Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Гарвуд Джулия - Две розы Две розы

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Две розы - Гарвуд Джулия - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

– Порой я задумываюсь, всегда ли Бог знает, что делает, – прошептал он.

– Само собой, всегда, – отозвался Дуглас. – И я считаю, что Он предпочел бы, чтобы мы выбрали для нашей малютки другое имя, Надеюсь, у нее отрастут хоть какие-то волосы. Мне как-то не улыбается иметь лысую сестренку.

– Пусть будет Мэри, – предложил Кол.

– Роуз, – произнес Адам одновременно с ним.

– Мою мать звали Мэри, – объяснил Кол. – Она умерла, когда рожала меня. Соседи говорили, что она была очень хорошей женщиной.

– А мою мать зовут Роуз, – сказал Адам. – Она тоже очень хорошая женщина.

– Малышка засыпает, – прошептал Трэвис. – Положите ее в корзину, а я постараюсь ее перепеленать. А потом уж спорьте насчет ее имени.

Адам молча повиновался. Все наблюдали за тем, как Трэвис неумело закутал девочку в сухое. Ребенок уснул еще до того, как он закончил возиться с пеленкой.

– Я думаю, пререкаться тут нечего, – произнес Дуглас. Он наклонился, чтобы укрыть ребенка, в то время как Адам и Кол тихо препирались – каждый пытался убедить другого назвать малышку в честь именно его матери.

Дуглас знал, что спор вот-вот разгорится не на шутку, и решил пресечь его в зародыше.

– Все очень просто, – сказал он. – Назовем ее Мэри Роуз. Кол первым оценил резонность этого предложения, и на лице его вспыхнула улыбка, Адам тоже быстро согласился. Трэвис собрался было рассмеяться, но Дуглас ткнул его локтем в бок, опасаясь, что он разбудит ребенка.

– Надо все распланировать, – зашептал Дуглас. – Нам нужно поскорее смотаться отсюда – может быть, даже завтра вечером, полночным поездом. Трэвис, ты должен раздобыть для Мэри Роуз все необходимое. Я куплю для нас билеты. Адам, тебе придется спрятаться вместе с ребенком в багажном вагоне. Что скажешь?

Адам кивнул.

– Твое дело все продумать, – сказал он, – а я не подведу.

– А на что ты купишь билеты? – спросил Кол.

– Конверт, что я выкрал у женщины, которая выбросила Мэри Роуз, был набит деньгами. Еще в нем лежали старые на вид бумаги с какими-то чудными буквами и с печатями, но я в них ничего не смог разобрать, потому что не умею читать. Но в деньгах я кое-что понимаю. У нас их достаточно, чтобы уехать так далеко, как захочет Адам, и купить немного земли.

– Покажи мне эти бумаги, – попросил Адам.

Дуглас вытащил из кармана пакет и вручил его вожаку. Увидев деньги, Адам присвистнул. Кроме банкнот, он нашел в конверте два листа бумаги. Один покрывали цифры и какие-то каракули, а другой казался почти чистым и походил на страницу, вырванную из книги. Лишь в верхней его части было написано несколько строк, в которых указывались дата рождения девочки и ее вес.

– Им было мало выбросить ее – они выбросили даже ее бумаги, – прошептал Дуглас.

– Когда меня сдали в приют для сирот, у меня не было никаких бумаг, – сказал Трэвис. – Хорошо еще, что я знал, как меня зовут, верно, Кол?

– Да, пожалуй, – ответил Кол.

Трэвис пожал плечами, давая понять, что это не имеет значения.

– Я хочу предложить одну штуку, только не перебивайте меня, пока я не закончил, идет? – сказал он.

Он дождался, пока все кивнули, и лишь потом продолжил:

– Из всех нас только про меня нельзя сказать, что я не в ладах с законом. Поэтому я считаю, что Мэри Роуз следует носить мою фамилию. Если уж все делать по уму, как говорит Кол, то мою фамилию должны взять все. В конце концов, братья и сестры – одна семья, и с этой минуты нам всем надлежит стать Клэйборнами. Идет?

– Никто не поверит, что я – Клэйборн, – возразил Адам.

– Да кого это волнует? – сказал Кол. – Мы хотим, чтобы нас оставили в покое. Кто докажет, что ты не Клэйборн? Любому, кто к тебе привяжется, придется иметь дело со всеми нами. И не забывай, – добавил он, – что у меня теперь есть револьвер. Скоро я смогу решить любую проблему.

