Воин - Джордан Николь - Страница 53

Вообще-то туника ему очень понравилась – зато не понравился повод для подарка. Очевидно, Ариана твердо вознамерилась сокрушить все преграды и заставить Ранульфа жениться на себе. Было принято, чтобы жена встречала своего лорда с подарком, когда он возвращался домой из путешествия, и Ариана повела себя так, словно она и вправду его леди, а Ранульф поклялся, что она никогда не займет это место.

Однако вопреки здравому смыслу он надел эту тунику с широким поясом, усыпанным янтарем. Он не знал, как отказаться, чтобы это не выглядело грубо. Кажется, даже его оруженосец вступил в заговор против него, так он старался, чтобы Ранульф надел подарок. Берк уже достаточно оправился от раны в плече, чтобы снова помогать своему лорду одеваться, и теперь глупый мальчишка, не закрывая рта, возносил хвалы Ариане-целительнице и постоянно поддерживал ее.

– Ткань у нее уже была, – заявил Пейн в защиту Арианы, – куплена три зимы назад для твоего свадебного подарка.

Не смягчившись, Ранульф замер, услышав упоминание о разорванной помолвке.

Сильнее, чем интриги Арианы, Ранульфа беспокоил тайный сговор, в котором все они, похоже, участвовали. Берк, Пейн, королева Алиенора, даже сам король – ну все до единого стремились женить его на Ариане.

Ранульф, как ему и приказали, доставил Алиенору в лагерь Генриха без единого происшествия и провел там два дня, обсуждая дальнейшие планы своего монарха. Король Генрих, человек, известный своим необузданным нравом, был в бешенстве оттого, что осада замка Мортимера так затянулась, но появление Алиеноры слегка успокоило королевский гнев. По ее настоянию – и для того, чтобы порадовать королеву, – Генрих предложил Ранульфу возобновить помолвку. А идти против желания короля могло стать политическим и, возможно, финансовым самоубийством.

Однако сильнее всего Ранульфа раздражало то, что он испытывал невероятное облегчение, узнав о решении Арианы остаться в Кларедоне.

– Ты хочешь сказать, – беспечно произнес Пейн, – что тебе не нравится уют, который для тебя, как лорда, устроила Ариана?

Ранульф еще сильнее нахмурился. В том-то и дело, что ему очень нравился этот уют. Если он не будет вести себя осторожнее, то, пожалуй, привыкнет ко всему, этому. Он уже – правду говоря, впервые в жизни – почувствовал, что удовольствие от войн и сражений потускнело. Прожив в роскоши Кларедона всего несколько недель, Ранульф уже не так страстно мечтал вернуться к привычному суровому существованию, и короткое пребывание в лагере Генриха стало своего рода предзнаменованием. Спать в палатке на сырой жесткой земле, сносить скуку, дожди и червивую пищу – все это потеряло прежнюю притягательность. Вот что значит допустить в жизнь мягкость и комфорт.

– Мне кажется, ты недооцениваешь выгоды женитьбы, – ухмыльнулся Пейн.

– Зубы Христовы, ты говоришь, как королева Алиенора!

Изо всех сил сдерживая подступающий гнев и пытаясь не так сильно стискивать кубок, Ранульф пожал плечами. Его вполне устраивает сложившееся положение вещей. Ариана не ухватилась за предоставленную ей возможность и не покинула имение, а уж раз осталась, то и дальше будет его заложницей. И пока все это не решится, он ее не отпустит. Он не может ее отпустить.

Ариана изо всех сил хотела, чтобы Ранульф начал ей доверять и полюбил ее, но это казалось невозможным. Прошло три дня после его возвращения, но он так и не ослабил своего бдительного надзора за ней. И все-таки Ариана непостижимым образом надеялась.

Возможно, ее оптимизм был связан с переменой погоды. В Англию, наконец, пришла весна, деревья и цветы распускались, солнце с каждым днем все сильнее прогревало землю, а мягкие дожди поили поля по ночам, обещая щедрый урожай.

Настало время обновления, покоя и исполнения обещаний. Время для того, чтобы влюбленные ликовали, наслаждаясь красотой жизни.

Ее возлюбленный, однако, твердо решил сделать так, чтобы над горизонтом все время нависали тучи.

