваивалась. Указатель показывал, что если мы свернем влево, то можем посетить добрый десяток городов с немецкими названиями и один – с французским, а вот если поедем прямо, то через сто десять километров попадем в потребный нам Нойехафен – и все, больше никуда. А нам никуда и не надо больше.

– Действительно тихо здесь, – сказала Бонита, когда мы проехали указатель. – Не то что у нас на Северной Дороге.

– Это точно, почти нормальная жизнь, – согласился я.

Забавно, но наша Северная Дорога лежала заметно южнее той дороги, по которой мы ехали сейчас. Просто насквозь весь материк по меридиану пересекали только две дороги: Южная через орденские земли, Американские Штаты, юг Техаса и Конфедерации прямо в Новую Одессу – и Северная, с который и вы тоже уже очень хорошо знакомы.

Даже диких животных вокруг этой дороги паслось заметно меньше, чем в саваннах перед горами. Впрочем, то же самое мы наблюдали и на дороге от ППД до Демидовска: человек начинал вытеснять дикую природу. Зато вместо рогачей на пастбищах паслись самые обыкновенные коровы, сопровождаемые вооруженными верховыми пастухами. Да, тут картинка про мальчика-пастушка с дудочкой не катит – сожрут к чертовой матери вместе с дудочкой или угонят вместе с коровами. Здесь вместо дудочки пулемет нужен.

Ближе к Нойехафену мы стали замечать в море рыболовецкие сейнеры. Рыбаков мало, рыбы много – вот и нет нужды рыбакам уходить далеко от порта. Кстати, в Нойехафене уже рыбоконсервный завод построили и поставляют консервы отсюда по всему северу обитаемого мира. Консервы как символ укрепления цивилизации. Подходит? А черт его знает, может, и подходит.

К счастью, не только в Порто-Франко есть добрая традиция на въезде в город выдавать всем желающим карты города и путеводители. Карта города Нойехафена была отпечатана в цвете и на хорошей бумаге, в отличие от серенькой карты Порто-Франко. И согласно этой самой карте, в городе было четыре отеля. Тот, который был нужен нам, «Мюле», находился в дальнем от нас конце набережной, которая, судя по всему, выполняла в городе роль главной улицы – променада.

На блоке при въезде в город красовалось написанное на пяти языках объявление, напоминающее о необходимости убрать в чехлы с глаз долой все оружие и о карах тому, кто данным требованием пренебрежет. Мы решили не пренебрегать, зная серьезный подход немцев к соблюдению правил.

Разобравшись с оружием, я сориентировался по карте и понял, что найти гостиницу труда не составит. Нужно просто въехать в город, свернуть направо в сторону океана, а уперевшись в набережную, свернуть по ней налево и доехать почти до конца. Зарегистрировавшись на въезде, мы проехали под поднявшимся шлагбаумом в город.

Город был чистым, улицы заасфальтированы почти везде, бордюры тротуаров выкрашены белой краской, на дорожном покрытии имелась всамделишная разметка. В городе даже были светофоры на основных перекрестках! Здания из уже привычного разноцветного кирпича поднимались на высоту трех, а на набережной – и четырех этажей. В архитектуре использовалось много стекла, и я вспомнил, что оконное стекло тоже являлось одной из статей экспорта немецкой территории. Как и мобильные заводики по производству такого вот прочного и яркого разноцветного кирпича, сырьем которому служила местная песчаная земля и специальные присадки, которые немцы поставляли пользователям кирпичных мини-заводов вместе с красителями. Между прочим, технология производства такого кирпича восходила еще к восемнадцатому веку, шла из России и опробована была для императора Павла I.