Начало - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 38

Маша всё увидела сразу, но объяснить себе, что же она видит, смогла лишь через пару минут, когда снова поймала дыхание. Лицо пьяного было до самых глаз измазано кровью, как и рука женщины, которую он держал. Он сидел прямо в грязи и жевал. Что жевал? Маша увидела, как пьяный открыл рот, вцепился зубами в толстую окровавленную кисть, задёргал головой, силясь оторвать кусок плоти, оторвал всё же и начал его заглатывать.

— Мамочка моя… что же это? Что он делает? — прошептала она.

Она почувствовала, как к горлу подкатил ком, и её чуть не вырвало. Она часто задышала, подавив приступ тошноты.

Двое людей, пожилые мужчина и женщина, проходившие по тротуару, остановились напротив лежащей в грязи женщины и «пьяного», что-то закричали им. Женщина размахивала руками, но сделать они ничего не пытались. И Маша чувствовала, что им нельзя подходить близко к происходящему перед ними, что это опасно, невероятно опасно. Она даже хотела, чтобы они не обратили внимания на то, что видят, и как можно быстрее прошли дальше, как можно дальше от этого кошмара.

Неожиданно «пьяный» выпустил руку лежащей толстухи и начал подниматься на ноги.

— Бегите же! — прошептала Маша, как будто пожилая пара могла её услышать. И вдруг, к её ужасу, начала подниматься и толстуха. Маша была уверена, что та мертва. Вся грязь вокруг неё была буквально пропитана кровью, «пьяный» отрывал зубами и пожирал её плоть, а она на это не реагировала, и вдруг она зашевелилась и начала вставать. Она не пыталась зажать жуткие раны на руке или шее, она опёрлась прямо в грязь изорванной ладонью. В видоискателе камеры всё было видно, как будто ты сидишь в первом ряду.

Пожилая женщина сделала шаг в сторону толстухи, явно что-то спрашивая, но мужчина уже заподозрил неладное и удержал её. Маша вновь оторвала взгляд от видоискателя, посмотрела просто в окно, правда, не опуская камеру. Со стороны её дома в сторону пожилой пары бежал человек в тёмно-синей форме, с жёлтыми шевронами на рукавах. Правой рукой он придерживал кобуру на поясе. Маша узнала его, это был Сергей Сергеевич, сотрудник охранного агентства, постоянный дежурный охранник из их дома, в прошлом военный, кажется. Он явно что-то кричал пожилой паре и махал им рукой, призывая их идти к нему. Между тем «пьяный» пошёл к ним, а следом за ним, тяжело переваливаясь, поковыляла окровавленная и испачканная в грязи толстуха. Маша вдруг поняла, что сейчас должно случиться что-то ещё более страшное, чем то, что она только что видела.

Пожилой человек схватил свою жену за руку и потащил её назад, но она почему-то упёрлась, вырвала свою руку из его руки. Маше показалось, что она просто не любит, чтобы её куда-то тащили. Пока она демонстрировала характер, «пьяный» успел схватить её за плечо, попытавшись свалить таким же толчком вперёд, как он свалил толстуху, но пожилой мужчина удержал её на ногах, отталкивая своего противника.

Сергей Сергеевич подбежал к ним, с силой оттолкнул «пьяного», который, заваливаясь на спину, чуть не опрокинул женщину. Охранник показал пожилой паре направление к подъезду дома, из которого он выскочил. Они наконец сообразили, что нужно делать, и побежали туда, и сам Сергей Сергеевич начал пятиться следом за ними. Мимо этой сцены несколько раз проезжали машины, одна из них даже притормозила, но никто не остановился.

Пожилая пара успела пересечь дорогу, мужчина зажимал ладонь правой руки левой, охранник следовал за ними, но тот, кого Маша мысленно именовала как «пьяный», подошёл к нему почти вплотную. Тучная женщина плелась где-то сзади. Неожиданно из пистолета, который Сергей Сергеевич удерживал направленным на противника, дважды подряд, и после паузы ещё раз, вылетела струйка прозрачного дыма, и Маша услышала уже знакомые ей хлопки выстрелов. «Пьяный» качнулся назад, дёрнул головой и повалился на спину. Толстуха, тоже подошедшая близко, остановилась, затем вдруг повернула в сторону и пошла куда-то по тротуару. Охранник побежал к дому.

