Рискованная игра - Гарвуд Джулия - Страница 72

– Да ну? Боишься, Ник скажет Томми, что спал с тобой? Лорен даже не подумала отрицать, тем более что в синих глазах Ноэ плясали дьявольские огоньки.

– Ты всегда так откровенен? Откуда тебе известно?

– Достаточно того, что вы боитесь смотреть друг на друга. Я сто лет знаю Ника, – добавил он, – но никогда не видел, чтобы он так нервничал. Причина, очевидно, в тебе.

Лорен подняла было цыплячье крылышко, но тут же опустила.

– Ник все порывался признаться Томми.

– Ты так думаешь?

– Да, и Томми, как священник, наверняка расстроится и огорчится…

– Может быть, – пожал плечами Ноэ. – Но ты уже взрослая, и это, собственно говоря, его не касается.

– Он так не считает.

– И давно ты влюблена в Ника?

– А ты уверен, что я влюблена?

– Я знаю женщин, – рассмеялся Ноэ.

– И что?

– Ты не из тех, кто перепихивается с первым встречным. Только с тем, к кому неравнодушна. Нику это тоже известно. Должно быть, ты насмерть его запугала.

– Вот это чистая правда. Ему не нужно ничего из того, о чем мечтаю я. Просто он не хочет меня обидеть. Прошлая ночь была ошибкой, – прошептала Лорен. – А теперь все кончено.

Она старалась не показать виду, как страдает, но по тому, с каким сочувствием Ноэ погладил ее по руке, поняла, что проиграла.

– Уверена, что это ошибка?

Лорен покачала головой:

– Нет, но, по твоим же словам, я уже взрослая и сама распоряжаюсь своей жизнью. Меня не гак легко сломить.

– Еще бы!

– Стараешься меня развеселить?

– Угу.

– Поговорим о чем-нибудь другом, – предложила девушка. – Могу я тебя спросить?

– Разумеется! Что ты хочешь знать?

– Почему Уэссон так ненавидит Ника?

– Это давняя история, – буркнул Ноэ.

– Но с чего все началось? – настаивала девушка.

– Можно сказать, всему виной кошка, хотя, говоря по правде, определенную роль сыграла позиция Ника. Он был тогда новичком и воображал, что знает все на свете. Моргенштерн только что получил разрешение набирать «апостолов», и Ник стал его второй кандидатурой.

– А кто был первой?

– Я! – надменно ухмыльнулся Ноэ. – Пит лично разговаривал с каждым и испытывал всех по собственной программе. Уэссон умирал от желания попасть к нам в отдел. По правде говоря, лично я считаю, что он добивался позволения вести программу, но у него ничего не вышло.

– Моргенштерн взял его?

– Нет, отказал, и это больно задело его самолюбие.

– Так именно в этом суть вражды между Уэссоном и Ником?

– Нет, я же сказал, что все началось с кошки, – терпеливо повторил Ноэ. – Нам дали очередное задание. Пропала трехлетняя девочка, и к делу подключилось ФБР. Уэссон вел расследование и ни в коем случае не собирался допускать к нему вундеркиндов Моргенштерна. Жаждал сам раскрыть дело, причем как можно скорее.

– И что же, получилось?

– Не у него. У Ника. Вот как все вышло. Малышка была с матерью в универмаге. Здание старое, со скрипучими полами и высокими лепными потолками, от которых отлетала штукатурка. По плинтусам шли большие вентиляционные отверстия. Внутри было холодно и гуляли сквозняки. Универмаг был расположен недалеко от складского района и городского рынка, прямо рядом с рекой. Беда только в том, что хотя все помещения кое-как отремонтировали, там по-прежнему было полно крыс, и владелец держал кошку.

– И что дальше? – торопливо прошептала она, боясь, что Ник и Томми вернутся прежде, чем Ноэ закончит рассказ.

– Все произошло в субботу около полудня, незадолго до Рождества, и в магазине было полно покупателей, отложивших покупку подарков на последний день. Суета, шум, хаос, музыка орет, но одна продавщица случайно заметила человека лет тридцати пяти, шатавшегося по магазину. Ей показалось, что это вор. Одежда потрепанная, длинный серый дождевик, грязный и рваный. Она не слишком хорошо запомнила его лицо, сказала только, что он тощий, с клочковатой бородой. Она уже собиралась было вызвать охрану, но он побежал к двери, и ей показалось, что он уходит. Она тут же забыла про него. Нетерпеливые покупатели просто рвали ее на части.

