Две розы - Гарвуд Джулия - Страница 99

– Ты можешь все это доказать, Харрисон?

– Я могу доказать, что он растратил ваши деньги, сэр. Дуглас уверен, что он и сегодня узнает Макферсона. У меня самого нет такой уверенности, но полагаю, полиция заставит вашего помощника говорить.

– Если бы няня не передумала, увидел ли бы я когда-нибудь свою дочь? Ведь он убил бы Викторию, да?

– Возможно, – согласился Макдональд.

– И все эти годы это чудовище сидело рядом со мной как ни в чем не бывало!

Голос Эллиота прервался.

– Сэр, это было с его стороны очень умно. Когда няня с младенцем исчезли, он, должно быть, запаниковал, но не сбежал, а остался на своем месте. Это был самый лучший способ контролировать ход расследования. Продолжая работать на вас, он прочитывал всю поступающую к вам корреспонденцию.

Внезапно Эллиот вскочил и бросился к двери.

– Я сейчас пойду и…

Харрисон остановил его, схватив за руку:

– Нет, вы никуда не пойдете. Его уже увезли. Ваше желание вполне естественно, но вы не можете убить Макферсона.

Макдональд осторожно проводил Эллиота к дивану и помог ему сесть. Он оставался рядом с ним до тех пор, пока не убедился, что лорд полностью контролирует себя и не сделает ничего, о чем впоследствии придется сожалеть.

Харрисон собирался поговорить с ним о своих планах на будущее, но решил, что сообщит патрону о своем намерении уйти в отставку несколько позже.

Макдональд поднялся в спальню – ему хотелось побыть одному, чтобы хорошенько обдумать все то, что он намеревался сказать жене. Он приготовился в случае необходимости упасть на колени и просить прощения у Мэри Роуз.

Его все еще коробило от того, что Эллиот понятия не имел, как зовут братьев Мэри Роуз. Как только Мэри Роуз переносила все это!

На столе Харрисон увидел записку. В ту же секунду сердце его сжалось от ужаса – он не мог заставить себя дотронуться до листка бумаги.

Наконец он все же прочел ее, но только с третьего раза до него дошел смысл написанного. Харрисон уронил голову на грудь и застонал от бессилия.

Он потерял Мэри Роуз.

Харрисон понятия не имел, сколько времени он простоял, держа записку в руках, но когда опомнился, в комнате уже сгущались тени. В дверь постучал Эдвард и, не входя, крикнул, что лорд Эллиот просит Макдональда спуститься вниз.

Харрисон медленно стряхнул с себя оцепенение. Ему многое надо сказать своему тестю, и его больше не волновало, поймет ли он его.

Эллиот стоял перед камином, сжимая в руке клочок бумаги.

– Моя жена попрощалась и с вами тоже? – спросил Харрисон. Эллиот медленно кивнул.

– У нее было все, – прошептал он. – Почему же она не была счастлива? Ты знаешь, что она, оказывается, планировала свой отъезд? Харрисон, я не понимаю. Она пишет… сейчас я прочту. В самом конце… да, вот здесь. «Я люблю тебя, отец, и если бы ты узнал меня получше, ты бы тоже, наверное, меня полюбил».

Эллиот снова поднял голову.

– Но я люблю ее.

– Да, вы любите ее, но с той самой минуты, как она появилась здесь, вы пытались ее изменить. Вы даже не осознаете, что вы потеряли! Знаете что? Садитесь-ка, и я вас познакомлю с вашей дочерью. Пожалуй, я начну с Корри, с Сумасшедшей Корри. Вам не приходилось о ней раньше слышать, не так ли, сэр? Ну разумеется, нет. Да вы и не стали бы слушать. Но теперь-то уж я заставлю вас кое-что понять.

Харрисон рассказал о дружбе между Мэри Роуз и Корри. Эллиот побледнел, услышав, как выглядит несчастная подруга его дочери. А когда Харрисон упомянул о том, как Корри, протянув руку в открытое окно хижины, погладила Мэри Роуз по плечу, в глазах его показались слезы.

– Меня поражает ее сострадание, – сказал Харрисон. – Именно по этой причине она так долго терпела всех нас. Господи, я то и дело твердил ей, чтобы она проявляла к своим новым родственникам больше понимания, чтобы она дала вам время привыкнуть к ней. Но вас не интересовало, что творится у нее в душе, а теперь уже слишком поздно, сэр. Те люди в Монтане – ее семья. Ваша дочь играет на фортепьяно и бегло говорит по-французски. У вас есть все основания гордиться ею.

