Благородный воин - Гарвуд Джулия - Страница 22

– Ну, хорошо, убьешь ты Белвейна, – перебил ее муж. – Разве легко будет жить с сознанием, что остался еще один виновный в преступлении человек?

– Нелегко, – призналась она после долгой паузы. – Я хочу знать всю правду.

– Ты выполнишь то, о чем я прошу?

– Да, – ответила Элизабет, а сама подумала:

«Удастся ли?» – Она не знала ответа на этот вопрос.

– Может быть, лучше выехать в лагерь к ним, а не впускать их в замок?

– Нет, здесь ты будешь в большей безопасности, – возразил Джеффри.

Элизабет распрямила плечи и встала:

– Больше до вечера ничего предпринять нельзя. Пойду дам распоряжения на кухне. – Ее руки дрожали, а душу одолевали сомнения.

– Подожди, Элизабет, – сказал вдруг Джеффри нежно.

Она подошла к мужу и не успела моргнуть, как он усадил ее на колени и звонко поцеловал в губы. Жаркое дыхание отдавало мятой. Постепенно губы женщины стали отвечать на поцелуй.

Джеффри оторвался ото рта жены и мягко спросил:

– Ночью тебе было не очень больно?

Он усмехнулся, заметив, как покраснела Элизабет.

– Не очень. – Она опустила глаза, но, почувствовав, что Джеффри смеется, подняла голову.

В глубине его глаз светилась успокаивающая нежность.

– А тебе? – невинно поинтересовалась Элизабет.

– Тоже не очень, – ответил барон, как только прошло вызванное ее вопросом удивление.

Джеффри стало уже нравиться, когда Элизабет начинала над ним подтрунивать и в ее зрачках появлялись веселые искорки. Боже, скорее бы побороть ее муку и видеть на лице только смех.

Он снял жену с колен и встал:

– День не время для любви.

– Чувства можно проявлять только ночью? – изумилась она.

Не заметив шутливого тона, Джеффри согласно кивнул головой.

– Ты серьезно? – Элизабет продолжала посмеиваться.

– Абсолютно. И нечего надо мной хихикать. Проявлять чувства на глазах у других неприлично. Женщине нужно знать свое место.

Злости в голосе мужа не было. Но он произносил слова так, словно старший выговаривал младшему за плохое поведение, и это задело Элизабет.

– И где же мое место, милорд? – Она постаралась, чтобы Джеффри почувствовал ее раздражение, и, подбоченившись, ждала ответа.

Барон молча прошел к двери и взялся за ручку.

– Я спрашиваю, где мое место?

Гнев в ее голосе немало удивил рыцаря. Элизабет вела себя так же, как и его жеребец, когда тому под седло попадала колючка.

– Где твое место? – переспросил он.

– Именно. – Элизабет чуть не кричала. – Рядом с тобой или позади тебя? Ответь мне на это, муж!

– Конечно, позади меня. Таков уж порядок вещей. – По выражению лица жены Джеффри понял, что ответ пришелся ей не по вкусу. Но прежде чем она успела что-либо сказать, он вышел из комнаты и с треском захлопнул за собой дверь. Да, его молодой жене надо многому учиться!

А оставшаяся в комнате Элизабет подумала:

«Ну, нет, дорогой муженек, я не буду болтаться где-то за твоей спиной. Как и моя мама, в браке я займу место рядом с тобой. Вот увидишь! Тебе придется многому научиться!»

Глава 6

Управляющий имением Гитон был убит во время нападения, так же как и главный смотритель за работами на барских землях Энгус. Были и другие потери. Элизабет понимала, что в Монтрайте царит беспорядок и срочно требуется назначить на эти места новых людей.

Хотя за все, что происходило в имении, отвечал муж, девушка чувствовала, что обязана помочь ему всем, что было в ее силах. Мать правила вместе с отцом, и часто казалось, что ее крест – облегчать супругу бремя власти. На меньшую роль Элизабет была не согласна.

Но всему свое время, а пока надо выполнить свое обещание.

Элизабет разыскала Сару и поручила ей подготовку к обеду. Ее радовало, что на старую служанку можно положиться, а когда та слово в слово повторила ее приказания, девушка испытала огромное облегчение.

