Недотрога - Мейсон Конни - Страница 2

– Форт-Бриджер – повторил шериф Бэрдсли, почесывая подбородок – и что же есть такого, в Форт-Бриджере, что вы так хлопочете? Почему бы, в самом деле, не подождать до будущей весны? Кто знает, возможно, к тому времени вы действительно подыщете себе мужа.

Эшли вскочила.

– Нет! Я не могу ждать будущей весны. Мой брат служит офицером в Форт-Бриджере. Я получила от него письмо, где было сказано, что он в тюрьме – его несправедливо обвиняют в убийстве другого офицера и еще бог знает в каких грехах. А Коул ни за что на свете не смог бы убить. Кроме него, у меня никого нет. Он не убивал, и я должна это доказать.

Несмотря на безрассудство и странную, логику Эшли Уэбстер, ее отвага вызвала невольное уважение шерифа. Но помочь ей он ничем не мог. Не дело молодым женщинам отправляться одной на неизведанные территории, которых еще нет на карте. Такую женщину подстерегают неисчислимые опасности. Ну и, кроме того, мало найдется мужчин – да нет, вообще не найдется таких, кто бы согласился на ее предложение.

Бэрдсли раздумывал, как бы поделикатнее дать понять Эшли, что ее идея нелепа и что ей лучше всего отказаться от надежды уехать с колонистами, и в этот момент он встретился взглядом с Тэннером.

Тэннер в упор смотрел на Эшли. Губы его насмешливо кривились.

Сначала учительница показалась Тэннеру серой мышкой, но, когда она распустила свои роскошные волосы и повернулась к нему, он увидел зеленые глаза, отпущенные густыми ресницами, ее чувственные губы и понял, что незаметной посетительницу назвать никак нельзя. Конечно, любая порядочная барышня-южанка скорее бы умерла, чем показалась кому-нибудь в таком вызывающем виде или высказала столь дурацкую идею, с самого начала обреченную на провал.

Шериф Бэрдсли задумчиво смотрел на Тэннера. Уж очень тот пялился на эту Уэбстер. В голове у шерифа внезапно зародилась неожиданная мысль. Шериф понимал, что если Тэннер и дальше пойдет по той же дорожке, то очень скоро окажется погребенным под безымянным холмиком. А ведь обидно будет, если такой стоящий мужчина, как Тэннер, сложит голову на войне, которую южане уже давно проиграли.

Бэрдсли пришло в голову, что чем дальше Тэннер окажется от цивилизованной жизни, тем меньше у него будет шансов впутаться в неприятности. В стоящее время Тэннер представлял собой гремучую смесь, готовую взорваться в любую минуту. Не важно, даже если Тэннер жутко разозлится, шериф Бэрдсли твердо решил спасти его, хотя бы и против его воли.

У Эшли кончилось терпение. Время истекало. Если она немедленно не найдет человека, которого можно представить как мужа, ей не удастся уехать. По задумчивому виду шерифа она поняла, что у него что-то есть на уме.

– Ну, так как, шериф, вы мне поможете? Если вы этого не сделаете, клянусь, что отправлюсь в ближайший бар и возьму первого, кто изъявит желание.

Бэрдсли даже подскочил. У мисс Уэбстер был такой решительный вид, что она, пожалуй, в самом деле, выполнит свою угрозу. Такое безрассудное поведение приведет к тому, что ее убьют… или изнасилуют. Шериф еще раз взглянул на Тэннера и решился.

– Собственно говоря, мисс Уэбстер, есть у меня на примете один человек.

Тэннер растерянно взглянул на Бэрдсли. О чем только шериф думает?! Идти на поводу у этой дурочки – все равно, что подталкивать ее к гибели. Тэннер вообще сомневался, что учительше удастся добраться живой до места назначения – независимо от того, поможет ей Бэрдсли или нет. Неужели она не понимает, что любой мужчина, который будет иметь глупость выдать себя за ее мужа, потребует в полной мере удовлетворения своих супружеских прав? Интересно, где это Бэрдсли отыщет человека настолько честного, чтобы соблюдать правила, установленные ненормальной янки? Во всяком случае, не здесь в Сен-Джо, где люди быстро сменялись, и никто надолго не задерживался.

– Я буду вам вечно признательна, шериф, – сказала Эшли с волнением в голосе. – Как скоро вы сможете с ним связаться? Ведь обоз ждать меня не будет.

– А вы сами спросите, мисс. Он здесь, в этой комнате.

