За дверью – тайна… - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 30

– Понятно, – проговорил Гошка. – Но только что же будет теперь?

– Теперь я отдам эти бумаги деду, – сразу заявил Зорик, – и он постарается восстановить справедливость, опубликует, наверное, этот труд, одним словом, вернет долг своему учителю.

– Это правильно! Это здорово, это просто кайф! – восторженно заговорила Маня. – Только что делать с хмырями в тети-Машиной квартире? Они же не успокоятся.

– А тебе, что ли, жалко? Пусть ищут хоть до второго пришествия, – пожал плечами Никита.

– Ишь какой умный! А тетя Люся? – возмутился Гошка. Он был здорово обижен на своего двоюродного брата за то, что тот действовал тайком от него. Но потом сообразил, что тоже не спешил докладывать обо всем Никите.

– Я знаю, я знаю, что нужно делать! – воскликнула вдруг Маня. – Надо сейчас же пойти к ним и сказать: то, что вы ищете, уже давно найдено, так что зря стараетесь. Только не говорите, у кого бумаги, а то они попытаются их отобрать. Скажем, что они совсем скоро будут опубликованы, и тогда пусть читают, сколько влезет.

Мысль была простая, даже забавная, но всем понравилась, и Умарову в том числе.

– Сейчас я пойду к ним и все скажу. А потом… потом мы все будем свободны.

– А как бы нам посмотреть на это? – спросил Леха, сверкая глазами.

– Нет проблем, – засмеялся Умаров, чувствуя, что с каждой минутой молодеет в присутствии этих удивительных ребят.

Он вышел на площадку, а дверь оставил приоткрытой, так, чтобы вся компания могла его слышать.

На его звонок вышла Нелли Ивановна:

– Добрый вечер, что-то случилось?

– Да, Нелли Ивановна, хочу вас огорчить…

– Огорчить? А в чем дело? – насторожилась она.

– Не столько огорчить, сколько разочаровать… Дело в том, что труды профессора Жемчужникова, которые вы ищете, уже найдены, переданы в надежные руки и вскоре будут опубликованы. А поэтому советую вам вернуться туда, откуда вы приехали.

Женщина смертельно побледнела:

– Что за чушь вы несете? Вы сумасшедший?

– Нисколько, мадам Ушкуйникова, или, простите, мадемуазель?

Она пошатнулась:

– Кто вы такой?

– Какая разница? И советую вам никогда даже близко не подходить к этому дому. Тем более что одно слово моего друга – и вы сядете, всерьез и надолго.

– Какого друга? – совершенно убитым голосом пролепетала она.

– Которому вы вкололи какую-то дрянь, чтобы он потерял память. Но просто из жалости к возрасту господина Жмыхова и к вам, как к представительнице слабого пола, я советую побыстрее смотать удочки. Рыбка уплыла. И помните: ампула в надежном месте.

– Что там такое? – раздался за ее спиной голос Василия Аристарховича.

– Вася, это конец…

И Умаров с торжеством вернулся в квартиру.

– Довольны?

– Не то слово!

– Здорово! Просто кайф!

– Отпад!

Вот такие возгласы были ему ответом.

– Алексей Михайлович, а почему вы решили их пощадить? – спросил Гошка.

– Потому что… А черт его знает почему. Жалко мне их стало. Такое разочарование, может быть, послужит им уроком… И вообще, я сегодня почему-то добрый…

«Ага, из-за мамы, наверное», – догадался Гошка. Но больше он на Умарова не сердился. Более того, он вдруг подошел к Зорику и сказал:

– Знаешь, ты поначалу мне не понравился, а теперь… теперь… Одним словом, давай дружить!

Зорик улыбнулся и протянул ему руку:

– Давай!