Львица - Гарвуд Джулия - Страница 29

Как только она запирала дверь, можно было расслабиться. Каждую ночь она стелила одеяло на полу у большого окна, где и спала до утра.

Ей уже не нужно было быть сильной, когда она оставалась одна. Она могла поплакать, но только так, чтобы никто не услышал. Конечно, проливать слезы – это признак слабости, но поскольку этого никто не видел, Кристина почти не испытывала стыда.

Крошечный садик, находившийся позади кухни, был еще одним владением Кристины. Она обычно проводила там большую часть утренних часов. Забывая о шуме города и о жутком запахе выброшенного мусора, она снимала туфли и с наслаждением ступала босыми ногами по зеленой траве и коричневой земле. Когда капельки росы исчезали под лучами все более горячего солнца, Кристина возвращалась в дом, где в это время уже царила обычная суета.

Эти бесценные часы единения с природой помогали ей вынести весь оставшийся день. В это время она обычно могла обдумать, разрешить любой тревоживший ее вопрос. Однако с тех пор, как она встретила маркиза Лайонвуда, Кристина не могла ни на чем сосредоточиться. Все ее мысли были о нем.

Ее влекло к нему с самой первой минуты их встречи. Когда сэр Рейнольдс назвал его Лайоном, она тут же встрепенулась. А потом посмотрела ему в глаза, и ее сердце оказалось в плену. Она увидела в их темной глубине незащищенность, и ей захотелось утешить его.

Он нуждался в ее защите. Кристина ощущала, что он, вероятно, так же одинок, как и она. Правда, она не понимала, почему у нее появилось такое чувство. У Лайона была семья, он был в центре внимания общества, ему завидовали, его боялись. Да, высшее общество склонялось перед ним из-за его титула и богатства. С точки зрения Кристины, это были нестоящие ценности, но Лайон среди них жил с детства.

Тем не менее он не был похож на других. Она заметила, что он не соблюдает их правила. Нет, Лайон, казалось, руководствовался только собственными законами.

Кристина знала, что неприлично было предлагать ему жениться на ней. По правилам именно мужчина должен просить руки женщины, а не наоборот. Она довольно долго думала об этом и пришла к выводу, что ей придется нарушить это правило, чтобы выйти замуж до того, как ее отец вернется в Англию.

Однако, кажется, она не очень удачно выбрала момент для подобного предложения. Она поняла, что озадачила его своим поспешным вопросом, увидев, как он изумился. Она никак не могла понять, собирается он расхохотаться или же разразится гневной тирадой.

Кристина, однако, была уверена, что как только Он обдумает ее предложение, то непременно согласится. Ведь он уже признался, какое удовольствие ему доставляет быть рядом с ней, как ему нравится дотрагиваться до нее. Ей было бы легче жить в этой странной стране, если рядом с ней будет Лайон.

И потом, это же совсем ненадолго… она не станет для него вечной обузой, как любила выражаться графиня.

И кроме того, у него ведь нет выбора, так ведь? Она – львица племени дакота. Лайону просто придется жениться на ней. Это его судьба.

Маркизу Лайонвуду казалось, что четверг никогда не наступит. К тому времени, когда он вошел в дом сэра Ханта, он уже был страшно зол.

Лайона попеременно охватывал то жуткий гнев, то глубокое разочарование при воспоминании о возмутительном предложении Кристины. Да, теперь он с абсолютной уверенностью мог сказать, что разгадал ее игру. Ей нужен был брак, совершенно точно, брак и его деньги, точно так же, как и любой другой женщине в стране.

Не меньше злился он и на самого себя. Его интуиция явно задремала. Он должен был понять с самого начала, что она задумала. Видит Бог, он сделал то же самое, в чем обвинял Рона, – пал жертвой смазливого личика и умелого флирта.

Лайон готов был завопить от отвращения и намеревался высказать все свои чувства Кристине при первой же возможности. Он не собирался снова жениться. Одного раза ему вполне хватило. Да, Кристина будет принадлежать ему, но только на его условиях и, конечно, без брачных уз, которые лишь осложняют отношения. Все женщины меняются после свадьбы. Уж этому жизнь научила его.

