Львица - Гарвуд Джулия - Страница 2

Он шел, как воин. Походка мальчика очень напоминала походку его отца. Сердце Мерри переполнилось гордостью за сына. Белый Орел когда-нибудь станет вождем своего народа. Ему было предназначено судьбой встать во главе воинов, точно так же, как ей было предназначено оберегать и воспитывать белокожую малышку, так мирно спавшую сейчас у нее на руках.

Мерри попыталась сосредоточить свои мысли на предстоящей встрече с родными. Она не отрывала глаз от сына, который уже вводил лошадь в деревню. Чтобы прогнать свои страхи, Мерри про себя читала молитву, которой научил ее шаман.

Более сотни индейцев племени дакота в изумлении смотрели на Мерри и Белого Орла. Никто не проронил ни слова. Белый Орел молча шагал вперед и остановился, лишь когда достиг вигвама вождя.

Женщины потихоньку окружили лошадь Мерри. На их лицах читалось безмерное удивление. Несколько рук протянулось, чтобы дотронуться до Мерри, будто индианки хотели убедиться, что их глаза не обманывают их.

Затем они осмелели: стали поглаживать ее и вздыхать. Мерри улыбнулась этому проявлению нежности. Она подняла глаза и увидела Подсолнух, младшую сестру ее мужа. Ее верная подруга плакала, не скрывая слез.

Внезапный грохот разорвал тишину. Земля задрожала от стука копыт. Воинам, несомненно, сообщили о возвращении Мерри. Черный Волк, муж Мерри, конечно, мчится во главе их.

Полог вигвама вождя откинулся как раз в тот момент, когда воины спешились. Мерри увидела своего отца. Серый Орел стоял у входа и молча смотрел на нее. На его морщинистом лице отпечатались следы страданий, а глаза, такие же теплые и добрые, как всегда, затуманились от переполнявших его чувств.

Теперь все повернулись и смотрели на вождя. Они ожидали его слова. Именно Серый Орел должен был первым приветствовать возвращение Мерри и ее сына.

Муж Мерри подошел к Серому Орлу и встал рядом. Мерри сразу покорно опустила голову. Руки начали дрожать, и она подумала: ее сердце стучит так громко, что может разбудить Кристину. Мерри знала: как только она взглянет на мужа, самообладание покинет ее, и она наверняка начнет плакать. Это, конечно, будет недостойно и не понравится ее гордому мужу.

Мерри любила Черного Волка, но с тех пор, как она видела его в последний раз, многое изменилось. Ее мужу придется принять очень важное решение, прежде чем он раскроет ей свои объятия.

Вождь внезапно простер руки вверх, к Великому Духу. Ладони его были повернуты к солнцу.

И тогда приветственный крик гулко прокатился по долине. Белый Орел сначала обнял деда, а потом отца, поднялся невообразимый шум. Кристина зашевелилась на руках Мерри. Накидка скрывала девочку, но, заметив, как что-то шевелится у Мерри на руках, женщины изумленно ахнули.

Черный Волк обнимал сына, но взгляд его был прикован к жене. Мерри осмелилась робко поднять на него глаза, увидела его улыбку и попробовала улыбнуться в ответ.

Серый Орел несколько раз кивнул, выразив таким образом свою радость и одобрение, и медленно направился к дочери.

Шаман тем временем стоял у своего вигвама и наблюдал. В его сне не было видно лиц Мерри и Белого Орла. И часть сна по-прежнему оставалась для него загадкой.

– Я терпеливый человек, – прошептал он духам. – Я буду принимать по одному дару.

Люди расступились, освободив проход для вождя. Воины, не обращая внимания на Мерри, окружили Черного Волка и его сына. Женщины снова подались вперед, чтобы услышать слова вождя, обращенные к дочери.

Приветственные крики не утихали. Эти пронзительные звуки разбудили Кристину.

Малышке совсем не нравилось ее темное укрытие. Она отодвинула накидку из бизоньей кожи как раз в тот момент, когда Серый Орел наконец подошел к Мерри.

Мерри даже не знала, кто из них больше удивился. Кристина казалась зачарованной огромным человеком, смотревшим на нее так пристально. Она немного растерялась, от смущения засунула палец в рот и прижалась к материнской груди.

