Изменяющие облик - Роберсон Дженнифер - Страница 9

— Если ты останешься со мной, я отвечу тебе на все вопросы. Все это для тебя еще ново. Я обещаю, что со временем понимание придет к тебе.

Он потянул ее прочь от дверей, и Аликс снова ощутила укол страха:

— Я не верю тому, что он сказал. Ни единому его слову. Я не Чэйсули, я хомэйна.

— Если ты сядешь и согласишься выслушать меня, я расскажу тебе одну историю, — спокойно сказал Дункан. — Я не шар тэл, чтобы показывать тебе родословные и объяснять смысл Пророчества, но могу рассказать тебе то, что ты должна знать сейчас.

Он сверкнул глазами на Финна:

— Оставь ее со мной. Лучше присмотри за Кэриллоном.

Финн криво улыбнулся:

— Малютка принц спит, рухо. Магия земли на время избавила его от всех тревог, — он выпрямился, ощутив безмолвный приказ брата, все еще не отводившего от него взгляда. — Но я послежу за ним, если на то пошло. Только и ты присматривай за ней получше, рухо: она — нежного воспитания.

Аликс осталась в шатре наедине с Дунканом. Она молча ждала продолжения разговора, мысли ее путались, она не могла заставить себя думать о чем-то одном.

Дункан указал ей на серо-пятнистое одеяло на полу, она тихо уселась, подобрав юбки:

— Что ты собираешься сделать со мной? Дункан стоял над ней, скрестив руки на груди. В свете факела черты его лица казались еще резче, в желтых глазах плясали беспокойные огоньки. Но, в отличие от Финна, Дункан не казался таким неистовым.

Наконец, он сел перед ней, скрестив ноги и положив руки на колени.

— Я ничего не собираюсь делать с тобой — я только приветствую твое возвращение в клан. Ты ждешь, что я убью тебя?

Аликс опустила взгляд вниз, на свои нервно сцепленные руки:

— Вы — Изменяющиеся. Оборотни. Меня воспитали в страхе перед вами. Чего ты еще ждал?

— Финн сказал, что твой жехаан был мастером меча при дворе Шейна, когда началась кумаалин. И он наверняка воспитывал тебя не на лжи, — его спокойный голос заставил девушку поднять глаза. — Торрин был верным и честным человеком.

Он не стал бы сеять зерна лжи — даже по приказу Шейна.

— Ты говоришь так, будто знаешь моего отца.

Дункан покачал головой:

— Я никогда не встречался с ним. Из-за Шейна с его кумаалин я знаю лишь немногих хомэйнов. Но Хэйл, вернувшись в Обитель, рассказывал о нем.

— Я ничего не понимаю, — обреченно проговорила Аликс. Дункан вздохнул:

— На то, чтобы понять все, уйдет немало времени. Но прежде ты должна поверить, что твой отец — Хэйл. Не Торрин.

Она упрямо вздернула подбородок:

— Я не могу это принять. Почему я должна верить тебе?

Дункан нахмурился, внезапно став похожим на Финна:

— Сейчас не время для подобных глупостей и девчоночьего упрямства. Ты будешь слушать меня?

— Буду.

Но это не значит, что я поверю. Казалось, он услышал ее невысказанные мятежные слова. На мгновение это чувство привело ее в замешательство. Но тут Дункан начал рассказ:

— Хэйл увез Линдир в леса. Ее жехаана — жена Шейна, Эллинда, — вскоре после этого умерла. Шейн взял другую жену, у которой было три выкидыша, а единственный сын оказался мертворожденным. Она осталась бесплодной. Мухаар утверждает, что чародейство Чэйсули отняло у него дочь, убило его первую жену и отняло у второй способность рожать, — Дункан немного помолчал. — Из-за этого началась кумаалин.

— Война? — мягко и участливо спросила Аликс.

— Кумаалин — больше, чем война. Это уничтожение народа Чэйсули. Священное истребление. Мухаар хочет, чтобы мы были уничтожены все до одного, — его желтые глаза, казалось, заглядывали в душу Аликс. — Указ касается и его собственной внучки.

Аликс почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица:

— Внучка Шейна…

— Твоей жехааной была Линдир Хомейнская. Значит, ты — внучка Мухаара.

— Нет. Нет, ты мне лжешь. Ну, скажи, что лжешь!

Дункан впервые улыбнулся:

— Я не лгу, малышка. Впрочем, если хочешь, можешь спросить моего лиир. Кай сказал мне, что ты наделена даром богов и можешь говорить со всеми лиир.

— Ястреб… — прошептала она.