Но вообще-то она стала лучше понимать Ранульфа. Она больше не пугалась его хмурого вида и не вздрагивала от язвительных замечаний.

И она делала все, что было в ее силах, лишь бы доказать ему, что она полна достоинств и будет умелой хозяйкой и хорошей женой.

Она охотно трудилась, чтобы сделать жизнь Ранульфа приятной, стать необходимой для своего лорда. Она даже сумела, хотя и с трудом, обуздать свой острый язычок, помня данный ей когда-то матерью совет: женщине пристало очаровывать и облагораживать своих мужчин, побуждая их сдерживать воинственные наклонности.

К сожалению, все ее усилия приводили лишь к незначительным успехам – пылкому взгляду, улыбке, нежному прикосновению. Как же это несправедливо! Да хранит ее Пресвятая Дева, но ведь Ранульф может растревожить ей сердце, всего лишь улыбнувшись, а сам будет держаться холодно и отстраненно. Он не хотел признавать ее усилий и замечать ее заслуг.

И все-таки Ариана не отказывалась от надежды. Ранульфу нужна жена. Ему нужна она. Осталось только убедить в этом его.

Как-то вечером, во время игры в шахматы, Ариана и Ранульф поспорили из-за ключей.

– Я не понимаю, почему ты возражаешь против того, чтобы я снова стала выполнять обязанности, которые успешно выполняла целых четыре года? – сухо заметила Ариана. – Может, ты боишься, что ответственность окажется не по силам моему уму?

– Сказать по правде, – со сдержанным юмором ответил Ранульф, – я боюсь, что она окажется не по силам твоей клятве верности. Отдай тебе ключи, и ты решишь, что можно отпустить и еще пленников, как отпустила Саймона Креси.

Удивившись дразнящим ноткам в его голосе, Ариана отозвалась в тон:

– Думаю, мой поступок, в ту ночь был вполне оправдан. Смею предположить, что на моем месте ты сделал бы то же самое – попытался расстроить планы захватчиков.

– Я бы никогда не оказался на твоем месте, потому что я бы никогда не предал моего короля.

– Я не предавала короля Генриха.

– Твой отец предал, а это одно и то же.

Серьезность обвинения, хоть и высказанного шутливым тоном, заставила Ариану замереть.

– Это неправда. Мой отец невиновен.

– Лорд Уолтер с отрядом рыцарей и воинов присоединился к Хью Мортимеру просто шутки ради?

– Он обязан выплачивать своему сюзерену рыцарский долг!

– Он обязан подчиняться клятве верности и поддерживать своего короля, так же как ты была обязана повиноваться приказам короля и сдать мне Кларедон. Твой поступок и есть главное доказательство твоего предательства.

Ариана стиснула зубы.

– Верность нужно заслужить, милорд. Что ты сделал, чтобы завоевать мою?

Ранульф передвинул деревянного коня по доске и взял ее пешку, не желая продолжать ссору.

– Мне ни к чему ее завоевывать. Я твой сюзерен, и она принадлежит мне по праву.

Ариана помотала головой:

– Ты уже доказал, что можешь отнять у меня все – владения, тело, клятву послушания, но моей верностью ты распоряжаться не волен. Она моя, и отдам я ее только тому, кого выберу сама.

Ранульф уставился на резные шахматные фигуры. Он понял суть сказанного Арианой, и это его потрясло. Если бы он действительно сумел завоевать ее верность, ему не пришлось бы бояться измены. Он нахмурился, и уголки его рта задумчиво опустились.

Увидев, что он размышляет, Ариана нажала посильнее.

– Я не понимаю твоего упрямства. Может быть, я переоценила твой ум? Мне почему-то казалось, что тебе будет приятно видеть свой замок в полном порядке.

– А теперь ты думаешь, что, выполняя женские обязанности, сумеешь убедить меня по-настоящему взять тебя в жены и тем улучшить свою судьбу?

– Не только мою судьбу, но и людей Кларедона – и твою тоже.

Ранульф вскинул брови – он не верил, что Ариана хоть чуть-чуть думала о его благополучии.

– Замку необходима леди, – произнесла она. – А лорду необходима жена.

– Хорошие слуги могут позаботиться о моем удобстве, а плотские потребности удовлетворит любая женщина. Зачем же мне жена?

Ариана растерялась, но всего лишь на мгновение.