Монахи моря - Гарв Эндрю - Страница 30

Потом, когда он опять посмотрел вниз на Робсона, его настроение изменилось. Волна гнева охватила его при мысли об этом злом и бессмысленном преступлении. Да, это был гнев, а вместе с ним появилась решительность… Кто он такой, этот Мейси, чтобы раболепствовать перед ним? Тупой и грубый гангстер с револьвером… Без револьвера он был бы ничем. Лоу с горячностью и даже некоторой воспаленной самоуверенностью уже желал вступить с ним в борьбу как мужчина с мужчиной. Он не боялся, что Мейси окажется сильнее физически, он боялся только его оружия… Может быть, он слишком сильно его боялся? Что, спрашивал он себя, осталось ему терять? Едва ли больше, чем самому Мейси: только жизнь – прекрасную жизнь… Но, может быть, он слишком сильно цепляется за нее… Он подумал о своем отце, спасателе, который много раз снова и снова рисковал, понимая, что рискует… И как бы там ни было, пусть в какой-то момент он все равно будет застрелен, но до этого он еще может попробовать бороться…

Но как? Что он может сделать? Борьба – это одно, а безрассудный риск, равносильный самоубийству, – совсем другое. Если он собирается бороться, то нужно все обдумать, рассчитать время. Не стоит спешить расставаться с жизнью, от этого не будет пользы. Это все равно, что попытаться завладеть револьвером, когда Мейси особенно бдителен. Он должен подготовить подходящий момент или воспользоваться таким моментом… И это время придет. Хотел бы он знать, как долго человек в положении Мейси сможет оставаться настороже? Его мысли, как незадолго до этого мысли Мейси, обратились к предстоящей ночи. К тому очевидному факту, что Мейси не сможет связать его, не рискуя вступить с ним в борьбу на равных условиях… К уверенности в том, что наступит час, когда убийца заснет… Нужно караулить, нужно ждать подходящего момента, и он наступит… В конце концов обязательно должна появиться какая-нибудь возможность…

Теперь Лоу чувствовал себя немного лучше. Молчаливая беседа с самим собой, твердое решение действовать придали ему сил. Он не мог вернуть ни Митчела, ни Робсона, ни Бейкера, ни Рози, но он все еще сохранял шанс спасти самого себя. В любом случае он сделает все, что сможет…

Он опять посмотрел на море. Приближались сумерки. Он повернулся и вошел в световую камеру, медленно, спокойно, не спрашивая разрешения убийцы, заставляя себя не смотреть на его револьвер. Он услышал, что Мейси следует за ним без звука протеста.

В спальне Лоу взглянул на Хайнеса. Мейси ждал снаружи. Хайнес был при смерти, дыхание слабое, едва различимое. Лицо под темной щетиной бороды было пергаментно-бледным. Он выглядел так, что, казалось, конец может наступить в любой момент. Ну что ж, для него ничего уже нельзя было сделать…

Лоу спустился в машинное отделение и включил генератор. Потом вернулся в световую камеру и включил прожектор. Что бы ни случилось, таков был установленный порядок, который должен поддерживаться до самого конца…

Вечер тянулся невыносимо долго. Лоу хотел побыстрее отделаться от Мейси, уйти в какую-нибудь комнату, где он мог бы остаться один, поразмышлять, обдумать план действий. Но это оказалось невыполнимым. Мейси явно ощущал потребность в обществе. Начиная с обеда он стал более разговорчивым. Лоу слушал его с отвращением. О чем бы ни говорил Мейси, все сводилось к одному: к возвеличиванию самого Мейси. Безрассудная недисциплинированность Хайнеса, за что тот поплатился жизнью… Глупость Рози и Бейкера, которые предпочли утонуть, чем остаться с ним… Кражи, которые он совершил, налеты, которые он организовал, пачки денег, которые он получал ценой минутных усилий… Тот факт, что у него еще более двадцати патронов в кармане и он собирается все их использовать… Лоу коротко отвечал на вопросы, не предлагая никаких услуг, только слушал и наблюдал. Казалось, от него больше ничего и не требовалось. Все, что нужно было Мейси, это аудитория, перед которой он может хвастаться своими «подвигами», да еще кто-нибудь, чтобы время от времени выполнял его приказания. Он постоянно давал Лоу небольшие поручения… Разжечь огонь, опять наполнить чайник, накачать воды… Один раз даже он с высокомерием выскочки предложил Лоу посмотреть на контрольный прибор и убедиться, что прожектор работает…

Лоу выполнял все приказы с выражением обиды и возмущения на лице, но без открытой враждебности и возражений. Он знал, что Мейси презирает его, и в соответствии с этим играл свою роль. Нужно было создать впечатление вынужденного согласия, малодушной уступчивости, заставить Мейси поверить в это, если он хочет когда-нибудь застигнуть его врасплох. Лоу возлагал большие надежды на предстоящую ночь, и это поддерживало его…

Они просидели еще недолго. Около десяти вечера Мейси встал и потянулся.

