Воин - Джордан Николь - Страница 17

– Кровь Христова, это засада! – взревел Ранульф и выдернул из ножен меч.

Сталь зашипела. Сработали отточенные за долгие годы сражений рефлексы. Ранульф резко повернул коня и кинулся в лес, где прятались нападающие, Пейн скакал рядом.

Из-за деревьев градом посыпались оперенные, несущие смерть стрелы, но люди Ранульфа уже вступили в бой с ордой лучников и крестьян, вооруженных серпами, – впрочем, вели их рыцари в доспехах. Лес наполнился свистом стрел и лязганьем стали о сталь.

Ранульф убил лучника, направившего свой лук прямо ему в грудь, а Пейн копьем сдернул с дерева другого мятежника. Заметив верхового рыцаря, который выкрикивал приказы нападавшим, Ранульф направил своего коня к нему и вступил в поединок с врагом, несомненно, бывшим здесь предводителем.

Мечи клацнули, скрестившись, и Ранульф по-волчьи оскалился. Кровь пела в его жилах. Какое-то время рыцарь держался, но очень скоро стало ясно, что мастерство и звериная сила Ранульфа восторжествуют. Он уже собирался нанести решающий удар, как услышал справа хриплый крик.

– Милорд, сзади!

Ранульф обернулся, но поздно – на него свирепо мчался невольник, державший вилы как копье. Зубцы пронзили кольчугу и вонзились в бок, основная тяжесть удара пришлась на ребра. Издав боевой клич и извернувшись в седле, Ранульф поднял меч и нанес удар, разрубив нападавшего почти пополам.

Тяжело дыша, Ранульф прильнул к шее жеребца, перенеся вес своего тела на высокую деревянную луку седла. Когда он нашел в себе силы оглянуться, схватка уже почти закончилась. Его люди одержали верх, с удовлетворением отметил Ранульф. Селяне обратились в беспорядочное бегство, многие из них лежали на земле, умирающие или мертвые, но вражеский рыцарь бежал вместе с остатками своего мятежного отряда.

Пейн приказал догнать убегающего противника. Несколько человек из отряда Ранульфа поскакали следом, а сам Пейн подъехал на своем жеребце к лорду. В лесу наступила полная тишина, слышалось только фырканье коней и тяжелое дыхание людей.

– У тебя кровь! – взволнованно воскликнул Пейн. Ранульф с потемневшим от бешенства лицом покачал головой:

– Я-то жив, чего нельзя сказать об этом бедняге.

Один из его лучников лежал на земле – смертоносная стрела вонзилась в его грудь, как в мишень. Рядом послышался негромкий стон, и Ранульф обернулся.

– Берк…

Придерживая рукой пылающие жгучей болью ребра, Ранульф быстро спешился и опустился перед юношей на колени, внимательно рассматривая торчавшую из окровавленного плеча стрелу.

Оруженосец снова застонал, глядя на лорда полными боли глазами.

– Молю о прощении, милорд. Это так глупо с моей стороны…

– Тише, мальчик. Не нужно разговаривать. Тебя не за что винить. – Ранульф спрятал в ножны меч и, не обращая внимания на собственные незначительные раны, наклонился, взял оруженосца на руки и передал его сидевшему верхом вассалу с приказом немедленно доставить того в Кларедон и найти лекаря. К счастью, юноша лишился чувств и вряд ли почувствует мучительную скачку. Ранульфу оставалось надеяться, что оруженосец так и останется без сознания, пока вытаскивают стрелу, и что стальную головку удастся извлечь целиком и аккуратно. Он видел слишком много людей, погибших, от того, что в теле оставались осколки и раны начинали гноиться.

– Мы убили пятерых и двоих взяли в плен. Оба ранены, – сообщил Пейн. – Один из них рыцарь.

– Сколько бежало?

– Полагаю, дюжина или около того.

– Доставь пленников в Кларедон, – сурово распорядился Ранульф, – и запри в подземелье. А также займись их мертвыми товарищами. Ты знаешь, что делать.

– Да, милорд.

Тела убитых мятежников выставят на стенах замка, чтобы они служили острасткой для остальных. Пусть его враги поймут, что противостоять новому лорду Кларедону опасно.