Серый Орел также не пытался скрыть своего изумления. Он долго и пристально смотрел на ребенка, затем повернулся, чтобы взглянуть на Мерри:

– Тебе многое предстоит рассказать нам, дочь.

Мерри улыбнулась:

– Да, мне многое предстоит объяснить, отец.

Кристина заметила улыбку матери. Она тут же вытащила палец изо рта и с любопытством осмотрелась. Когда девочка увидела своего брата в толпе незнакомцев, она протянула к нему руки и закричала:

– Орел!

Серый Орел сделал шаг назад, затем обернулся к внуку.

Кристина была совершенно уверена, что брат подойдет и возьмет ее. Когда же этого не последовало, она попыталась вырваться из рук матери.

– Мой Орел, мама! – закричала она изо всех сил.

Но Мерри не обращала внимания на дочь. Она смотрела на своего мужа. Лицо Черного Волка было жестким и бесстрастным. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Он слышал, как Кристина назвала ее мамой. Малышка говорила на языке сиу так же хорошо, как любой ребенок племени дакота, и кричала достаточно громко, чтобы ее услышала вся деревня.

Подсолнух кинулась к подруге, чтобы помочь ей спешиться. Мерри передала Кристину ей и хотела предупредить о том, что с девочкой нужно быть настороже, но было уже поздно. Кристина легко выскользнула из ее рук и упала на землю, приземлившись на спинку. Прежде чем Подсолнух или Мерри успели взять ее, она ухватилась за ноги Серого Орла, встала и побежала к брату. Смех малышки звенел над притихшей толпой.

Никто толком не знал, как воспринимать появление этого красивого белокожего ребенка. Несколько старших скво протянули руки, чтобы потрогать золотистые кудри Кристины. Их любопытство было столь велико, что они не могли сдержать его. Девочка не возражала. Она стояла около брата, едва доставая ему до колен и крепко уцепившись за его руку, зато в такой же, как он, позе.

Кристина мирилась с тем, что ее трогают, она сразу ясно дала понять, что не хочет ни с кем делить общество брата. Когда старый вождь хотел вновь обнять своего внука, Кристина попыталась оттолкнуть его руки.

– Мой Орел! – закричала она.

Поведение дочери повергло Мерри в ужас. Она схватила Кристину, робко улыбнулась старику, а потом прошептала сыну:

– Иди со своим отцом. – Но муж Мерри уже скрылся в вигваме Серого Орла.

Как только брат ушел, Кристина сразу начала плакать. Мерри подняла девочку на руки и попыталась, правда безуспешно, успокоить ее. Но Кристина спрятала лицо на материнской груди и безутешно рыдала.

Друзья Мерри окружили их. Никто не осмеливался спросить о ребенке-до тех пор, пока она не расскажет все своему мужу и вождю, но женщины уже улыбались девочке, поглаживали ее золотистые кудри. Кто-то даже стал напевать колыбельную песню.

И тут Мерри увидела шамана. Она тут же поспешила к нему и, подойдя, довольно неловко поклонилась.

– Добро пожаловать домой, дитя мое, – сказал старик.

– Я скучала по тебе, Уакан, – ответила Мерри. Крики Кристины стали еще пронзительнее, и Мерри легонько встряхнула ее. – Тихо, малышка, – сказала она и вновь повернулась к шаману. – Моя дочь рычит, как львица. Может быть, со временем она… – Недоумение, появившееся на лице старика, заставило ее прервать фразу. – Ты болен, Уакан? – спросила она с тревогой.

Шаман покачал головой. Когда он протянул руки, чтобы дотронуться до Кристины, Мерри заметила, что они дрожат.

– У нее волосы цвета молнии, – прошептал он.

Кристина внезапно повернулась и уставилась на старика. Она уже забыла свои огорчения и даже улыбнулась этому странному человеку, голову которого украшали такие смешные перья.

Мерри услышала, как шаман ахнул. Видимо, он действительно нездоров.

– Ее зовут Кристина, Уакан, – сказала она. – Но если нам разрешат остаться, ей потребуется имя, такое же, как и у всех из племени дакота, и, конечно, твое благословение.

– Она – львица, – заявил старик и широко улыбнулся. – Она останется, Мерри. Не беспокойся о девочке. Бизоны защитят ее. Духи дадут совет твоему отцу и твоему мужу. Будь терпелива, дитя. Будь терпелива.