Харрисон просидел с Эллиотом до самой ночи, рассказывая ему о том, что он знал о Мэри Роуз. Мужчин никто не тревожил. Лишь однажды Лилиан попыталась вмешаться в их разговор, но резкий окрик брата заставил ее ретироваться.

– Отцовская любовь не знает никаких препятствий, – прошептал Эллиот. – Но я…

Не в силах продолжать, он закрыл лицо руками и разрыдался.

– Каждое утро она садилась рядом со мной и расспрашивала меня о нашей семье. Она никогда не говорила о своих друзьях.

– Вы бы ей не позволили этого.

– Да, – кивнул Эллиот. – О Боже, что я наделал? Что я наделал?!

– Я ухожу в отставку, сэр. Я закончил всю ту работу, которую вы мне поручали, Вы ведь нарочно старались загрузить меня как можно сильнее? Вы хотели побольше времени проводить со своей дочерью и потому заставили меня исколесить всю страну. Впрочем, я вас не виню. Мне очень хотелось исполнить свой долг перед вами. Именно поэтому я так старался разоблачить Макферсона. Но теперь все позади. Если вы позволите, я поднимусь в свою комнату и упакую вещи.

– И куда же ты поедешь?

Харрисон ответил не раньше, чем дошел до дверей.

– Домой, – сказал он.

Адама Клэйборна ждал суд за убийство. Харрисон узнал эту страшную новость, добравшись до станции проката лошадей и экипажей. Он собирался купить повозку и двух лошадей, чтобы отвезти свой багаж в Блю-Белл, но услышанное заставило его резко изменить свои планы.

– Да, сэр, нам тут предстоит поглядеть на то, как Адама Клэйборна вздернут на виселицу. Сюда приехали двое разодетых парней откуда-то с Юга и привезли с собой юриста. Они якобы хотят, чтобы судья Бернс передал им Адама – они отвезут его в те места, откуда он родом, и будут судить его там. Но Бернс скорее всего займется делом Клэйборна лично – или его самого повесят, если он не оправдает ожиданий публики. Вот почему сегодня у нас тут так пусто. Если вы приедете сюда завтра, здесь вообще никого не будет – все отправятся в Блю-Белл. Для людей это что-то вроде праздника. Правда, большинство женщин, наверное, будут плакать. Но в любом случае танцы начнутся только после захода солнца. Это будет славная вечеринка, советую посетить.

Харрисон быстро купил коня, бросил старику двадцать долларов и попросил нанять человека, который отвез бы в город его вещи. Он уже седлал своего вороного, когда старик снова заговорил:

– Я вижу, что вы и впрямь не собираетесь ничего упустить. Но времени у вас достаточно. Я пробуду здесь еще два часа и могу сам отвезти ваш багаж. Заработаю двадцатку – она будет не лишняя.

– Адам Клэйборн невиновен, – сказал Харрисон и вскочил в седло.

– А какая разница. Он черномазый, а те, кто обвиняет его, – белые. Поэтому Клэйборну все равно.

Обернувшись, старик увидел, что говорил, по сути дела, сам с собой – Харрисона уже и след простыл.

Он мчался в Блю-Белл бешеным галопом, понимая, что должен вмешаться, пока дело не зашло слишком далеко. Ему никогда раньше не приходилось видеть толпу линчевателей, но он не раз читал весьма красочные описания судов Линча, и потому по спине его невольно побежали мурашки. Он обязан что-то предпринять – в рамках закона или вне их.

Харрисон усилием воли сосредоточил все свои мысли на старшем Клэйборне. Он знал, что в его прошлом есть какая-то темная история, но Адам никогда ничего не рассказывал ему об этом.

Что же это могло быть? Убийство? Он не мог себе представить, чтобы такой человек, как Адам Клэйборн, убил бы кого-нибудь, не имея для этого достаточно веских причин.

Хотя Харрисон был не слишком набожным человеком, в этот миг ему стало по-настоящему страшно, и он принялся просить помощи у Бога.

Только бы не было слишком поздно. Только бы не было слишком поздно.

Суд проходил в помещении пустующего склада через дорогу от магазина Моррисона. Народу набилось столько, что яблоку было некуда упасть. С одной стороны от Адама сидела Мэри Роуз, с другой – Трэвис. Кол с Дугласом вынуждены были остаться на улице – им не позволили войти, поскольку судья боялся, что их нрав может помешать отправлению правосудия. Обвинители Адама разместились напротив Клэйборнов. Их было трое – юрист и двое омерзительных подонков, именовавших себя сыновьями Ливонии.