Апокалипсис Welcome - Зотов Георгий Александрович "Zотов?" - Страница 26

– Чернобыль – идеальное место для презентации Зверя, – продолжал брифинг Хальмгар. – Ему здесь абсолютно никто не удивился, даже бульварные газеты. Прошла лишь мелкая заметочка в Интернет-блоге. Очень умный пиаровский ход. Подумаешь, в Чернобыле возник еще один мутант, да тут и саблезубые зайцы не редкость. Двадцать лет назад Припять считалась городком атомщиков, обслуживающих АЭС. Ясное дело, после аварии их всех эвакуировали в пожарном порядке. И сейчас нормальному человеку здесь нельзя долго находиться – заработаешь облучение. Зверь живет в опасной зоне уже сорок два месяца, «ему дана власть над всяким коленом и народом, языком и племенем». Разумеется, только в пределах Припяти, где никаких племен не наблюдается. Зато он властвует над кабанами – те под гипнозом сами идут к нему в пасть, натершись хреном и диким чесноком.

– Неужели его фотки не выкладывали в Интернете? – удивился Иоанн.

– Выкладывали, – не стал отрицать Хальмгар. – Опять-таки на паре блогов. Но им никто не поверил: подумали, опять подстава, коллаж. Люди сейчас вообще не верят электронным СМИ, это считается модным. На баннеры кликают, только если там реклама: «Собчак потеряла трусы в Кремле». С моей точки зрения, в обычном советском городе среди разрушающихся панельных домов монстр смотрится немного глупо и даже не вполне угрожающе. Креативная группа у Ноя думала и над другим вариантом – может, дать ему из Москвы-реки вылезти? Туда всякий отстой сливают, уже и слепые рыбы-мутанты косяками плавают. Но Господь наложил вето: сказал, слишком много шума будет в контексте «Апокалипсис-лайт».

Иоанн поднес к глазам армейский бинокль, выворачивая винтики «приближения»: поймав в кадр головы зверя, он, шевеля губами, прочитал изумрудные надписи на диадемах. Буквы сложились в слова, причем т а к и е, которые не увидишь даже на заборе возле ремонтного училища. Покрытые девичьим пушком щеки Иоанна залились краской – он счел неуместным цитировать ангелу прочитанное. Патриархальная обстановка тем не менее треснула – одна из голов зверя проглотила старый чайник, выставленный на балконе девятиэтажки, и благополучно им подавилась.

– Блядь, – со стоном разгрыз чайник Зверь, мотая сразу всеми головами. – Ну что за фигня, в рот мне ноги? Несусветное говно. Да и вообще все тут – говно. Пожрать бедному животному толком нечего. Ангелы – это суки с крыльями и дикими понтами. Иерусалим – гнусный, грязный городишко, набитый приставучими торговцами сувениров. Вот твари… ненавижу всех!

От неожиданности Иоанн опустил бинокль, широко открыв рот.

– «На рогах у него были десять диадем, а на головах его имена богохульные, – пощелкивая крыльями, с подчеркнуто сладострастным удовольствием цитировал «Апокалипсис» ангел Хальмгар. – И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя его, и жилище его, и живущих на небе».

Зверь продолжал изощренно материться, не жалея сочных выражений по адресу Небес, – опытные грузчики любого морского порта скончались бы на месте от черной зависти. Иоанн ощутил сильную потребность зажать уши: отдельные фразы в своем построении достигали двенадцати этажей. Закончив восхитительно витиеватую тираду, чудовище, переминаясь на мохнатых лапах, вернулось к одуванчикам. Площадку с песочницей окружали большие кучи помета: сверху радостно роились жирные мухи.

– Грандиозно, – поднял брови Иоанн. – Действительно, при условии, что «он подобен барсу, а ноги у него как у медведя», плюс семь голов и десять рогов, в Чернобыле ему самое место. Настоящая жертва радиации. Но как быть с поклонением? Ведь я же сам видел: «И поклонились зверю все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни». Однако тут что-то не наблюдаются толпы фанатов и вообще какое-либо оживление.

– Ну почему? – возразил Хальмгар, обмахиваясь крылом. – Например, неподалеку проживает полусумасшедшая старушка: она считает Зверя своим теленком, мутировавшим после Чернобыльской аварии, и носит ему попить молочка. Чем не поклонение? Опять же Зверь – всего лишь корпоративный символ. Тот человек, который совершает массовые убийства, пожирает людскую плоть, подвергает пленных пыткам, по факту уже поклоняется ему, пусть даже самого Зверя в глаза не видел. Поэтому-то людоедов в Африке и обсыпало язвами. Ну и, кроме того, в Припять возят туристов[38].