Дуглас с Трэвисом кивнули. Адам вздохнул. Дуглас простер руку над корзиной и, посмотрев на остальных, шепотом произнес:

– Мы бежим ради мамы Роуз и становимся семьей ради Мэри Роуз. Теперь мы братья.

– Братья, – повторил Трэвис таким тоном, словно произносил клятву.

Следующим был Кол.

– Мы братья до гроба, – сказал он.

Адам колебался некоторое время, которое показалось остальным мальчикам вечностью. Наконец он решился и накрыл ладонью руку Кола.

– Братья, – проговорил он дрожащим от волнения голосом. – Ради мамы Роуз и малышки.

3 июля 1860 года

Дорогая мама Роуз,

Пишу тебе это письмо а надежде, что вы с миссис Ливонией находитесь в добром здравии. Я хочу рассказать тебе оба всех удивительных приключениях, которые мне довелось пережить по пути на Запад, но прежде считаю необходимым сообщить тебе ничто очень важное. В нашей семье появилась твоя тезка, мама. Ее зовут Мэри Роуз…

С любовью

Джон Куинси Адам Клэйборн

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Монтана-Вэлли, 1879 год

Теперь дитя наконец возвращалось домой.

Расположившись рядом со своим экипажем, Кол с нетерпением ждал, когда дилижанс покажется из-за последнего поворота дороги. Он так разволновался, что не мог стоять спокойно. Облачко пыли, спускавшееся с холма, свидетельствовало о том, что Мэри Роуз уже близко. Кол принялся гадать, сильно ли она изменилась за последние месяцы, но потом громко рассмеялся над собственной глупостью. Уезжая, чтобы закончить свое обучение в школе, ученица последнего года Мэри Роуз была уже вполне сложившейся девушкой, и вряд ли ее внешности грозили какие-то существенные перемены – разве что на носу появится несколько новых веснушек или волосы отрастут подлиннее.

Кол ужасно скучал по ней, впрочем, и остальные братья тоже. Жизнь на ранчо заставляла их вертеться с утра до ночи, и они могли общаться с ней только во время обеда. Мэри Роуз всегда для них что-то готовила. Она хорошо стряпала обычные, всем знакомые блюда, но ни один из братьев не переносил те причудливые французские соусы, которыми она любила все поливать.

Дилижанс опаздывал больше чем на час, а это означало, что им правит сварливый старикашка Клив Харрингтон. Он наверняка не тронул лошадей с места, не выспросив прежде у Мэри Роуз все новости, да и в пути, несомненно, требовал, чтобы все ее внимание принадлежало ему. Зная мягкое сердце сестры. Кол не сомневался, что она не станет его подгонять.

Клив и Мэри Роуз очень быстро подружились, хотя никто в Блю-Белл не понимал почему. Желчный старикан Клив Харрингтон постоянно ругался, отпускал злобные замечания и жаловался на жизнь, и Кол считал его довольно-таки неприятным типом. К тому же он имел страшную, как смертный грех, наружность. Тротуары пустели при его появлении – если только где-нибудь рядышком не было Мэри Роуз. При виде девушки гнусный старина Клив становился кротким и мягким, а на лице его возникала нелепая счастливая улыбка, которая, бывало, не сходила целыми днями. Харрингтон просто обожал Мэри Роуз, выставляя себя тем самым на всеобщее посмешище, но и она в нем души не чаяла. Она действительно любила этого дурня, и потому заботилась о нем, и собственноручно штопала всю его одежду. Раз в году Харрингтон по обыкновению заболевал, зачастую это совпадало с периодом клеймения скота, а иногда и раньше. Он возникал на пороге дома Мэри Роуз со шляпой в одной руке и грязным носовым платком в другой и спрашивал, не посоветуют ли ему, как лечить его таинственную хворь. Все это, конечно, было не более чем уловкой. Мэри Роуз немедленно селила Клива в гостевой комнате и нянчилась с ним целую неделю – как правило, столько времени уходило на его выздоровление.

Все в городе называли такие недомогания Клива ежегодными каникулами, и по тому, как сейчас старик, осаживая лошадей, трогал уголки глаз и тер платком нос, Кол предположил, что он уже собирается устроить себе очередной отпуск.