Эшли медленно оглядела небольшой кабинетик с двумя зарешеченными камерами. Одна из них пустовала, зато другая… О господи, в другой находился мужчина, который показался ей одновременно притягательным и пугающим. Такого мужчину ей еще не доводилось встречать. Она бросила быстрый взгляд на его мускулистые бедра, обтянутые серыми брюками, и широкие плечи с рельефными мышцами. Его лицо показалось ей красивым и одновременно жестоким, а безжалостный, презрительный взгляд его серых стальных глаз будто пригвоздил ее к месту.

Его лицо казалось высеченным из камня. Эшли, избегая встречаться с ним взглядом, старалась совладать с собой. Она уставилась на его подбородок, заросший щетиной. «Побриться бы ему не мешало, – невольно подумала она, – да и волосы подстричь в придачу». То, что именно этого мужчину хотел порекомендовать ей шериф, озадачило Эшли. Она отвернулась от Тэннера и с ужасом уставилась на Бэрдсли.

– Не хотите же вы сказать, чтобы я… Но ведь он же преступник!

– Ну, это как посмотреть, мисс, – возразил Бэрдсли. – Тэннер, в сущности, неплохой парень.

– Лели права, шериф, – с тягучим южным акцентом произнес Тэннер. – посчитай, сколько раз я попадал в твою тюрьму, да прибавь тюремные камеры в других местах.

– Он мятежник![1] – воскликнула Эшли и инстинктивно отшатнулась. Эшли Уэбстер была стойкой приверженкой отмены рабства, и ей довелось немало слышать о жестоком обращении с неграми-рабами на плантациях юга. В начале Гражданской войны в Чикаго попадали беглые рабы, зачастую доведенные хозяевами до крайнего истощения.

– Вот именно, а вы – янки, – Тэннер посмотрел на нее холодным, безжалостным даже хищным взглядом.

Бэрдсли переводил взгляд с мужчины на женщину, пораженный их мгновенной, враждебностью. Они смотрели друг на друга презрительно и в то же время не замечали ощутимого напряжения, которое сразу возникло между ними.

– Да, я янки, вы правы, мятежник. Никогда в жизни я не владела ни одним рабом, ни разу не обращалась жестоко ни с одной живой душой. Вряд ли вы можете сказать о себе тоже самое!

– Если бы и сказал, то вы бы мне не поверили. – Тэннер презрительно рассмеялся, встретив ее негодующий взгляд. – Ну, разумеется, я ничего другого и не ожидал. Не бойтесь, мисс Янки, я не такой идиот, чтобы участвовать в ваших безумных затеях. У меня своих забот полно, не хватало мне еще связываться с безответственной старой девой.

Глаза Эшли грозно сверкнули.

– Даже если бы мне было в сто раз тяжелее, я ни за что не обратилась бы к вам за помощью.

– Ну что ж, вопрос закрыт, мисс Уэбстер, – сказал шериф. – Вам не составит труда продать ваших волов и фургон. Может быть, в следующем году вам повезет больше.

– Но это будет слишком поздно. Мой брат в ужасном положении, его обвиняют в убийстве, которого он не совершал. Я должна добраться до него как можно скорее. Если есть способ снять с него обвинение, я найду его.

– Очень похвально, мисс Уэбстер, но я сделал все, что мог.

– И это все? – спросила Эшли. Черное облако отчаяния окутало ее. – Неужели вы ничем мне не поможете? Разве не найдется в Сен-Джо приличного мужчины, который согласится выдать себя за моего мужа?

– Я таких не знаю, – отрезал шериф Бэрдсли. – кроме Тэннера. Я давно знаком с Тэннером Мактэвишем, мисс, и знаю, что он порядочный человек. В войну я сражался под его началом и, не задумываясь, доверил бы ему свою жизнь.

– Так почему же он в тюрьме?

– Потому что терпеть не могу янки, – вмешался Тэннер. – И, кстати, я не в восторге от девиц, которым приходится прибегать к подкупу, чтобы найти себе мужа. Пусть даже фальшивого. Отправляйтесь-ка домой, мисс Янки. Тем более ваш брат служит в армии янки, а я не сочувствую ему и ему подобным.

Эшли покраснела и отвернулась, услышав эти горькие слова. В его пронзительных серых бездонных глазах отражалась душевная опустошенность. Эшли вздрогнула от незнакомого и непонятного ощущения, которое не было ни жалостью, ни ненавистью – каким-то необъяснимым для нее самой чувством.