Воин - Джордан Николь - Страница 3

Но, кажется, сейчас настал нужный момент.

В обитую железом дверь заколотили, и Ранульф крикнул:

– Входите!

И в покои вошел его вассал Пейн Фицосберн, полуодетый, в не зашнурованной тунике, с широкой ухмылкой на устах.

– Герцог Генрих? – осведомился Ранульф, перебираясь через сарацинку и усаживаясь на краю массивной кровати.

– Угу, герцог… скоро станет королем Англии. Через два дня он будет на побережье и ожидает, что мы к нему присоединимся. – Пейн не скрывал ликования в голосе. – Гонец хочет с тобой поговорить.

– Зови.

Похоже, гонец из королевского окружения очень торопился – его плащ был забрызган грязью, а испачканное лицо выглядело изможденным. Он подтвердил все сказанное Пейном, добавив лишь подробности насчет состава войск Генриха и планов выступления, а также предупредил, что ожидается сопротивление сторонников короля Стефана в Англии.

Довольный Ранульф отпустил гонца, велев ему поискать себе еды и место для отдыха в зале, и, не одеваясь, подошел к столу с закусками и освежающими напитками.

Налив вина из графина в два оловянных кубка, он протянул один Пейну и поднял свой:

– Стало быть, вперед, на Англию!

– Да, вперед, на Англию. Может, мы найдем достаточно мятежников для истребления раньше, чем твое нетерпение окончательно испортит тебе характер.

– Мне? – Ранульф насмешливо вскинул черную бровь. – Да в последнее время нрав у меня сладок, как мед.

Вассал фыркнул:

– А как насчет тех трех мишеней для копий, которые ты вчера разнес в клочья? Будь это не мешки с соломой, а неверные, мы бы уже освободили всю Святую землю! Клянусь, что я схватывался с дикими вепрями, которые были, не так опасны, как ты после краткого заточения здесь, в Вернее.

Ранульф осушил свой кубок и пожал плечами:

– Возможно.

– Но я смотрю, ты неплохо лечишь свое дурное настроение. – Пейн ухмыльнулся и кивнул на женщину, лежавшую в постели лорда. – Клянусь крестом, Ранульф, сразу две, а? Неужели нельзя оставить кого-то и для нас?

Ранульф весело посмотрел на привлекательного рыцаря с каштановыми волосами:

– Очень сомневаюсь, что тебе не хватает женского общества.

– Хватает, но по какой-то причине, которую я совершенно не постигаю, женщины, похоже, предпочитают тебя, невзирая на твой мрачный и хмурый вид.

– Просто потому, что я доставляю удовольствие и им, а не только стремлюсь получить его сам. – Пейн поморщился, и Ранульф ухмыльнулся: – Чуть меньше себялюбия, друг мой, – это пойдет тебе на пользу.

– Наверняка ты прав. – Склонив голову набок, Пейн проглотил остатки вина и хитро посмотрел на Ранульфа: – И мудр. Так что лучше насладиться любовницами сейчас, пока это возможно. После венчания твоей невесте не захочется делить тебя ни с кем. Леди ее положения может рассчитывать на то, что ты станешь уделять ей все свое внимание, хотя бы поначалу.

Хорошее настроение Ранульфа мгновенно улетучилось.

– Поскольку мы наверняка столкнемся с сопротивлением, – сухо произнес он, – могут пройти еще долгие месяцы, прежде чем я смогу выкроить время на свадебную церемонию.

– Однако сдается мне, что ты не сможешь слишком долго откладывать венчание, – заметил Пейн со смешком.

Чтобы скрыть свои мысли, Ранульф резко повернулся и стал наполнять кубок. Друг давно знал о его нежелании ехать в Англию, но лишь недавно начал подозревать, в чем причина: Черный Дракон Верней боялся вступать в брак.

