Испанский любовник - Брукс Хелен - Страница 27

– Я люблю тебя, – повторила она.

Сейчас Джорджи сказала это не в бреду желания, а осознанно. Мэт понял. Его руки замерли.

Она спокойно лежала и смотрела на него, не отводя глаз. Она хотела, чтобы он увидел в них искренность ее чувства. Но в глазах Мэта было отчаяние, потом оно сменилось холодностью. Джорджи поняла, что запомнит это на всю жизнь.

– Нет. Нет. Ты не любишь меня.

– Люблю.

Поправляя купальник, Джорджи села. Она накинула на плечи полотенце. Несмотря на жару, ей неожиданно стало холодно.

– Возможно, ты думаешь иначе, – сказала Джорджи отвернувшемуся от нее Мэту, – но тем не менее это так. – По голосу было ясно, что самолюбие девушки задето. – Ты сам просил, чтобы я не притворялась. Ты сам все прекрасно понимаешь. Я хочу тебя, потому что люблю. Я никогда никого не любила так, как тебя.

– Ты хочешь сказать, что не спала с Гленом?

Мэт спросил об этом очень спокойно, но Джорджи поняла, как он удивлен.

– Не спала. Тогда я считала, что не должна делать этого. До встречи с тобой я не понимала, почему. Я не любила его.

Вот она и сказала то, что должна была сказать. Возможно, ничего хорошего из этого не выйдет, но она понимала, что дальше так продолжаться не может. Она не хотела до конца жизни мучиться вопросом, был ли их роман чем—то большим, чем просто физическое влечение.

Каменное лицо Мэта постепенно смягчилось. Джорджи поняла, что он услышал ее. Он принял ее такой, какая она есть. Это успокоило девушку. Теперь очередь за ним.

– Я никогда не давал тебе никаких обещаний, Джорджи, – не глядя на нее, холодно сказал Мэт. – Я уже говорил тебе, как отношусь к любви. Я не создан для семейной жизни. Я не хочу этого.

– Почему ты так боишься любви? – мягко спросила Джорджи. – Потому что любовь для тебя неразрывно связана с предательством и потерей? – (Мэт повернулся и посмотрел ей в глаза.) – Эта девушка из университета, Бегония, о которой ты мне рассказывал… Она причинила тебе боль?

Джорджи помнила, что Джулия никому не рассказывала об этом. Она понимала, что Мэт тоже никому никогда не говорил о Бегонии.

– Что тогда произошло, Мэт?

Джорджи очень хотела, чтобы Мэт сам рассказал ей обо всем, чтобы хоть чуть—чуть приоткрылся.

– Что было, то быльем поросло. Не стоит говорить о том, что осталось в прошлом.

– Но для тебя это не прошлое, – продолжала настаивать Джорджи. – Пока ты не расстанешься с этим, у тебя не будет будущего.

– Избавь меня от этих пошлостей, Джорджи!

– Ты хочешь разругаться со мной? – сказала Джорджи, стараясь сохранять спокойствие. – Ты просто не хочешь признаться в том, что боишься доверять людям.

– Ты настаиваешь, чтобы я рассказал тебе о Бегонии? – горько спросил Мэт. – Что ж, слушай! Я расскажу тебе все до мельчайших подробностей… отвратительных подробностей.

И Мэт обо всем рассказал Джорджи. Его голос был зловеще тихим и очень холодным.

Джорджи не отрывала от него глаз. Мэт оказался прав. Это ничего не изменило. Она только заставила его возненавидеть ее. Джорджи думала, что, поделившись с ней, Мэт испытает облегчение, но для него это стало унижением. Мэт был очень гордым человеком, гордым до самозабвения. Он никогда не простит ей этого.

Какое—то время оба молчали.

– Она была больна, Мэт, – первой нарушив мучительную тишину, прошептала Джорджи. – Больна душой и телом. Такие люди не могут любить. Любовь – это…

– А что дает тебе право судить об этом? – Мэт вызывающе посмотрел на Джорджи.

– То, что я знаю о тебе, Мэт.

Он встал. Его лицо было холодным, как лед.

– То, о чем ты говоришь, всего лишь сексуальное влечение, – каменным голосом сказал Мэт. – Просто люди приукрашивают это, чтобы оправдать тысячелетия цивилизации. Ты обманываешь себя, Джорджи. Чувство, о котором ты говоришь, не существует в чистом виде. Инстинкт продолжения рода, желание чувствовать себя защищенным, жить в тепле и безопасности вместе с другими людьми – все это составляющие того чувства, которое ты называешь любовью. Это противоестественно, когда двое людей всю жизнь живут вместе. Человек не моногамное животное.

