Изменяющие облик - Роберсон Дженнифер - Страница 51

Через некоторое время Аликс поняла, что заблудилась. Она совсем не знала Мухаару и вполне могла идти прочь от дворца вместо того, чтобы приближаться к нему. Ястреб мог бы подсказать ей дорогу, но она не решалась заговорить с ним.

И тут в отдалении она услышала плач ребенка. Волна жалости захлестнула Аликс, и она пошла, а потом и побежала на голос — плач становился все тише.

Повернув за угол, Аликс увидел распростертое н мостовой тело. Это была женщина в разорванной и грязной одежде. Аликс опустилась на колени и коснулась дрожащей рукой ледяного застывшего лица, пустой остановившийся взгляд заставил ее почувствовать древний страх — страх жизни перед смертью. Она поколебалась несколько мгновений, потом закрыла мертвой глаза — и тут снова услышала плач.

На камнях, среди обломков разрушенного дома, лежал младенец — мальчик не старше нескольких недель, совершенно голый и уже изрядно замерзший. Аликс поспешно опустилась на колени, стянула с себя куртку и закутала малыша: конечно, кожаная куртка — не лучшая защита холода, но это все же лучше, чем ничего. Холодный ночной ветер начал пробирать ее до костей, надетая на голое тело рубаха не спасала, но Аликс решила не обращать на это внимания и, прижав ребенка к груди, пошла дальше.

Повернув за угол, она увидела красные стены Хомейны-Мухаар. Все дворцовые входы и выходы были перекрыты солдатами Солинды и Атвии: быть может, Тинстар уже сумел одолеть невидимых Стражей Шейна и проникнуть в замок.

Аликс растерялась: ей так хотелось найти Дункана — но теперь, глядя на массивные ворота Хомейны-Мухаар, она поняла, что сделать это будет нелегко.

Где же они, подумала она. Где Чэйсули?

Ребенок снова всхлипнул. Аликс крепче прижала его к груди и коснулась губами его наморщенного лобика, словно обещала, что ничего плохого не случится.

Но ей было страшно ничуть не меньше.

Она оглянулась — и застыла на месте. Медленно, бесшумным кошачьим шагом к ней приближался какой-то человек: лицо его было скрыто капюшоном, но Аликс сразу же поняла, кто ,это, и испуганно вжалась в стену.

Из сумрака следом за Айлини выскользнула вторая фигура. У молодой женщины перехватило дыхание, когда она заметила блеск браслетов лиир.

— Айлини! — прошептал Чэйсули. Человек в плаще обернулся и развел руками, словно показывая, что он не замышляет ничего плохого. Чэйсули вступил в полосу лунного света, и Аликс прошептала в ужасе:

— Дункан!

Голос Айлини прозвучал тихо, но очень ясно:

— Мы не должны бороться друг с другом, ты и я. Чэйсули и Айлини во многом похожи. У тебя свои дары, у меня свои… Мы может объединить наши силы. Дункан тихо рассмеялся.

— Между нами нет ничего общего, колдун, кроме, может быть, желания и решимости до конца служить своим богам.

Айлини опустил руки и сбросил плащ на брусчатку мостовой.

— Тогда я послужу своим богам, оборотень, и избавлю мир от еще одного Чэйсули.

… Схватка началась стремительно — Аликс едва могла уловить движения Дункана и его противника, она видела только, как мелькают кинжалы.

— Боги, — прошептала Аликс, — это много хуже, чем я думала!

Айлини пошатнулся и сделал шаг назад. В его плече засело что-то блестящее

— рукоять кинжала Чэйсули, не сразу поняла Аликс. Дункан выпрямился, и Аликс почти с ужасом осознала, с какой страстью она желает Айлини смерти.

Однако колдун не упал. Аликс видела, как его правая рука поднимается к плечу, чтобы вырвать кинжал из раны. У Дункана больше не было оружия.

— Умри, — беззвучно шептала она, ненавидя себя за то, что желает человеку смерти, — умри же, Айлини…

Колдун упал на одно колено. Дункан стоял, пошатываясь, расставив ноги, чтобы не упасть. По его руке поползло вниз что-то темное, и браслеты лиир перестали блестеть. На этот раз Айлини не промахнулся.

Это кровь, догадалась Аликс. Айлини ранил Дункана!

Шум за спиной заставил Дункана обернуться: из темноты вдруг возник солиндский солдат с обнаженным мечом в руках.

— Кай! — крикнула Аликс. — Кай… сделай что-нибудь!

Кай сумел ответить не сразу. Лиирэн, я не могу. Он сражается с Айлини…

Лиир не может вмешаться в их битву. Это один из законов.

Солиндский солдат, однако, не бросился на своего противника, хотя и был готов к бою. Похоже, он чего-то ждал. Аликс заметила, как Айлини поднимается с земли, и поняла, что солдат призван просто отвлечь Дункана.

Молодая женщина положила ребенка у стены, выхватила нож и бросилась на помощь.

Айлини захлестнул горло Дункана поблескивающей петлей — тот попытался разорвать ее, но это ему не удалось, а Айлини все затягивал удавку, пока на шее Чэйсули не показалась кровь. — Нет! — закричала Аликс.

Солиндский солдат тревожно оглянулся и поднял меч, но у Аликс уже не осталось времени на раздумья, не осталось и страха — только решимость любой ценой помешать Айлини убить Дункана. Исчезла добрая, мягкая Аликс — ее место занял воин, готовый беспощадно убивать врагов.

Колени Дункана подогнулись. Айлини слегка подался вперед, чтобы еще туже затянуть петлю. Аликс видела, как сверкнул клинок солиндского солдата, но ей было уже все равно: оказавшись за спиной Айлини, она размахнулась, ударила — и скорее почувствовала, чем услышала крик Айлини: потом он бессильно повалился на Дункана.

Солдат пробормотал яростное проклятие и поднял меч. Почему-то Аликс не испугалась.

— Во имя богов, ты не сделаешь этого! — раздался вдруг чей-то звучный голос. Прежде чем солиндец успел обернуться, клинок со свистом рассек воздух, и голова солдата покатилась по мостовой, а мгновением позже на камни тяжело осело и тело.

Кровь забрызгала лицо и одежду Аликс, она закрыла глаза руками, потом робко взглянула сквозь пальцы на всадника. Это был Кэриллон! Но Аликс тут же забыла о принце и кинулась к Дункану, пытаясь оттащить в сторону Айлини, который и в смерти не отпускал свою жертву. Кэриллон помог ей — одна она бы не справилась.

Удавка глубоко врезалась в горло Дункана, но горло перерезать не успела.

Аликс осторожно сняла петлю и застонала от боли, увидев длинную кровоточащую рану. — Он жив, Аликс, — успокоил ее Кэриллон. — Он жив.

Рука Дункана дернулась, потянувшись к ножнам на поясе, но Кэриллон остановил его:

— Нет. Мы не враги. — Дункан! — отчаянно вскрикнула Аликс.

Он открыл глаза, с трудом приподнялся и сел. Аликс поспешно вытерла навернувшиеся на глаза слезы: Дункан, со всей его гордостью Чэйсули, не должен видеть ее плачущей.

Воин молча посмотрел на тело солиндца, потом перевел взгляд на Айлини и тронул рукой раненое горло:

— Скажи, что мне это чудится, — хрипло промолвил он, обращаясь к Кэриллону. — Скажи мне, что ее здесь нет.

Кэриллон покачал головой и тяжко вздохнул:

— Я не стану лгать тебе, Изменяющийся, Твои глаза говорят тебе правду.

Дункан поморщился от боли и безнадежно проговорил:

— Аликс…

Она закусила губу, услышав, как слабо звучит его голос, потом передернула плачами:

— Мне жаль, Дункан, что тебе досталась такая непокорная женщина. Я вовсе не та чэйсула, которая нужна вождю клана.

Он долго разглядывал ее перемазанное кровью лицо, а потом сел, скрестив ноги.

— Дункан… — начала было она, но вдруг вспомнила о ребенке. В следующее мгновение Аликс была уже на ногах. Не обращая внимания на удивленное восклицание Кэриллона, она бросилась к стене, наклонилась и подняла мальчика, ласково улыбаясь ему:

— Ты должен увидеть одного человека, малыш, — прошептала она. — Совсем особенного человека.

Она приподнялась, прижимая ребенка к груди, — и вдруг замерла. Его тельце было холодным — слишком холодным. Малыш не закричал, не захныкал, когда Аликс коснулась его лица. Она опустилась на камни и со страхом прижалась ухом к его груди. Сердце не билось.

Сначала Аликс охватил ледяной ужас, потом сердце резко рванула боль.

— Нет! Только не ребенок!..

Но малыш не двигался. Не дышал. Аликс принялась растирать его тело, пытаясь вернуть ему жизнь. Позади послышались шаги.