Ранульф уныло покачал головой. Как такое вообще возможно? Он воин, могучий рыцарь, он заслужил это звание совсем юным – в семнадцать лет. За последующие одиннадцать лет он бессчетное число раз доказывал свою доблесть. Именно замечательные успехи в битвах принесли ему зловещее имя Черный Дракон, и оно заставляло его врагов дрожать от страха. И все-таки одна мысль о женитьбе на наследнице Кларедона лишает его мужества. Он боится этой девушки.

Словно чувствуя, что Ранульфу не по себе, Пейн громко захохотал и хлопнул его по спине.

– Можешь положиться на меня, я прослежу за последними приготовлениями к походу, – произнес Пейн. – При первых проблесках зари мы будем готовы выступить.

Прошло больше четырех лет после подписания контракта о помолвке, и все это время он провел в битвах и служении своему сюзерену.

Ранульф рассеянно подошел к очагу, в котором потрескивал огонь, и уставился на языки пламени.

В то время помолвка с Арианой Кларедон казалась ему здравой мыслью – политически выгодный ход, который обеспечивал ему земли и наследников и скреплял союз с могущественным семейством, имевшим поместья по всей Англии.

Причины, по которым этого брака хотел ее отец Уолтер, были столь же корыстными и, возможно, еще более политизированными. Уолтер поддерживал короля Стефана, однако же понимал, что однажды верх могут взять императрица Матильда и ее сын Генрих. Поэтому прозорливый лорд Кларедон обручил свою четырнадцатилетнюю дочь с нормандским рыцарем, который поддерживал Генриха, с твердым намерением оставить ее под надежной защитой могущественного супруга, если английская корона поменяет хозяина…

В то время, размышлял Ранульф, скандал, связанный с его рождением и сомнительным происхождением, уже не являлся преградой, потому что он как раз вступил в права наследства и полупил славу Вернея, а это, вдобавок к наградам, уже заслуженным на турнирах и в сражениях, сделало его одним из самых богатых и славных рыцарей Нормандии.

Обеим сторонам это казалось удачной партией.

За исключением того, что едва высохли чернила на пергаменте, как Ранульф стал мечтать о свободе.

Он всего лишь раз встречался со своей невестой – перед празднованием помолвки. Тогда Ариана была совсем девочкой, но он ее все еще помнит: длинное тонкое тело с какой-то жеребячьей грацией; светлые волосы оттенка между соломенно-желтым и медным; простые черты лица, заостренные скулы, усыпанные веснушками; и огромные серые глаза, которые, казалось, видели больше, чем он хотел ей открыть.

Ариана показалась ему вполне невинной, даже обладавшей непорочным очарованием, и это удивило и привлекло его. Однако годы могли ее изменить, с сожалением думал Ранульф. К настоящему времени она вполне могла выучиться всему тому, что так присуще ее полу – искусству быть жестокой, лгать и быть вероломной.

Жизнь сделала его подозрительным. Собственная мать, виновная в нарушении супружеской верности, обрекла его на вечную пытку, приговорив к аду отцовской ярости. Из-за ее неверности Ранульф был вынужден сражаться за свое право рождения, за свою личность, за само свое существование.

По правде говоря, он мало нуждался в женщинах – за исключением наслаждения, которое дарили их тела. Он был мужчиной изрядных аппетитов, однако предпочитал простую крестьянку любой высокородной леди.

Ранульф вздохнул, напомнив себе, что теперь слишком поздно отказываться от сватовства. Он не обесчестит своего имени и выполнит условия контракта.

Он помотал головой, заставляя себя прояснить сознание. Что за нужда беспокоиться о невесте – да и вообще о женщинах? Все, что он знает в этой жизни, – это сражения. Все, чего хочет, – это хорошая битва или даже три. И все-таки на карту поставлено его будущее. В тот момент, как он ступит на землю Англии, он окончательно решит свою судьбу. И единственная отсрочка, на которую можно будет надеяться, – это мятежи против нового короля, которые придется подавлять…