В эту минуту Джорджи показалось, что она потеряла Мэта. А может быть, она никогда не знала его?

– Я не верю в это, Мэт, и думаю, что ты тоже не веришь, по крайней мере в глубине души. – Голос Джорджи дрожал. – Есть люди, которые могут любить друг друга всю жизнь. И это не значит, что они отказывают себе в сексе и ласках. Мой брат и его жена именно так любили друг друга. Я думаю, твои родители тоже.

– Ты ничего не знаешь о моих родителях, поэтому, пожалуйста, избавь меня от нотаций.

Джорджи вскочила на ноги и резко вскинула голову. Высокомерие Мэта задело ее за живое. Впервые за все время их разговора гнев охватил ее, и она не пыталась его сдерживать.

– Нотаций? – повторила она с ядовитой издевкой. – Ну как же! Учить тебя, великого Мэта де Капистрано? Да как я посмела! Как смогла я, простая смертная, не согласиться с такой высокопоставленной персоной?

– Не говори глупостей.

– Лучше быть глупым, чем таким бесчувственным, как ты, – с яростью ответила Джорджи. Холодность Мэта еще больше распаляла ее. – В конце концов, я живая, Мэт! Я чувствую радость и боль, я плачу. Я делаю все, что положено делать нормальному человеку. Конечно, иногда жизнь заставляет нас пожалеть о том, что мы появились на свет, но люди все равно борются за жизнь. Ты позволил Бегонии разрушить себя. Пойми это! Люди освободили тебя из темного подвала, а ты сам закопал себя в глубокую могилу. Ты не человек. Ты мертвец!

– Замолчи! – грозно потребовал Мэт.

– О да. Слава богу, теперь я сказала все, что считала нужным. Хватит! Тебя, этого позорного фарса, этой страны! Я хочу домой. – Последние три слова Джорджи произнесла чуть не плача.

– Обещаю тебе, что завтра ты будешь дома, – язвительно отрезал Мэт. – Я посажу тебя на первый же самолет в Англию.

– Будь осторожен, Мэт, – не осталась в долгу Джорджи. – Ты ведь не любишь давать обещания.

Возвращение с пляжа было похоже на ночной кошмар. Такого Джорджи не пожелала бы даже врагу.

Мэт сидел, словно каменный. Он не сказал ни слова, ни разу не посмотрел на нее. Вжавшись в сиденье автомобиля, Джорджи вспоминала их разговор. Боже мой! Что она ему наговорила! Сейчас она жалела об этом, потому что любила Мэта, любила всем сердцем. И что же она сделала? Обрушилась на него с упреками. Она должна была понять его, быть доброй, нежной, показать ему, что любит его таким, какой он есть. Любящий человек должен подставить и левую щеку, если его ударили по правой. Она обожает его.

Но он был так высокомерен, так зол. Это просто невыносимо! До того как Джорджи встретила Мэта, она и не предполагала, что у нее есть характер. Но что она натворила… Джорджи закрыла глаза, потом снова открыла их, продолжая слепо глядеть в лобовое стекло. Как могло получиться, что человек, которого она так любит, заставил ее наговорить ему столько резкостей?

Наконец они подъехали к дому. Мэт вышел из машины и, галантным жестом открыв дверцу, помог выйти Джорджи. В последний раз, подумала она. Он не сказал ни слова до тех пор, пока они не вошли в холл.

– Ты, наверное, очень устала. День был тяжелым, – деловым тоном произнес он. Его серые глаза сверкали холодным металлическим блеском. – Я скажу Флоре, чтобы она принесла тебе поесть.

Другими словами, он не хотел видеть ее до того, как она улетит завтра в Англию. Джорджи чопорно кивнула, вскинула подбородок и с достоинством произнесла:

– Спасибо, я не голодна.

– И, тем не менее, еду тебе принесут.

«Делай все, что хочешь. Ты всегда так делаешь».

Она слегка наклонила голову, повернулась и на дрожащих ногах пошла к лестнице. Он просто бесчувственный монстр. Вот он кто!

Войдя в спальню, Джорджи долго сидела на кровати, не в состоянии даже пошевелиться, потом встала и медленно пошла в ванную.

Ей хотелось плакать. Слезы помогли бы избавиться от тяжести на душе, но их не было. От этого ей было еще хуже.