К сожалению, первой, кого он увидел в салоне Ханта, была его сестра Диана. Она немедленно заметила его, подхватила юбки и в мгновение ока очутилась перед ним, присев в реверансе.

Черт, ему снова придется быть вежливым!

– Лайон, спасибо, что попросил сэра Рейнольдса сопровождать меня. Он так добр. Тетя Харриет приедет в следующий понедельник, и тебе больше не придется выполнять эту скучную обязанности. Тебе нравится мое новое платье? – тут же поинтересовалась она, расправляя складки желтой юбки.

– Ты выглядишь прелестно, – ответил Лайон, едва взглянув на нее.

Среди множества народа, собравшегося в салоне, Лайон никак не мог отыскать Кристину. Хотя он был значительно выше других гостей, ему все равно не удалось обнаружить гриву золотистых кудрей.

– Зеленый цвет мне идет, правда, Лайон?

– Да.

Диана засмеялась, и Лайон наконец повернулся к ней.

– Мое платье желтое, Лайон. Я знала, что ты не обращаешь на меня никакого внимания.

– Мне не до игр, Диана. Будь умницей, иди и побеседуй с гостями.

– Ее здесь нет, Лайон.

– Нет? – переспросил Лайон непонимающе.

Диана вновь рассмеялась.

– Принцесса Кристина еще не приехала. Вчера я с огромным удовольствием побеседовала с ней.

– Где ты ее видела? – Голос Лайона прозвучал немного резче, чем ему хотелось. Диана не обиделась.

– За чаем. Мама, конечно, не присоединилась к нам. Как и ты, кстати. Ты что, и правда забыл, что просил меня пригласить ее, Лайон?

Лайон покачал головой.

– Я решил не вмешиваться, – солгал он.

Он действительно забыл, но и в этом винил Кристину. С тех пор как услышал ее предложение о женитьбе, он не мог больше думать ни о чем другом.

Диана озадаченно посмотрела на брата.

– На тебя это так не похоже, ведь ты никогда ничего не забываешь! – Когда он никак не откликнулся и на эти слова, она сказала:

– Я рада, что нам с ней удалось побыть вдвоем. Принцесса Кристина – удивительная женщина. Ты веришь в судьбу, Лайон?

– О Боже!

– Нет никакой необходимости стонать, – пожурила его Диана.

– Я не верю в судьбу!

– А теперь ты кричишь, Лайон, и все с любопытством смотрят на нас. Постарайся улыбнуться. А я вот верю в судьбу.

– Разумеется.

– Интересно, почему это вызывает у тебя недовольство? – Не дав ему ответить, Диана продолжила:

– Принцесса высказывает такие оригинальные суждения о людях и никогда не злословит о них.

Она такая хрупкая, утонченная! Когда я с ней, мне хочется ее защитить. Она очень мягкая…

– Старая ведьма была с ней? – нетерпеливо прервал сестру Лайон. У него не было настроения выслушивать рассказ о добродетелях Кристины. Нет, он был еще слишком зол на нее.

– Прошу прощения? – переспросила Диана.

– Графиня, – пояснил Лайон. – Она была с вами?

Диана попыталась сдержать смех.

– Нет, Кристина была одна. Я совершенно случайно позволила себе нелестное высказывание о ее тете, хотя, конечно, не называла ее, как ты, старой ведьмой. Кристина с чрезвычайным достоинством заметила, что невежливо говорить о пожилых людях подобным образом. Мне стало стыдно от ее мягкого упрека, Лайон, и я вдруг стала рассказывать ей о нашей маме и о том, как она скорбит о Джеймсе.

– Не следует обсуждать семейные дела с посторонними, – сказал Лайон. – Я был бы тебе очень признателен, если бы ты…

– Она говорит, что это ты виноват в том, что мама…

– Что?

– Прошу, позволь мне закончить, прежде чем укорять. Кристина сказала такую странную вещь.

– Ну разумеется! – вставил Лайон с мученическим вздохом.

Господи, как это заразительно. Всего один лишь день с принцессой Кристиной, и Диана также стала нести черт знает что.

– Я не совсем поняла смысл, но она сказала, и довольно твердо, что в этом есть и твоя вина, и именно ты должен был сделать так, чтобы мама вернулась к семье. Таковы были ее слова.