– Я думаю, не пойти ли нам спать, – сказал он. – У нас ведь был трудный день, да?

Он посмотрел на Лоу с язвительной усмешкой. Лоу ждал.

– Хочешь знать, как мы устроимся, малыш? Лоу пожал плечами.

– Для меня это не имеет значения.

– А для меня имеет. Я тебе расскажу… Принеси матрас из спальни и постели его на пол в служебной комнате… И еще два одеяла и подушку. Я буду спать там.

С непроницаемым лицом Лоу пошел в спальню и собрал постельные принадлежности с койки, стоявшей рядом с той, на которой лежал Хайнес. Потом он отнес это наверх.

Через минуту пришел Мейси.

– Хорошо, малыш. На сегодня все. В восемь утра принеси мне чашку чая. Ты можешь устраиваться, как хочешь, хоть на скале!…

Он закрыл за собой дверь. Лоу услышал, как матрас волочится по полу, и понял, что там происходит. Мейси ляжет так, чтобы его ноги упирались в дверь. Поэтому любая попытка открыть дверь снаружи моментально его разбудит. И он успеет схватить револьвер…

В глубоком унынии вернулся Лоу в общую комнату. Он понял, что у него нет никакой возможности – ни сейчас, ни позже – захватить Мейси врасплох. Устраиваясь таким образом, Мейси всегда сумеет выспаться, всегда будет бодрым и бдительным. Утром он станет ждать его уже с револьвером в руках, и опять все пойдет по старому кругу. Так будет продолжаться день за днем, пока не наступит кровавая развязка…

Некоторое время, сидя в тишине, Лоу пытался придумать какой-нибудь другой план. Потом он обошел всю башню, но не нашел ничего, что могло бы помочь ему. Возле радиотелефона устроился Мейси. На маяке не было другого достаточно мощного фонаря, чтобы передать сигнал, кроме самого прожектора, но использовать прожектор для этой цели было немыслимо. В любом случае это только ускорит тот конец, которого он боится, но никак не позволит ему избежать смерти… Что еще?… О засаде не могло быть и речи. Куда бы Мейси ни шел, его пушка всегда была впереди него… Воображение Лоу заработало сильнее. А как насчет таблеток морфия в утреннем чае? Там в шкафу, в аптечке первой помощи, было несколько штук. Но Мейси сразу догадается – чай будет иметь привкус лекарства… А если придумать какую-нибудь ловушку?… Да, это одна из возможностей, но ловушку устроить непросто, и в случае неудачи она окажется смертельной для него самого…

Он включил радио и услышал прогноз погоды: шторм приближался с Атлантики. Лоу понимал это и без радио – крупная зыбь и падающий барометр ясно говорили о буре. Впервые за эти дни он услышал, как завывает ветер. Временное затишье закончилось…

Он вспомнил о теле Робсона на уступе. Если погода испортится, волны накроют тело, хотя, возможно, в море и не унесут. Лоу просто не мог оставить там Робсона. Этот старый человек заслужил достойные похороны. И чтобы кто-нибудь сказал над ним доброе слово. Хороший человек имеет право быть оплаканным… Лоу взял из шкафа фонарь и спустился на склад. Единственный кусок брезента был использован для Митчела, но оставался еще железный брусок – он послужит балластом. Лоу подхватил брусок, накинул на плечо свернутый канат и спустился к входной двери. Конечно, он один не сможет забросить тело на глубину, но все же похоронить Робсона у рифа лучше, чем оставлять его там, где он лежит сейчас. Лоу открыл дверь. Снаружи дул порывистый ветер. От западной оконечности рифа брызги долетали до стен маяка. Лоу направил луч фонаря вниз, чтобы осветить тело главного смотрителя, и остолбенел… Положение тела изменилось. Робсон сидел.