Кто-то из стоявших в очереди вспомнил, как неизвестный присел на корточки возле девочки и заговорил с ней. Мать пробилась к прилавку и искала в сумочке мелочь, не обращая внимания на дочь. Потом покупатель утверждал, что незнакомец поднялся и ушел.

– И увел девочку?

Ноэ, не отвечая на вопрос, продолжал:

– Еще какая-то женщина клялась, что едва не споткнулась о малышку, когда та бросилась ей прямо под ноги. Девочка гналась за кошкой. Еще через пять минут мать металась по магазину и звала пропавшую дочку. Все ей, конечно, помогали, и именно в эту минуту продавщица и вспомнила про человека в сером дождевике. Охранник позвонил в полицию, а владелец – в ФБР. Нужно сказать, что Уэссон поспел первым. Моргенштерну позвонил его начальник. Пит хотел, чтобы мы с Ником набрались немного опыта, вот и прислал нас, но мы смогли добраться туда не раньше вечера. Я выехал из Чикаго, а Ник – из Далласа. Он прибыл на четверть часа раньше, взял напрокат машину, добыл карту и встретил меня.

– Уэссон, конечно, вам не обрадовался.

– Это еще мягко сказано! Но нам-то было наплевать. Власти над нами у него никакой. Мы отчитывались перед Моргенштерном, и никем больше. Уэссону до смерти не хотелось делиться информацией, и это здорово обозлило Ника. И поверь, когда он лезет в бутылку, лучше на его пути не становиться! – восхищенно добавил Ноэ.

– Что же он сделал?

– Высказал Уэссону все, что о нем думает. Конечно, ему следовало быть тактичнее, но, так или иначе, Ник припер Уэссона к стенке, и тот признался, что подозревает кое-кого, но ситуация под контролем, чего, конечно, не было и быть не могло. Уэссон накатал рапорт, в котором утверждал, что команда Моргенштерна зря тратит время и деньги налогоплательщиков и что нам с Ником следует вернуться домой и заняться настоящим делом.

– Иными словами, дал вам отлуп.

– Ну да. Только нам было по фигу, что думает и чего хочет Уэссон. Главным было найти ребенка. Пока Ник оценивал обстановку, я отозвал в сторону одного из агентов и вытряс из него все сведения.

– Скажи только, девочку нашли? Вовремя?

– Нашли, спасибо Нику. Хэппи-энд. Один из немногих.

– Но как это случилось?

– Погоди, сейчас объясню. Универмаг опустел. Стояла глубокая ночь, и в здании было холодно, как на Северном полюсе. Уэссон устроил штаб-квартиру в полицейском участке, в двух кварталах от магазина, и поиски человека в сером ни на минуту не прекращались. Мы с Ником стояли на тротуаре под окнами, соображая, что теперь делать. Охранник уже запирал двери и собирался домой, когда Ник сказал, что хочет войти внутрь. Он убедил старика выключить сигнализацию и оставить нам ключи. Мы снова обыскали здание с чердака до подвала и, ничего не обнаружив, ушли. Я сидел за рулем, но гнал машину, сам не зная куда. Пытался собраться с мыслями, как учил Моргенштерн. Помню, как, проезжая мимо больницы, спросил Ника, куда теперь податься, тем более что Уэссон всячески пытался оттеснить нас от расследования.

Ноэ рассеянно улыбнулся:

– Поверишь, Ник ничего не ответил, только сунул в рот жвачку, и тут я понял, что и его мучит то же самое, что и меня. Старается прояснить мозги и выработать дальнейший план действий. И представляешь, оборачивается ко мне и спрашивает:

– А где же кошка?

И тогда мы дружно применили то, что Моргенштерн, возможно, назвал бы ассоциативным мышлением и дедуктивным методом. Почти все дети любят животных, а покупательница упоминала о том, что девочка гналась за кошкой. После этого не составило труда догадаться, что могло произойти. Я летел назад на предельной скорости, но, увидев вывеску отделения неотложной помощи, свернул туда. Мы ворвались в приемный покой, сунули регистратору в нос наши удостоверения, схватили первого попавшегося доктора, который имел несчастье смениться с дежурства, и потащили к выходу. Ник успел сказать только, что он едет с нами и лучше бы ему прихватить стетоскоп.