Маша сама не верила тому, что видела. Вздохнула, посмотрела на свои руки, в которых по-прежнему была зажата камера, выключила её и положила на стол. Заметила, что всё это время шла запись — палец сам нажал на кнопку, по привычке. Выбежав в гостиную, она сказала Саше:

— Сашка, смотри мультики, приглядывай за Ликой. Я спущусь вниз.

— Ты надолго?

— Нет, я просто на первый этаж, скоро приду. Совсем ненадолго.

Сашка был парнем самостоятельным, поэтому он просто кивнул и уставился в телевизор. Лика сидела рядом на ковре и играла с кубиками. Маша натянула на ноги кроссовки, накинула кожаную куртку-«косуху», которой было лет десять, она осталась у неё от «весёлой молодости», когда Маша каталась на мотоцикле, и которую она до сих пор иногда носила. Куртка висела на вешалке ближе всего, поэтому она её и надела. Затем вытащила из замка ключи и вышла на лестницу, заперев за собой дверь. Она всё же должна была понять, что видела из окна, потому что никаких разумных объяснений этому не находилось.

Лифт подошёл быстро. Когда она вышла в вестибюль, то увидела обоих пожилых людей, стоящих возле застеклённой будки охранника, и самого Сергея Сергеевича, запирающего подъезд изнутри.

— Сергей Сергеевич, что случилось? — закричала Маша почти от лифта. — Я всё видела из окна, но ничего не понимаю. Кто был этот человек?

— А, Мария Николаевна! — откликнулся Сергей Сергеевич. — Сможете помочь человеку? У него рана на руке, надо промыть и перевязать. Там в аптечке ещё немного бинта осталось, маленькая упаковка. Коломиец с двенадцатого этажа тоже покусанным с утра домой прибежал, на него бинт извели. А я не хочу отходить от двери, вдруг кто внутрь попросится, а дверь заперта. Видели, что на улицах творится?

— А что такое творится? — спросила Маша. — Я вообще не понимаю! У детского сада сегодня стреляли, здесь тоже стреляли. Ладно, позже об этом.

Маша медиком не была, но в дни своей мотоциклетной молодости ей пришлось познакомиться со всеми видами ран и травм, которые случаются после падения с мотоцикла, так что помощь она могла оказать вполне квалифицированную. В помещении охраны была аптечка на стене, откуда Маша достала бинт, вату и флакон с перекисью водорода. Мужчина, интеллигентного вида, лет пятидесяти, в сером пальто, спокойно стоял рядом, зажимая рану на запястье носовым платком. Кровь на платке была видна, но не слишком много. Женщина, которая была с ним, тоже была рядом, и вид у неё был очень виноватый. Она говорила мужу: «Дима, прости, ну ты же знаешь, как я реагирую, когда меня куда-то тащат», на что он ответил ей: «Люда, всё нормально, там просто царапина».

Маша провела мужчину в туалет, открыла кран с холодной водой и сказала:

— Показывайте руку.

Тот спокойно убрал платок, протянув ей правую руку. С виду ничего особо страшного не было. Это был укус, который разорвал в двух местах кожу до крови и слегка свёз её вокруг.

— Ничего страшного, сейчас промоем перекисью и перебинтуем. Бывает и хуже.

— Я вижу. Вы с ватками не мучайтесь, просто полейте на рану. Я не слишком чувствительный, а так быстрее и промоется получше, — сказал пациент.

— Может защипать.

— Пускай, всё в порядке, — улыбнулся он.

— Как скажете, — согласилась Маша.

На самом деле Маша сама в своё время предпочитала такие же радикальные методы лечения и дезинфекции ран. Лучше было один раз плеснуть на рану антисептиком, пару минут поругаться и смело бинтовать, чем долго и мучительно прикладывать смоченную в чём-нибудь ватку к каждому миллиметру кожи. Как кошке хвост рубить по частям. Поэтому она не стала долго гадать, а густо смочила перекисью двойной ватный тампон и просто выдавила его на рану мужчине. Кровь зашипела, встретившись с перекисью, мужчина поморщился, но не издал ни звука, за что Маша его мысленно похвалила. Затем она снова намочила тампон, плюхнула его на рану сверху, вроде как протёрла, выбросила тампон в пластиковое ведро под раковиной. Вытащила из упаковки стерильную марлевую подушечку, наложила на рану и аккуратно забинтовала оставшимся бинтом. Как раз хватило.