Прекрасный принц - Гарвуд Джулия - Страница 21

– И что же, вы отвернетесь от… всех?

От меня, добавила она про себя. Вы отвернетесь от меня. Господи, что же ей делать, если она нуждается в нем? Как же быть ей и малышкам и Виктории со своим ребенком? Тэйлор охватила паника, но совсем ненадолго. Она почти сразу успокоилась. Все у нее будет в порядке. Она никогда в жизни не помышляла о Лукасе Россе. Смешно нервничать. Она вполне независимая и обеспеченная женщина.

Когда она узнала о смерти Джорджа, то решила, что поедет в Бостон, чтобы взять на себя ответственность за воспитание племянниц. Думала, что выберет небольшой город где-нибудь на Западе и отвезет малюток туда. Наймет экономку, а когда девочки подрастут, то уж позаботится о том, чтобы у них были лучшие учителя в Америке и они получили хорошее образование. Не исключено, что удастся подыскать и приличную школу, куда они могли бы ходить. Эти дети будут иметь все необходимое, но что еще важнее, они будут в безопасности. Тэйлор хотела быть уверенной, что дядя Малькольм никогда не доберется до них.

Теперь же она пересматривала свое решение. Практически во всех городах Америки имеется телеграф… и железная дорога. Невозможно спрятаться в таком городе, как Сент-Луис или даже Канзас-Сити. Доехать до них не составляло большого труда, если бы дядя Малькольм вдруг решил послать кого-нибудь за ней в погоню.

Она тихонько вздохнула и прошептала:

– Скажите, а приходилось вам испытывать в своей жизни такой безотчетный страх, что он буквально съедал бы вас? – И, не дожидаясь ответа, продолжала:

– Я помню, однажды, еще в детстве, я безотчетно боялась сокола, которого отец принес домой. Мне было мало того, что хищник сидел в клетке. Я не могла находиться с ним даже в одном сарае. И даже во дворе. Кончилось дело тем, что я стала прятаться у себя в комнате.

Лукаса удивила эта, как ему показалось, чертовски странная реакция.

– А почему вам было так страшно?

– Мой дядя Малькольм сказал мне, что этому соколу очень нравятся голубые глаза. У меня до сих пор мурашки, когда я вспоминаю, как он говорил это мне. Вы когда-нибудь замечали, какие у сокола острые когти?

– У вашего дяди злые шутки.

– Я боялась его так же, как сокола, – призналась она снова шепотом.

– Это тоже был безотчетный страх?

– Нет, я не зря боялась его. Сейчас ведь без труда можно отыскать кого-нибудь в городе, да? Теперь, когда телеграф стал таким модным и почти куда угодно можно доехать на поезде, очень легко найти другого человека… если ищешь. Ведь так?

– Да, – ответил он. – А почему вы спрашиваете? Она не хотела говорить ему правду. Может, она зря волнуется. Скорее всего, как только дядя Малькольм получит деньги своей матери, он и не вспомнит ни о двойняшках, ни о ней, Тэйлор. У него не будет никакой надобности преследовать ее. Но она знала, что это не так.

– Просто я веду себя как дурочка, – сказала она Лукасу.

– А какие еще у вас были безотчетные страхи?

– Я каждый раз на ночь запирала дверь в свою комнату – боялась, что кто-нибудь войдет ко мне, пока я сплю.

– Мне это вовсе не кажется безрассудным.

– Возможно, вы и правы, – согласилась она. – Но я еще пододвигала к двери тяжеленный дубовый комод для подстраховки.

– Кто, по-вашему, мог зайти к вам, пока вы спали? Просто кто-нибудь или кто-то конкретно?

– Просто кто-нибудь. – Она заговорила о другом, прежде чем он успел задать свой следующий вопрос. – Если вы вернетесь к себе в горы…

– Не если, Тэйлор, а когда, – поправил он.

– А что будет, если вы вдруг понадобитесь своим братьям?

– Они будут знать, где меня искать. На это уйдет не больше одного-двух месяцев.

– Вот они обрадуются, особенно если им вдруг срочно понадобится помощь.

– Да они сами прекрасно управятся, – упрямо возразил он.

– Я бы точно не отправилась вас искать.

– Я об этом даже и не думал.