– Неужели? – искренне поразился апостол. – А им-то что тут делать?

– С жиру бесятся, – неполиткорректно ответил ангел. – Даже Борис Стругацкий, когда узнал про подобные туры, – и тот в полный аут впал. Адреналина, говорит, им в жизни мало. Ну, получается, что так. Русский человек, он же каков? Похвастаться перед соседом, что съездил в Египет или Турцию в олл-инклюзив, давно некомильфо. А вот развести пальцы веером по типу: «Я на днях пивка возле чернобыльского саркофага с френдами попил – нормальненько так» – это ж не каждый сможет. Ну вот, туристы приезжают и думают при виде Зверя: это такой робот, напичканный электроникой, оставшийся со съемок блокбастера вроде «Парка юрского периода». В Припяти часто проводятся съемки – художественные и документальные, например, для компьютерной игры S.T.A.L.K.E.R. Туристы разных национальностей кормят Зверя хот-догами и кукурузой. При желании кормление тоже можно расценить как принесение жертв. Когда Зверь отверзает уста для хулы, они страшно радуются. Считают, это аудиозапись.

Чудовище, обшарив все балконы снизу доверху, качнулось к следующей «панельке»: почва заходила ходуном, навозные мухи с жужжанием взлетели в воздух. Длинные шеи упруго извивались, головы цепко высматривали под ногами растущие у подъезда кусты дикой малины. Вновь поднеся к глазам бинокль, Иоанн поразился неприятному сюрпризу. Над хвостом отвратительного монстра, словно намазанные фосфором, светились роковые цифры: 666. Апостол удивился, почему он не заметил их с первого взгляда.

– Ошибка, – расстроенно сказал Иоанн, поворачиваясь к Хальмгару.

– А в чем дело? – встревожился ангел.

– В следующем, – уныло продолжил Иоанн. – Я случайно забыл указать в «Апокалипсисе» важный аспект – Зверь привиделся мне вверх ногами. То есть правильное число должно быть девятьсот девяносто девять. Давайте срочно исправим.

Ангел оглянулся по сторонам. Никого не было: лишь монстр внизу невозмутимо поглощал малину. Он быстро наклонился к уху апостола.

– Господь с тобой, – горячечно прошептал Хальмгар. – Ты представляешь, ВО ЧТО нам обойдется ребрендинг этого числа? Апокалипсис в полном разгаре. Придется срочно посылать под нож прежние версии Нового Завета и в авральном порядке штамповать другие. Что мы скажем миру? «Число зверя» за две тысячи лет капитально раскручено. Тоннами печатали триллеры, снимали фильмы, священники зажигали народ проповедью. А теперь, значит, Престол выпускает опровержение: мы направляли вашу энергию не в ту сторону, ибо случайно ошиблись с цифрой, приносим свои извинения. Это сейчас между христианами куча разногласий, а после такого ляпа и православные, и католики, и лютеране, чего там, даже ливанские марониты объединятся, чтобы нас поедом съесть. Полный провал многолетнего бренда. Типа как кока-кола сменит название на коричневая химическая жидкость из непонятной фигни. Но прости, какой же идиот тогда ее купит?

Иоанн озадаченно почесал в затылке.

– Так-то оно так, – с сомнением заявил он. – Но меня смущают дальнейшие события. Ты ведь сам наверняка точно помнишь: «…и он сделает то, что всем малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их, или на чело их. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать: кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его… сочти число зверя, ибо число это человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть».

Хальмгар с нервным раздражением потер руки.

– Я не хотел тебя разочаровывать, – сказал он, понизив голос до шепота. – Но в действительности у Зверя сейчас куча проблем с исполнением твоего зловещего пророчества. Оказалось, что его начертание, или, проще говоря, п е ч а т ь, куче народу элементарно некуда ставить. И политикам, и олигархам, и попсе… представляю, как намучаются с Киркоровым, выискивая нужное место! Когда Господь озарил тебя видением на заре нашей эры, люди были существенно проще в отношении грехов. Их взглядом можно было просветить, как рентгеном, не то что нынешних. Так какое в принципе имеет значение: шестьсот шестьдесят шесть или девятьсот девяносто девять, если оно, по сути своей, бесполезно?