В ее мысли проник мягкий голос, приглушенно звенящий золотом.

Ты дочь Хэйла, лиирэн, и наша родня по крови. Не отвергай своего наследия, это-дар богов.

Дункан увидел боль и страх на лице Аликс и ласково, почти нежно коснулся ее дрожащих рук:

— Если ты хочешь отдохнуть, я могу окончить рассказ в другой раз.

— Нет! — яростно выкрикнула она. — Нет, теперь я хочу знать все! Он убрал руку.

— Так слушай. Хэйл был убит в кумаалин солдатами Шейна — чего, собственно, с самого начала и хотел Шейн. Линдир, носившая в то время ребенка, вернулась к своему жехаану, пытаясь вымолить его сочувствие и понимание. Она хотела, чтобы у ее ребенка был кров над головой, — Дункан помрачнел. — Мухаару был нужен наследник. У него не было сына, а его жена была бесплодна. Если бы у Линдир родился мальчик, наследником стал бы он.

Аликс ощутила, что ее бьет озноб, она начинала понимать. — Но она родила не сына…

— Нет. У Линдир родилась дочь. Сама она умерла при родах. Мухаар, чьи мысли были заняты только истреблением Чэйсули, приказал отнести ребенка-полукровку в леса и там оставить ее — на верную смерть.

— Но… ведь это был только ребенок…

— Изменяющийся. Оборотень. Демон, — хомейнские слова в устах Дункана сейчас звучали жестко, почти грубо. — Лучше было отдать полукровку на съедение диким зверям.

Аликс смотрела в его застывшее лицо, не отрываясь. Черты Дункана постепенно смягчились, в его лице появилось сочувствие и понимание. Девушка поняла: он ждет, что после этого рассказа она поверит ему.

— Но как это узнал ты? — спросила она.

— Это было рассказано шар тэлу, а он поведал клану.

— Шар тэл?..

— Наш жрец-историк — так, кажется, назвали бы его хомэйны? Он — хранитель наших традиций и обычаев, кроме того, он следит за тем, чтобы все Чэйсули знали о своем наследии. Но более всего он занимается толкованием Пророчества.

— Что же это за Пророчество такое, о котором мне тут уже все уши прожужжали? — раздраженно спросила Аликс. — Финн вообще ни о чем другом и не говорит, как мне кажется.

— Это должен рассказывать не я. Шар тэл все объяснит тебе, когда придет время, — Дункан пожал плечами и поднял руку ладонью вверх. — Толмоора.

Дункан был странен ей — чужой, иной, непонятный человек, но Аликс знала, что он не лжет, хотя и не хотела верить в это. Его глаза не лгали.

— Но если то, что ты говоришь — правда, ты забыл сказать еще об одном, заметила она. — Ты, значит, мой брат, как и Финн.

Дункан улыбнулся:

— Нет. У меня и у Финна одна жехаана, а Хэйл — мой отчим, как сказали бы хомэйны. Мой жехаан умер, когда я был совсем еще ребенком.

Аликс сосредоточенно разглаживала складку на юбке:

— Я все же не совсем понимаю. Ты сказал, что Хэйл увез с собой Линдир, и у нее был ребенок от него. Я, — у нее внезапно пересохло в горле. — Но если он был отцом Финна и твоим отчимом… Нет, я не понимаю.

— Хэйл был ленником Шейна. Это обычай Чэйсули: наследное служение Мухаарам и их крови. До того, как началось истребление, у каждого Мухаара Хомейны был ленник-Чэйсули, — Дункан еле заметно улыбнулся. — Хэйл проводил большую часть времени в Хомейне-Мухаар, служа своему сюзерену, как велит обычай. Линдир была золотой девочкой, которую очень забавляло дразнить горячего и вспыльчивого юношу — рыцаря, служившего ее жехаану, для нее это было игрой. Потом… потом она перестала быть ребенком, Хэйл больше не мог оставаться равнодушным к ее красоте и тому, что эта красота — красота юной женщины — обещала ему. Линдир исполнила это обещание… — тут Дункан увидел потрясенное лицо Аликс и мягко рассмеялся. — Хомэйны прячут своих мэйх и называют их шлюхами. У Чэйсули есть и чэйсулы, и мэйхи — жены и любовницы, уважением пользуются и те, и другие.

— Но Хэйл покинул твою мать!

— Он сделал то, что хотел. У нас все понимают такие вещи. Женщины и мужчины свободны и могут выбирать того, кого хотят, — он поморщился. — Хотя теперь у нас мало воинов, да и женщин немного.