– Пусть, по понятиям Белвейна, угощение окажется скромным, – наставляла она. – Подайте вдоволь кабаньего мяса и пирогов с фазанами, но никаких деликатесов вроде жареных павлинов, лебедей и домашней птицы. Присмотри, чтобы на десерт было много засахаренных фруктов и побольше приправ – гвоздики, имбиря.

– Тогда потребуется много эля, миледи: засахаренные фрукты и специи пробуждают у мужчин необыкновенную жажду.

– Это нам и нужно, Сара. Прикажи слугам, чтобы следили за кубками – ни один не оставляли пустым. Много эля затуманит мозги и развяжет языки.

Служанка обрадованно закивала:

– Теперь понимаю ваш план, миледи. А то было совсем расстроилась – как же так, этот… человек – и вдруг за столом вашего отца. Святотатство да и только, – добавила она шепотом.

– На это есть свои причины. – Элизабет хотела утешить старую женщину. – Верь мне, Сара, и не сомневайся в моих намерениях.

Похлопав служанку по руке, Элизабет вышла из комнаты. Она направилась во двор, куда Джеффри вышел на суд.

Всех – и землепашцев, обладавших правом на землю, и крестьян без всяческой собственности, но верно служивших сэру Томасу, – оповестили, что барон выслушает их жалобы и рассудит споры. И Элизабет хотелось посмотреть, как он допрашивает, каким образом принимает решение.

Когда она спускалась по лестнице, муж сидел к ней спиной. Во двор вынесли и поставили невдалеке от входа длинный стол и то самое кресло с высокой спинкой, на котором когда-то восседал отец. За ним стоял Роджер и почти бессознательно держал руку на крестовине меча. Справа и слева от Джеффри стояли пришедшие, а посередине, прямо перед ее мужем, ответ держал кожевенник. Он стоял с поникшей головой.

Оруженосец подал Элизабет знак и указал на табурет, у которого стоял:

– Ваше место здесь.

– Это распоряжение мужа? – Элизабет спросила очень тихо, чтобы не мешать суду.

Джеральд кивнул, довольный, что госпожа поняла сама.

Элизабет уперлась глазами мужу в затылок, стараясь взглядом заставить его обернуться. «Вот, значит, как, муженек, – мне и сидеть за твоей спиной? Так-то ты решил? А я считаю по-другому. Значит, барон Джеффри, тебе многому еще придется поучиться. И первый урок ты получишь прямо сейчас».

Элизабет улыбнулась сияющему Джеральду и подняла табурет. У оруженосца открылся рот, когда она понесла его к столу. Роджер угадал ее намерения, и девушка подняла глаза, чтобы рассмотреть выражение его лица. Рыцарь чуть заметно покачал головой, давая понять, что она совершает недопустимое, но Элизабет только шире улыбнулась и кивнула, показывая, что знает, что делает. Лицо рыцаря сделалось вежливо-скучающим – выражение, которое оттачивалось годами, – но оно не обмануло Элизабет, Она прочитала в глазах Роджера смех.

Оставалось надеяться, что Джеффри не закатит ей сцену. Она даже не знала, способен ли муж ударить женщину, хотя была наслышана о его вспыльчивом характере.

Однако времени на раздумья не было. Чтобы немного успокоиться, Элизабет глубоко вздохнула и поставила свой табурет рядом с креслом мужа. Потом разгладила платье, села и скромно сложила руки на коленях. Больше всего на свете ей хотелось узнать, какое впечатление на мужа произвела ее выходка, но она не позволила себе взглянуть в его сторону.

Джеффри как раз произносил приговор, когда рядом появилась жена. Заметив ее, барон сразу потерял нить рассуждения и от такой дерзости просто онемел.

А она почувствовала, как его гнев, точно горячий вихрь, рвется наружу. Неужели он способен учинить скандал перед всеми? Ладно, что сделано, то сделано. Но даже если он разбушуется, если отшвырнет ее обратно назад, она снова и снова будет садиться рядом, пока, чтобы удержать за спиной, он не закует ее в цепи.

Джеффри сделал вид, что не заметил присутствия Элизабет. Нечего раздувать скандал и демонстрировать всем зевакам, что жена его не боится и не слушается. Времени и потом достанет придумать ей наказание, решил барон.

Элизабет поняла, что непосредственная угроза миновала. Прохладный ветер нагнал на ее кожу пупырышки, и она вдруг ощутила, насколько напугана. Не напугана, а боится! Почти потеряла голову от страха!