Злой ветер - Кейн Рэйчел - Страница 29

Я была одна в классной комнате: осталась после уроков. Коррективная теория погоды. Ответ неверный. Я никогда не смогу…

«Будь внимательна, моя дорогая,  – говорил он, не оборачиваясь и продолжая скрипеть мелом. – Это достаточно тонкий вопрос».

На доске. Ответ находился на доске. Все, что мне надо было, – это… это…

По краям доски возникли хрустальные, переливчатые искорки. Они разрушили, сожрали и доску, и ответ на ней. Снова вокруг темнота, поглотившая путь к моему спасению.

Нет.

Я протянула руку, химическая конструкция на доске обрела цвета: красный, синий, желтый. Изображение стало подвижным, трехмерным… Я откинула элемент, который казался явно лишним, – желтая гроздь, прилепившаяся не к месту на ветку, – и заменила его таким же синим.

Так, еще. Быстрее. Проделать то же самое с тысячами таких же вращающихся моделей, миллионами, миллиардами. Работала не моя рука – мое сознание, я сама.

Йоренсон отвернулся от доски, аккуратно положил мел и улыбнулся мне.

«Теперь дыши,  – сказал он. – Не забудь дышать».

…и сладостный воздух внезапно пошел в мои легкие. И еще, шум. Господи, какой шум стоял вокруг: звук голосов, шарканье подошв, крики… В пассаже царила страшная суматоха, откуда-то на всю громкость гремела музыка – она била по ушам. О сладостный, прекраснейший хаос!

Я жадно глотала воздух, глоток за глотком, прислушивалась к гулко бьющемуся сердцу и думала: «Ненавижу, как я ненавижу этот чертов урок».

Кто-то поддерживал мою голову. Я подняла взгляд, сфокусировала его и увидела Дэвида. Он был смертельно бледен, я чувствовала, как тряслись его руки. Очки почему-то отсутствовали, и лицо выглядело совсем по-другому. Сильнее. В глазах поблескивали рыжевато-медные крапинки.

– Привет, – прошептала я. Он открыл было рот, но так ничего и не сказал.

Кто-то шлепнул мне на лицо кислородную маску, в которой я теперь совсем не нуждалась.

Забавно, но ощущение близкой смерти вызвало у меня жуткий голод. В обществе Дэвида я сидела за столиком на продуктовом рынке и поглощала грандиозные порции самой разной еды: говяжье жаркое, шафрановый рис, лепешки. И запивала все огромными количествами минералки без газа. Дэвид с молчаливым ужасом наблюдал за мной. Собственно, он не произнес ни слова за все то время, пока длилась суматоха с появлением парамедиков и долгими спорами, перевозить меня в больницу или нет… он ни разу ни с кем не заговорил. Просто стоял, сжав руки, среди всей этой кутерьмы и молча глядел на меня. А меж бровей у него залегла складка.

И это было чертовски мило с его стороны.

Мне пришлось подписать протоколы и отказ от подачи каких-либо жалоб, а также выслушать кучу мрачных предсказаний по поводу квалификации местного доктора, прибывшего в компании с представителем страхового общества.

Когда все это наконец закончилось, я сграбастала Дэвида за локоть и простонала: «Умираю от голода». Последовала прогулка в кафетерий, заказ и поглощение пищи… А он все еще хранил молчание.

Теперь, когда я сделала последний глоток из бутылки и старательно подобрала оставшиеся оранжевые рисинки с тарелки, он склонился ко мне и спросил:

– Закончила?

– Полагаю, да, – ответила я, отправив в рот последний кусочек «наана»,[25] облизала пальцы и воспользовалась напоследок салфеткой. Окружающие по-прежнему наблюдали за мной: то ли наслаждаясь моим бархатным костюмчиком, то ли ожидая, что я снова свалюсь наземь с пеной у рта. Должно быть, эксцесс со мной являлся самым волнующим событием со времени рождественской службы.

Дэвид тоже посматривал на меня с опаской.

– Не хочешь объяснить, что происходит?

– Да как тебе сказать, – пожала я плечами. – Слушай, не обижайся, но думаю, тебе лучше забрать мою двадцатку и поискать себе другую машину. Не то чтоб ты был мне неприятен, но…

– С тобой снова может что-то случиться?

Да уж. Причем, вполне возможно, прямо во время гонки на Далиле. Или в следующий раз мой преследователь может заключить в смертельный мешок моего попутчика – просто чтоб отвлечь мое внимание, пока он достанет очередной сюрприз из свой волшебной шляпы. Кто-то очень не хочет допускать меня к Льюису. Кто? И почему? Кто вообще знал, что я ищу его? Ну, джинн, конечно, но эти создания ничего не делают без приказа своего хозяина. А его хозяином являлся Льюис. Если он сам передал мне указания по поводу нашей встречи, вряд ли будет пытаться меня убить. Ну, затем еще Пол. И Звездочка. Чушь! Мои размышления зашли в тупик.

– Если снова случится припадок, тебе понадобится помощь, – сказал Дэвид. – Кроме того, у меня впереди долгая дорога, и мне бы не помешало хоть немного прокатиться. Серьезно. Такое впечатление, что тебе тоже еще ехать и ехать.

– Да? – это была первая информация, пусть и косвенная, которую он выдал о себе. – И куда же ты направляешься?

– В Феникс, – ответил он. – Мой брат попал в беду, и мне надо добраться к нему.

Я углядела еще одно зернышко риса и наколола его на вилку.

– И как его звать?

Дэвид помедлил, затем ответил, глядя в сторону:

– Джозеф.

– Прямо как в Библии.[26]

– Мы из очень религиозной семьи.

Я отодвинула поднос и сложила руки на столе. Они больше не дрожали, что уже было хорошо. И меня покинуло ощущение чего-то происходящего вокруг. По крайней мере ничего сверхъестественного. Обычная жизнь – куча орущих детей, спорящих взрослых, музыка из динамиков магазина и непрерывный поток болтовни на самых разнообразных языках.

То, что меня едва не убило, не принадлежало этому миру. На сей раз мой враг проявил завидную аккуратность, метя прямо в меня. Но впредь я буду уже настороже, и ему не представится такой прекрасной возможности. В следующую свою попытку он может оказаться куда более неряшливым.

Непозволительно находиться в гуще невинных людей, когда это случится.

– Феникс, ясно, – повторила я. – Послушай, я не шучу. Находиться рядом со мной небезопасно, понимаешь? Объяснение можешь придумать сам: эпилептические припадки, одержимость демонами, отравляющее воздействие, зависимость от мафии. Суть не меняется – находиться в моем обществе чревато последствиями. Так что прояви благоразумие: купи билет на автобус, сядь на коммерческий рейс, возьми напрокат машину или иди пешком. Прямо сейчас, не откладывая.