Она фыркнула. Он улыбнулся. Эта маленькая женщина – с характером. Старается не показать его, но у нее это плохо получается. Тэйлор, явно не сознавая, что делает, мертвой хваткой вцепилась ему в руку, так что ногти впились в кожу. Лукас не понимал, почему она так возмутилась из-за его братьев. Ведет себя так, будто он и вправду бросает своих родных. Она просто не понимает. У него с братьями был уговор, когда они попросили его о помощи, и он сделал все, что обещал. Черт побери, он сделал больше чем достаточно.

Что она вообще знает о его жизни? Ее с рождения баловали и опекали. И уж наверняка она никогда не испытывала никаких лишений. И даже не могла себе представить, что чувствуешь, когда сидишь в камере два на четыре фута без окон, но с огромным количеством крыс, а со всех сторон раздаются вопли умирающих.

Лукас не собирался объяснять ей, что он чувствует и почему.

Он никогда не говорил о войне и сейчас не собирается этого делать, А ее мнение о нем его не интересует.

Но он сразу почувствовал, что лжет сам себе. Ее мнение было ему вовсе не безразлично. Он не мог понять почему: что-то здесь не сходилось. Он просто устал, вот й все. Усталость мешает ему рассуждать логически. Шторм все еще бушевал с той же силой, и Лукас не удивился бы, услышав тревожный звон судового колокола, дающий пассажирам сигнал покинуть корабль.

Он не имел привычки волноваться по поводу обстоятельств, которые не в состоянии был изменить. Если судно пойдет ко дну, он схватит Тэйлор и поплывет к ближайшему берегу или умрет, пытаясь это сделать.

Близость Тэйлор сбивала его с толку. Она была такая мягкая и шелковистая. От нее так чудесно пахло. Розами. Ее гладкая кожа, придуманная специально для поцелуев, могла довести любого мужчину до сумасшествия, и единственным его желанием было прижаться лицом к изгибу ее шеи и заснуть, вдыхая ее аромат.

Опять ложь. Он хотел ее. Хотел погрузиться внутрь…

– А ваши братья понимают, что вы собираетесь бросить их?

Он был признателен ей, что она прервала эти его мысли. А то они до добра не доведут. Ему даже было все равно, что ее вопрос был, по сути дела, оскорбительным. Она просто чего-то не понимает. Пока она не назвала Джордана, Дугласа и Келси его семьей, он не считал их родней. Просто сводными братьями. Лукас так долго жил один, что само понятие «семья» было ему совершенно чуждо.

– Вы как будто обиделись, – заметил он и громко зевнул.

– Да, пожалуй, я немного обиделась, – отвечала она. – Я прекрасно понимаю, что ваши братья и их проблемы – вовсе не моя забота, но…

Он не дал ей закончить:

– Вы правы. Они не должны вас волновать. Спите.

– Значит, мы закончили обсуждать семейные обязанности?

Он проигнорировал ее вопрос – пусть его молчание будет ответом, больше она ничего не услышит.

Однако такой поворот беседы имел свою положительную сторону. Тэйлор была настолько возмущена этим, как она считала, предательством Лукаса по отношению к его семье, что у нее не оставалось больше времени и места для волнения об их собственном положении, в котором они находились, и Лукас находил по просто замечательным. Ничего, он толстокожий и вполне может снести несколько оскорблений, особенно если они отвлекают ее от волнения и страха. Ему не хотелось, чтобы она думала о возможной гибели в штормовом море. Он достаточно сильно беспокоится о них обоих, и пусть это будет известно одному Господу Богу. Интересно, подумал Лукас, сколько еще трепки может вынести их корабль, прежде чем разлетится в щепки.

– Тэйлор, вы умеете плавать?

– Да. А почему вы спрашиваете?

– Просто из любопытства.

– А вы?

– Ага.

Она совсем не сразу поняла смысл его вопроса.

– Вы можете доплыть до Бостона? – поинтересовалась она.

Конечно же, этого не мог сделать никто. Им еще добрых два дня идти до порта, а может, и больше, если судно сбилось с курса из-за сильного ветра и безжалостных волн. – Разумеется, могу, – отвечал он без тени усмешки в голосе, надеясь, что эта ложь успокоит ее.

– Мистер Росс!

Господи, его передергивает, когда она так обращается к нему.