Церковные колокола едва успели прозвонить к вечерне, как дубовые двери в покои лорда с грохотом распахнулись. Ариана подскочила на месте, хотя рожок часового у ворот уже предупредил ее о прибытии Ранульфа и его отряда. Она с ужасом смотрела, как с коней небрежно скидывают на землю мертвые тела. Ее самые большие страхи начали сбываться: обитатели Кларедона будут страдать от беспощадного гнева Черного Дракона.

Ариана уставилась на мощную грозную фигуру в дверях, и сердце ее подпрыгнуло прямо к горлу. Конический шлем с широким переносьем скрывал лицо Ранульфа, но его свирепые золотистые глаза пронзали девушку насквозь, а решительный рот сжался от ярости.

– Полагаю, ты довольна той дьявольской похлебкой, которую заварила, – гневно произнес он, пинком закрыв за собой дверь.

– Ч-что ты имеешь в виду?

– Когда мы возвращались из Уиклифа, нас поджидала засада. Один из моих людей погиб, мой лучший оруженосец тяжело ранен. А пятеро погибших невольников лежат во дворе. Их смерть на твоей совести.

– Пятеро? Дева Мария… – Сердце Арианы сжалось от ужаса.

– Да, пятеро. Теперь видишь, к чему привело твое вероломство?

– М-мое?

– Ты помогла рыцарю Саймону бежать, а он, в свою очередь, напал на мой отряд, что привело к резне.

Ариана поднесла слабеющую руку к виску. Она недавно задремала после нескольких бессонных ночей, голова казалась ватной и отказывалась думать.

– Ты уверен, что это Саймон?

– Какая разница, кто возглавил нападение? – рявкнул Ранульф. – Твоя непокорность вдохновила твоих последователей на мятеж.

– Мне очень жаль… я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал…

– Твои сожаления не вернут жизнь моему лучнику и не помогут оруженосцу быстрее оправиться от ран.

Ариана сглотнула.

– Я немного разбираюсь в целительстве. Твой оруженосец… ты позволишь мне поухаживать за ним? Чтобы хоть как-то помочь?

Ранульф мотнул головой:

– Ты уже нанесла достаточно ущерба, миледи.

– Эти люди, что погибли… ты позволишь устроить им достойное погребение?

– Они не получат подобных знаков уважения. Их тела останутся у всех на виду как напоминание тем, кто осмелится подняться против меня.

– Нет! Это варварство! Ты не можешь… А пленники? – выдохнула она. – Что станется с ними?

– За свое предательство они поплатятся жизнью.

Ариана с тоской посмотрела на него:

– Нет… пожалуйста… милорд Ранульф… Неужели в вас нет сострадания? Неужели вы не можете проявить милосердие?

– Во мне нет милосердия к изменникам.

– Молю вас…

– Прекрати свои штучки, леди! – взревел Ранульф. – Меня не поколебать!

Вздрогнув от этого яростного крика, Ариана опустила голову:

– Смиренно прошу вашего прощения, милорд.

На щеке у Ранульфа задергался мускул – слишком уж откровенной была ее попытка повлиять на него и умиротворить его гнев. Господи, она и вправду твердо намерена довести его до умоисступления! Даже сейчас не желает отступить!

– Ты… ты даже не позволишь мне просить оставить их в живых?

Ранульф уже собрался устроить ей еще один нагоняй, но остановился. Она в первый раз проявила признаки слабости! Дураком он будет, если не воспользуется этим.

– Что ты предлагаешь взамен?

– Я… у меня ничего нет, – ответила Ариана. – Все, что было моим, ты объявил своим после того, как захватил Кларедон.

– Есть твоя клятва. – Ариана посмотрела на него в некотором замешательстве. – Принесешь клятву верности Генриху? – резко спросил Ранульф. – Назовешь его своим сюзереном?

– Но ты же знаешь, что я не могу. Моя преданность отдана отцу.

При виде такого упрямства Ранульф вполголоса выругался.

– Ты готова пожертвовать жизнью вассалов?

Горло Арианы перехватило, и она едва смогла произнести:

– Нет. Чего ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты принесла мне священную клятву, демуазель. Ты поклянешься хранить мне верность и безоговорочно подчиниться моей власти.

– Но если я покорюсь тебе, ты не причинишь вреда пленникам?

Ранульф сверху вниз посмотрел на это прекрасное, поднятое к нему лицо, в сияющие глаза, полные слез, и что-то в его душе смягчилось, как от пламени мягчает воск. Надо признать, что она отважна. Она не просила за себя – ни сейчас, ни раньше, когда попала к нему в заложники; она просила только за людей своего отца.