Изменяющие облик - Роберсон Дженнифер - Страница 39

Дункан подождал, пока соберутся все. взглянул ни шар тэла, сидевшего напротив него и, кивнув, медленно поднялся:

— Вихан послал к нам лиир из Мухаары. Этого послания мы ждали вот уже несколько месяцев. Тинстар привел в Мухаару своих чародеев-Айлини. Они захватили город.

Аликс почувствовала, как в ее душе вместе с волной страха поднимается еще неясное недоброе предчувствие. Чэйсули молча ждали, что еще скажет Дункан.

— Западные границы пали три месяца назад. За Беллэма сражается Кеуф Атвийский, он продвигается к Мухааре, где наступающих уже ждут Айлини. Выстояла только Хомейна-Мухаар.

Аликс закрыла глаза, вспоминая богато убранный тронный зал Хомейны-Мухаар, канделябры и гобелены…

И Шейна.

— Если падет Хомейна-Мухаар, падет и Хомейна. И мы как наследники Чэйсули, создавших дворец и город, не можем допустить, чтобы это случилось.

Финн пошевелился:

— И поэтому ты посылаешь нас в город Мухаара, рухо, где нам придется сражаться сразу с двумя врагами.

Дункан бросил на брата острый взгляд:

— С двумя?

— Да, — коротко подтвердил Финн. — Или ты забыл о Шейне? Он натравит стражу на нас вместо того, чтобы отправить ее сражаться с Айлини.

Дункан сжал руку в кулак:

— Я не забыл о Шейне, рухо. Но я готов отбросить личную вражду, чтобы спасти Хомейну.

— Ты — да. А Шейн ?

— Мы не оставим ему выбора, — Дункан медленно обвел глазами шатер, словно хотел заглянуть в лицо каждому воину Чэйсули. — Мы не можем идти в Мухаару все — нужно оставить здесь воинов, чтобы защищать Обитель. Но мне нужны сильные бойцы, которые готовы войти в город и сражаться с Айлини любыми средствами. Нас немного. И тот отряд, который мы отправим туда, должен состоять из отборных воинов. Открытый бой унесет слишком много жизней. Мы должны справиться с Айлини хитростью.

Он вновь посмотрел на Финна:

— Я посылаю туда лучших и сильнейших. Вернутся не все.

Финн криво усмехнулся:

— Что ж, рухо, ты не сказал ничего нового для меня. Как, думается мне, и всегда, — он пожал плечами. — Разумеется, я иду.

Многие воины поддержали Финна. Слушая их, Аликс поняла, почему Дункан хотел остаться одиноким. Он все время знал, что Чэйсули придется рисковать жизнью, чтобы спасти родину своих предков.

Это толмоора, прошептала она про себя. Вечно — толмоора…

К своему шатру Аликс вернулась одна, и тревоге и в слезах. Она достаточно успела узнать Дункана, чтобы не просить его остаться с ней, и знала, что он упал бы в ее глазах, если бы остался. Быть может, Дункан и не так рвался в бой, как Финн, но гордости в нем было не меньше.

Огонь в очаге погас, Аликс пришлось заново раздувать его. Шатер стал ее домом, как когда-то ферма Торрина. Теперь даже гобелены многое значили для нее — Дункан постарался объяснить ей каждую руну, каждый рисунок, каждый завиток орнамента. Гобелен отражал знания Чэйсули, славил силу и обычаи народа Изменяющихся. Быть может, поход воинов в столицу добавит новую главу к истории Чэйсули. Но о чем будет повествовать эта глава — о славе или о гибели…

Дункан вошел бесшумно и остановился, серьезно глядя на Аликс, она ответила ему таким же взглядом:

— Дункан, — ласково начала она, — когда ты отправляешься в Мухаару?

Он ответил не сразу — взял в руки боевой лук и проверил, хорошо ли натянута тетива. Лук был похож на обычный охотничий, но полированное дерево было черным, украшенным золотом и кошачьим глазом, черная тетива низко загудела, когда воин натянул ее.

Из сундука Дункан достал черные стрелы с желтым оперением и обсидиановыми наконечниками и начал тщательно осматривать одну за другой.

Аликс терпеливо молчала, ожидая ответа.

Наконец, Дункан заговорил:

— Утром.

— Так скоро…

— Война не ждет, чэйсула. Аликс тщательно оправила зеленые юбки и опустилась на колени на пятнистую шкуру.

— Дункан, — после долгого молчания сказала она. — Я тоже хочу ехать.

Вместе с тобой. Он продолжал заниматься стрелами:

— Ехать? — спросил без выражения, словно не понял смысла слов Аликс.

— Да. В Мухаару.

— Нет.

— Со мной ничего не случится.

— Тебе там не место.

— Пожалуйста, — ее тон вовсе не был тоном просьбы. — Я не смогу оставаться здесь в неведении и ожидании.

— Я сказал — нет.

— Я не стану мешать. Я тоже могу принимать облик лиир. Со мной не будет хлопот.

Мгновение он серьезно смотрел на нее, потом улыбнулся:

— Ты — сплошные хлопоты, Аликс.

— Дункан!

— Я не стану тобой рисковать.

— Но ты же рискуешь собой!

Он отложил одну стрелу и взял другую:

— Чэйсули, — медленно проговорил он, — всегда рисковали собой. Хомейна того стоит.

— Но Шейн?

— Мухаар и есть Хомейна. Шейн берег эту землю сорок лет, Аликс. Быть может, наш народ видел от него немного хорошего — зато все остальные жили в мире и покое. Если ему нужна помощь, чтобы отстоять Хомейну сейчас, мы должны помочь ему, — Дункан снова опустил глаза. — И мы должны подумать о том, кто станет его наследником.

— Позволь мне помочь, чем могу. Шейн — мой дед…

Дункан наконец покончил со стрелами и сел, сплетя пальцы рук. Аликс вдруг поняла, что старательно избегает его взгляда, разглядывая тяжелые золотые браслеты на его бронзово-загорелых обнаженных руках. Когда она все же заставила себя поднять голову, его глаза лучились теплотой и гордостью:

— Чэйсула, — ласково сказал он. — Я знаю твое упорство. Я благодарен тебе, но не хочу, чтобы ты рисковала собой. Тем более ради человека, который вычеркнул тебя из своей жизни, едва ты родилась, и выгнал из дворца много лет спустя.

— Но ты же рискуешь собой, — повторила она, чувствуя, что проиграла. Он тихо вздохнул:

— Такова судьба воина, чэйсула, и толмоора вождя клана. Ты не можешь мне этого запретить.

— Нет, — так же тихо проговорила Аликс, дотянулась до лука, положила его себе на колени и погладила полированное дерево.

— Ты будешь осторожен? — тихо спросила она.

— Обычно я осторожен, по крайней мере, Финн не устает напоминать мне об этом.

— Ты будешь очень осторожен? Он улыбнулся уголками губ:

— Я буду очень осторожен. Аликс положила лук перед ним:

— Что ж… помни, я не хочу, чтобы твой первенец родился сиротой.

Мгновение Дункан молчал. Аликс, опустив глаза с непривычным для себя смирением, ожидала его удивления и радости — но он вдруг схватил ее за плечи и тряхнул, в глазах его пылал гнев:

— И ты собиралась рисковать этим, отправляясь в город, где идет бой?

— Дункан…

— Ты дура, Аликс! — он резко отпустил ее.

Аликс смотрела на него, открыв рот, а он поднялся и решительно шагнул к выходу, задержавшись только затем, чтобы выглянуть на улицу.

— Я думала, ты будешь рад, — растерянно, почти обиженно проговорила она, обращаясь к спине вождя Чэйсули. Дункан обернулся:

— Рад ? Ты умоляешь меня взять тебя на войну, а потом говоришь, что беременна!.. Ты что, хочешь потерять ребенка?

— Нет!

— Тогда оставайся здесь и веди себя, как подобает чэйсуле вождя клана.

Аликс, онемев от изумления, ошеломленная этой вспышкой гнева, не ответила ничего. Дункан вышел. Она передернула плечами, словно от холода, потом прикрыла руками свой, все еще плоский, живот. Слезы текли по ее лицу, а она все сидела и раскачивалась, раскачивалась из стороны в сторону, словно пыталась монотонными движениями убаюкать боль…

Глава 3

Когда чья-то рука откинула дверной полог, Аликс поспешно выпрямилась и вытерла слезы. Она была готова достойно встретить Дункана — но потеряла самообладание, увидев Финна.

— Дункана здесь нет, — коротко сказала она.

Финн молча смотрел на нее несколько мгновений, потом ответил:

— Я знаю. Он прошел мимо меня только что, и мысли его были темнее его лица, — он помолчал. — У вас было первое сражение, мэйха?

Она нахмурилась, изо всех сил стараясь удержать слезы и не расплакаться перед Финном: